Василий Головачев - Смерш-2
— Ну что, леди и джентльмены, пора? — Матвей незаметно для остальных настроил себя на нужный режим. — Василь, у тебя одна задача — оберегать Христю, остальное я беру на себя. Выберемся отсюда — рвите когти без оглядки, не обращая внимания на то, что делаю я. Никаких попыток помочь, подстраховать и так далее! На тот случай, если мы не успеем обсудить дальнейшие планы: как только уйдете с дачи, уезжайте из Москвы. У тебя есть родственники в других городах?
— В Тамбове, в Брянске, в Сибири.
— Тамбовские волки, что ли? — пошутил Матвей. — Вот и отправляйтесь туда, а я вас найду. Обещай.
— Хорошо, обещаю. — Василий посерьезнел, лицо его стало решительным и твердым, а в глазах зажглись азартные огоньки. — Все будет в порядке. Пожелаем друг другу удачи — и поехали.
Кристина подошла к ним, обняла сразу двоих, поцеловала каждого, но ничего не сказала.
— А теперь я продемонстрирую вам кое-какие скрытые возможности паранорма, — проговорил Матвей. — Эй, айкидок, ты должен знать: это называется тэ-гатана.[70]
Ребром ладони Матвей нанес удар по зрачку телекамеры, выглядывающему из двери, но так быстро, что рука исчезла из поля зрения. От удара толстая деревянная дверь прогнулась, и камера вылетела в коридор, перепугав двух охранников, от безделья играющих в крестики-нолики.
— А это нукитэ.[71]
Матвей достаточно хорошо видел, что происходит за дверью, и ударил в дверь в тот момент, когда один из охранников — рыжий верзила с бородой и усами — взялся за ручку двери.
Рука прошла восьмисантиметровую доску насквозь, как тонкий газетный лист, и ударила в грудь рыжебородого с такой силой, что тот отлетел в глубь коридора, едва не сбив напарника. Вторым ударом Матвей выбил замок и, молниеносно распахнув дверь, метнул скрепку, превращенную в иглу, в глаз второму охраннику. Пока тот одной рукой с воплем хватался за голову, а второй ловил рукоять автомата, Матвей успел достать его в прыжке и послать в глубокий нокаут.
— Неплохо, — сказал с подчеркнутым безразличием Василий, проходя мимо, похлопал Матвея по плечу. — Натуральный киборг прямо-таки.
Круглые от изумления и недоверия глаза Кристины говорили сами за себя, и в другое время Матвей не преминул бы пошутить и посмеяться, но данная обстановка к шуткам не располагала.
По рассказу Ибрагимова они знали, что на даче имеются два спуска в подвал: лестница от холла и лифт с третьего этажа, от покоев самого Ельшина. О том, что существует еще один лифт — прямо из спальни генерала, Ибрагимов не знал, а поэтому не знали и пленники. Решили идти вниз по лестнице, хотя понимали, что в холле наверняка дежурит охрана.
Только теперь они обратили внимание на интерьер: такого роскошного коридора — с мраморным полом, стенами из ракушечника, зеркальным потолком, с пальмами, растущими из пола, с изумительной работы светильниками — не имела ни одна из коммерческих или государственных контор, не говоря уже о частных владениях. Какую роскошь скрывали двери, выходящие в коридор, можно было только догадываться.
Предположения ганфайтеров оказались верными: в холле дачи, больше напоминавшем холл современной пятизвездочной гостиницы, находились шестеро охранников, одетых в стандартную пятнистую форму, но что еще хуже — там же бродили два пса величиной с теленка, знаменитые ротвейлеры, способные перекусить кости рук и ног. Если бы не способность Матвея «разговаривать» с собаками телепатически, участь беглецов была бы решена тотчас же.
Выглянув из приоткрытой двери в холл, Матвей мгновенно оценил опасность и тут же послал пси-сигнал собакам, которые уже настороженно ворчали: «Тихо, я свой! Все в порядке. Объект угрозы вне здания! Угроза — снаружи, во дворе! — Матвей представил лужайку перед дачей и тигра на ней. — Взять его!».
Собаки отвернулись от двери, за которой затаились беглецы, и с тихим рычанием — ротвейлеры никогда не лаяли — рванулись к выходу из холла.
Поднялся переполох. Те из охранников, что стояли у дверей, бросились за собаками, но двое из них, заметившие первую реакцию псов, направились к двери в коридор, ведущий во внутренние покои дачи.
Дверь открывалась в коридор, и поэтому Матвея, спрятавшегося за ней, они сразу не заметили, зато от увиденной картины оба, что называется, обалдели: посреди коридора нежно обнималась парочка.
Один из охранников присвистнул, делая шаг вперед, второй засмеялся:
— Ну и сюрприз! Эй, вы как здесь оказались?
