Василий Головачев - Смерш-2
О том, что рано или поздно их вычислят, командиры групп знали и разработали план, по которому три группы — две монады и мейдер — не слишком маскировались и не скрывали своих намерений, в то время как четвертая группа из пяти человек должна была незаметно подойти к даче со стороны реки и ударить по охране в тот момент, когда она увлечется охотой за теми, кого обнаружит.
План сработал, и бой начался в четверть восьмого вечера, сразу изменив ситуацию во всей сложной системе взаимодействий мафии, государственных структур, военного комплекса и правоохранительных органов.
Четвертой группе удалось подобраться к даче скрытно, в то время как три остальные делали вид, что атакуют дачу в лоб, со стороны главного въезда на территорию. «Чистильщикам» удалось преодолеть заграждение «частного владения» и обезвредить проволочные ловушки, но дальше второй линии защиты — лазерных батарей — они не прошли, потеряв одного из бойцов.
В этот момент им на помощь пришел Горшин, который час назад проводил инструктаж со всеми участниками операции. Он провел группу мимо замолчавших по неизвестной причине лазеров и велел держать оборону в районе бани-сауны до прихода основных сил или его команды, после чего тихо отойти и рассеяться. Сам Горшин через минуту исчез за хозяйственными строениями дачи, не обращая внимания на заговорившие со стороны главного корпуса пулеметы. У него была своя цель.
Матвею очень бы пригодилась помощь Василия, потому что он до сих пор не вышел из состояния «выжатого лимона», все приходилось делать с неимоверными усилиями; чуть ли не на грани беспамятства, а подпитать себя через канал ментала не удавалось из-за отсутствия времени: счет уже шел на минуты и секунды, Матвей это чувствовал.
Обратно наверх он поднялся сравнительно легко: дождался лифта с отрядом погони, высланным Ибрагимовым, «отключил» охранника, оставленного стеречь лифт, и поднялся в подземный гараж дачи, где с ходу «вырубил» еще двух «горилл» в черном. Переоделся в форму одного из них, прихватил автомат и кинжал и по лестнице поднялся на первый этаж. Именно в этот момент началась атака «чистильщиков» на дачу и отвлекла внутреннюю охрану, что позволило Матвею пересечь холл и в общей суматохе преодолеть лестницу на третий этаж.
Здесь он встретил лишь одного человека — стюарда с подносом, на котором стояли напитки и вазы с фруктами, безмолвно пропустил его, готовый, однако, применить силу, если понадобится, но стюард прошмыгнул мимо на полусогнутых, даже не глянув на попавшегося на пути «охранника». Видимо, на него сильно подействовала начавшаяся пальба.
В спальню Ельшина Матвей проник неожиданно легко: дверь оказалась не запертой. Матвей, исходя из этого факта, ожидал засады или в крайнем случае надеялся застать самого хозяина, но ни засады, ни Ельшина в сверхроскошной спальне, способной поразить воображение не только провинциала, но и любого принца, не обнаружил. Выглянул в окно с пуленепробиваемыми стеклами, которые закрывались автоматически. Стрельба поутихла, по двору перемещались «черные береты» в количестве до взвода, еще один отряд быстро готовил к бою огнеметы. Ни Ельшина, ни Ибрагимова нигде видно не было.
Сердце заныло от нехорошего предчувствия.
Матвей не знал, кто и зачем затеял стрельбу, хотя и догадывался, что это могли быть «чистильщики», но считал свою задачу невыполненной до тех пор, пока не отыщет генерала. Все остальное отходило на второй план, в том числе и переговоры по продаже украденного оружия, особенно отвечающего целям террористов всех мастей. С этим можно разобраться потом, после «гашения» главного босса Купола, который в своих действиях перешел уже все границы.
Обойдя спальню и не отыскав второго выхода, Матвей подкрепился фруктами и попытался заставить себя выйти на уровень турийи, но удержался в этом состоянии всего несколько секунд. Правда, ему удалось в момент сосредоточения обнаружить лифт, замаскированный под квадрат пола, что несколько скрасило горечь неудачи. Однако воспользоваться тайной «кабиной» он не успел: в комнату ворвалась группа вооруженных «беретов» под командованием вездесущего Ибрагимова.
В принципе Матвей был готов к такой ситуации и шестеро автоматчиков не могли бы заставить его сдаться в плен без сопротивления. Остановило его не количество нападавших, а выражение глаз Ибрагимова: в них тлела ненависть и скрытое торжество, будто он знал нечто такое, что для противника наверняка окажется страшным сюрпризом.
Снова в тревоге сжалось сердце, и Матвей, уже понимая, в чем дело, опустил автомат.