Матвей кашлянул, тихо закрывая дверь в холл, и, когда охранники повернули к нему головы, двумя мгновенными выпадами пальца парализовал обоих. Подхватил падающие тела, чтобы не допустить шума, шепнул свирепо:
— Хватит целоваться! Быстро наверх, к лифту!
Василий подтолкнул Кристину, и они помчались к тупику коридора, где начиналась лестница на второй и третий этажи дачи. Матвей подождал несколько секунд, фиксируя передвижения оставшихся в холле охранников. Никто из них ничего не услышал, и разговаривали они спокойно. Тогда Матвей в три прыжка пересек коридор и догнал Василия и Кристину уже на третьем этаже.
Здесь тоже был коридор, только в два раза короче нижнего, и дверей в его стенах оказалось всего две. Третья — красивейшая бронзовая решетка — была врезана в тупик и вела в спальню Ельшина. У Матвея мелькнула мысль проникнуть туда и поискать другой путь к свободе, но осуществить эту идею ему не дали.
— Лифт! — прохрипел Василий, кивая на ближайшую дверь. — Только кнопки не видно. Как они его вызывают?
В то же мгновение дверь лифта бесшумно скользнула вбок и в лицо Василию уставился зрачок пистолета-пулемета «волк-2».
— Какой я молодец! — сказал Ибрагимов с удовлетворением, шагнул из лифта, насмешливо улыбнулся: — Не дергайтесь, ганфайтеры, положу всех без сожаления. Как я стреляю, вы уже видели. Стоять, я сказал!
Матвей замер, но не потому, что на него подействовала угроза, а для пространственного анализа обстановки, и вздохнул с облегчением: Ибрагимов был один. То ли понадеялся на свои силы, то ли, обнаружив пустую «камеру» и тела охранников в коридоре, обезумел от ярости и бросился в погоню без сопровождающих.
— Вообще-то в ваших способностях не сомневался и я, — продолжал Хасан, держа оружие с профессиональной небрежностью, готовый открыть огонь в любой момент, — но не думал, что вы придете в себя так скоро. Что ж, поиграем в догонялки? Вы убегаете, пули вас догоняют. А? Кто первый?
— Серп и молот! — произнес Василий условную фразу, после которой главный секьюрмен Купола должен был начать «бузу» против Ельшина по программе, которую внушили ему контрразведчики почти сутки назад. Однако Ибрагимов не спешил «бузить». Глянул на Василия, хмыкнул, почесал за ухом стволом второго пистолета — это был девятимиллиметровый «джерихо-941», как заметил Матвей.
— Ага, значит, прав был босс: вы меня заколдовали во время последней нашей встречи. Молодцы, использовали момент неплохо. — Ибрагимов явно был настроен поговорить и позабавиться, исключая для пленников всякую возможность сопротивления и бегства. — Только придется вас огорчить: меня раскодировали. Придется вам… — Он еще что-то говорил, но Матвей не слушал, готовясь к сверхдействию. Времени у них оставалось все меньше и меньше.
К сожалению, та же мысль крутилась и в голове Василия, но он начал свою программу раньше.
— Камаэ-тэ, — сдавленным голосом проговорил он, предупреждая напарника. По терминологии кэмпо «камаэ-тэ» означало — «займи боевую позицию».
Матвей хотел остановить контрразведчика, но не успел: с криком «Чи мэй!» Василий бросился на Ибрагимова.
Хасан вряд ли знал термины восточных единоборств, но реакция его была молниеносной, и, когда Василий уже доставал его в прыжке, он выстрелил ему в грудь. Пуля с экспрессивной головкой вошла точно в середину грудной кости и развернулась там лепестками уже внутри тела, отбросив Василия к стене коридора. Он еще падал, а Хасан уже стрелял в не двинувшуюся с места Кристину и тут же в Матвея… вернее, в то место, где тот стоял. Затем Ибрагимову показалось, что в голове взорвалась граната, и он потерял сознание прежде, чем успел определить, куда делся противник.
Матвей действовал быстро, как только мог.
Осмотрел Кристину — пуля попала ей в плечо, забрал у Ибрагимова оба пистолета, втащил Василия и Кристину в лифт, так и оставшийся открытым после выхода Хасана, нажал светящуюся пластинку с буквами «ПГ», а когда лифт спустился в подвал, перенес не подающих признаков жизни друзей к другому лифту, ведущему к метро.
Двух охранников подземного гаража он нейтрализовал походя: одного — броском карандаша в глаз, второго — баночкой с клеем в горло; воспользоваться пистолетами ему не пришло в голову. Жизнь охранников его не заботила, он спасал дорогих ему людей и держался на инстинктах да на обострившихся до предела чувствах.