— Не стрелять! — поднял руку Ибрагимов. Змеиная улыбка скользнула по его жестким узким губам. — Я знал, ганфайтер, что ты вернешься. Но лучше бы ты этого не делал. Впрочем, своим друзьям ты бы тоже вряд ли помог.
Матвей молча смотрел на него, и начальник службы безопасности Купола продолжал:
— Их взяли на развилке, так что, увы, надежды твои не сбылись. Да и чего ты ждал, собственно? Вам и так везло слишком долго.
— Что… с ними? — разлепил губы Матвей.
Майор засмеялся. От его смеха, наверное, свернулось бы молоко.
— Шеф подкинул хорошую идею: мы из них сделаем зомби, как вот из этих ребят, и выпустим. Даже если ты вывернешься и на этот раз, что маловероятно… и даже совсем невероятно, твои друзья в один прекрасный момент убьют тебя. А потом и друг друга. Как тебе нравится перспектива?
И Матвей сразу поверил Хасану: именно так и случится, если он не успеет предотвратить кодирование.
Бесшумная и не видимая никем «молния» ментального разряда вонзилась в голову, растеклась по жилам, запульсировала странным, жгучим и одновременно приятным огнем в нервных узлах, включила экстрасенсорное видение и сферу парачувств, перевела энергетику организма на прямое «сгорание» эритроцитов, изменила внутреннее течение времени.
Матвей «вышел» из общего потока времени, и для него внешний мир перестал быть динамичным, застыл, как в проекторе слайд.
Нет, парни в черном, конечно, двигались, как и Хасан Ибрагимов, чей пистолет, словно по волшебству, начал стрелять почти одновременно с первым шагом Матвея, но все равно их реакция уступала реакции Соболева на порядок, если не больше.
Убивать Ибрагимова собственноручно Матвей не стал, просто у двух «беретов» направил стволы автоматов таким образом, что стрелять они начали в своего командира и друг в друга, а оставшихся в живых «взял на удар», впервые в жизни действуя в полную силу, не дозируя силу и не чувствуя при этом ни малейших угрызений совести.
Бой закончился в течение пяти-шести секунд «по внешнему времени», и отряд зомби во главе с Хасаном Ибрагимовым перестал существовать. А Матвей с «плеском» нырнул в омут беспамятства, внезапно выходя из состояния паранормальной активности с мыслью, что еще одного пси-включения он не выдержит.
Очнулся через минуту, чувствуя себя столетним стариком, с которого вдобавок содрали кожу и заменили ее слоем цемента. Оглядел невеселую картину боя: автоматные очереди распороли кровать под балдахином, пуфы, кресла, разбили зеркала и фарфоровые светильники, понаделали дыр в красивейших панелях из резного красного дерева. Трое из отряда зомби были еще живы, но стрелять уже не могли, остальные, в том числе и главный киллер Купола Хасан Ибрагимов, ушли в другую реальность, закончив свой земной путь далеко не лучшим образом.
И вдруг Матвей почувствовал тяжкий удар — не физический, извне, а изнутри, на уровне колебаний атомов, молекул, нервных тканей, на уровне пси-чувствования, — удар, потрясший организм до тошноты. Секунды хватило, чтобы понять: «монарх тьмы» вышел наконец в трехмерный мир Земли!
Можно было попытаться отгородить сознание от чужого пси-взгляда энергоинформационным барьером, и частично Матвею это удалось, но ощущение тяжести в голове и в теле оставалось. «Монарх» держал его в фокусе своего сверхчувственного «локатора» с небрежной легкостью Гулливера, знающего, что лилипут от него никуда не спрячется, как бы ни старался.
Едва слышно свистнул лифт, квадрат пола опустился вниз, открыв колодец шахты, и вернулся уже с пассажиром: в разгромленную спальню шагнул начальник Управления «Т» Федеральной службы контрразведки генерал Ельшин. Впрочем, по усилению «взгляда изнутри» Матвей сразу понял, что это в оболочке генерала появился Конкере, «монарх тьмы».
Он скользнул взглядом по готовой к прыжку фигуре Матвея, поднял брови полунасмешливо-полупренебрежительно, оглядел комнату, качнул головой:
— Похоже, Хасан переоценил свои силы.
В следующее мгновение Матвей открыл огонь из автомата вопреки уверенности, что «монарх» легко справится с этим. Так и случилось. Конкере — Ельшин выбрал самый простой метод демонстрации своих возможностей: он легко… поймал рукой все выпущенные пули! Равнодушно бросил их на пол, подошел к окну. Голос его остался негромким, как шорох камыша, и в то же время объемным и гулким, как звук царь-колокола:
