Дмитрий Янковский - Операция «Караван»
— Прошу за мной, — вежливо пригласил нас Крамер и направился к двери в здание.
Мы переглянулись и двинулись следом за ним вверх по ступеням портика.
Изнутри здание воспринималось еще внушительнее, чем снаружи, и у нас ушло минут пятнадцать на переходы по лестницам и этажам. Наконец Крамер довел нас до солидной двери из темного дерева, завершавшей длинный, устеленный бордовым ковром коридор. Секретарь распахнул ее перед нами, и мы вошли в просторный зал, посреди которого красовался длинный тяжелый стол прямоугольной формы, а по обе стороны от него располагались обитые кожей кресла, общим числом в два десятка. И одно, еще больших размеров, венчало эту композицию, возвышаясь, подобно трону, в торце стола.
Я чуть не присвистнул, увидев это. Обстановка, надо сказать, характеризовала хозяина. У него точно была манечка. Или мания преследования, судя по бункеру, либо мания величия, судя по кабинету. А может обе вместе, если это не противоречило психиатрической науке.
— Присаживайтесь, — Крамер указал на кресла. — Командир гарнизона скоро к вам выйдет.
Я глянул на Алекса. Лицо у того было, как каменное. Он явно предпочел бы отсюда свинтить по-тихому. И уж точно не выказывал восторга по поводу того, что я всех втравил в подобное приключение. Но сам я был иного мнения на этот счет. Нам нужна была помощь. И тут мы могли ее получить, если не будем вести себя как идиоты.
Окон в зале не было вовсе, а вот дверей из него выходило целых четыре, включая ту, через которую нас привел секретарь. Владелец огромного кабинета, или скорее, я бы сказал, кают-компании или, еще точнее, приемной, был склонен к замковому стилю в своих интерьерных предпочтениях. Убранство комнаты выбирали нарочито в темных тонах, в результате оно получилось мрачным и тяжелым на вид. Стены забраны коричневыми, под дерево, полимерными панелями, стол за которым мы сидели, весил не меньше двух тонн на вид, да и кресла были ему под стать. Правда их форма, достаточно современная, нарушала стиль, как, впрочем, и электрические светильники на тех местах, где в замке красовались бы факела на стенах.
На глубине более сотни метров под землей, в жерле потухшего вулкана, на острове, где когда-то располагалась военная база, все это выглядело более чем сюрреалистично. Бредово оно выглядело, если быть точным. Но в то же время, мы ведь в гостях у Крысолова, а он, как известно, персонаж сказочный. Для сказочного персонажа обстановка была самой что ни есть подобающей. С чудиной, как сказала бы моя мама.
Крамер присел в кресло рядом с моим. Я хотел было с ним завязать хоть какой-то разговор, но это оказалось излишним, нам не дали заскучать.
Уже через минуту ручка одной из массивных дверей опустилась вниз, и все мы невольно замерли в ожидании момента, когда дверь распахнется, и мы увидим хозяина.
Дверь распахнулась, и хозяин действительно предстал перед нами на пороге приемной. Трудно было в точности выразить, что именно я ожидал увидеть, но зато абсолютно точно можно было сказать, что реальность ни в каком месте не сошлась с ожиданиями.
— Командир военного гарнизона! — представил хозяина Крамер.
Истинный глава островной республики, а не липовый, каким оказался я, вразвалочку пересек пустое пространство, спокойно уселся в самое большое кресло во главе стола и произнес:
— Рад знакомству. Вы что будете, кофе, чай?
На нем был домашний халат. Не фрак, не мундир, а красный шелковый халат с вышитыми гладью золотыми драконами. И тапочки на босу ногу. Ему было около шестидесяти, но возраст выдавала лишь структура кожи и умудренный опытом взгляд. И совершенно седые волосы. Что же касается общего впечатления от его физической формы, то ей позавидовали бы многие двадцатилетние на побережье. Это был крепкий, подтянутый, очень высокий, скорее даже долговязый мужчина. Черты лица он имел правильные, как у древних скульптур из мрамора, но суровыми их невозможно было назвать, потому что кроме опыта в его глазах очень уж ярко читались веселые, даже дурашливые искорки. Я уже нисколько не сомневался, что пафос, с каким нас приняли и проводили сюда, был не более чем веселой шуткой, призванной развеселить нежданных гостей. И уж сама приемная — вне всяких сомнений. Нет, этот тронный зал не мог быть местом постоянного обитания этого человека. Я научился немного разбираться в психологии, пока приходилось часто участвовать в стрелковых дуэлях.
— А кофе у вас растворимый? — спросил я, чтобы поддержать шутливую атмосферу.
Хозяин мой ход оценил. Это было видно по уже откровенно заигравшей на его губах улыбке.
— Нет, что вы! — воскликнул он, разведя руками. — Натуральный! Только натуральный. У нас от него склады ломятся.
Наконец, Алекс и Ольга додумались закрыть рты, а то очень уж откровенно у них челюсти отвисли от удивления.
— Тогда мне чаю, — с серьезным видом заявил я. — Зеленого, если можно. Хозяин, уже не напуская на себя никакого виду, усмехнулся.
— Хорошо. А вам, сударыня?
— Кофе, — выдавила из себя Ольга.
Крысолов бросил вопросительный взгляд на Алекса.
— Чай, — коротко бросил тот. — Черный.
— С сахаром? — весело сощурился командир гарнизона.
— Всенепременно, — пробурчал Алекс.
Надо отдать должное Крысолову, он сумел как следует разрядить обстановку сегодняшнего, очень не легкого дня.
Закончив дурачиться подобным образом, мы перешли к более важным вопросам. Хотя чай и кофе нам все же принесли — Крамер распорядился по связи, и минут через пять симпатичная девушка в военной форме поставила перед нами поднос с чайником, чашками и сверкающим хромированным кофейником. Когда она покинула приемную, Крысолов спросил кто мы и зачем прибыли на его остров. Этого следовало ожидать, так что, пока мы добирались до бункера и путешествовали по нему, я подготовился.
Врать не хотелось, да и незачем пока было, так что я в общих чертах рассказал о своей идее очистить океан от биотехов, а так же об успехах нашей команды на этом пути. О неудачах я тоже поведал, перейдя, таким образом, к личности Альбиноса. Пришлось описать суть наших разногласий, не зная, какого мнения по данному поводу сам Крысолов. Хотя риск был минимальным, ведь человек, переживший нападение биотехов, вряд ли стал бы питать к тварям хоть сколько-нибудь нежные чувства. Закончил я разъяснением сегодняшних событий, угоном нашего батиплана и уничтожением кораблей в бухте.
Пока я старательно демонстрировал свой дар красноречия и не очень крепкие навыки дипломатии, мозг тщательно анализировал реакции командира гарнизона на все сказанное. Как я и предполагал, в силу событий тридцатилетней давности, Крысолов принял нашу сторону, а не сторону Альбиноса. Затем он поинтересовался о наших планах. Он сразу дал понять, что готов предоставить нам убежище на острове и все права его подданных. Ни на кого из нас это не произвело впечатления, и он это заметил. Возможно, это был тест.
А может, человек от чистого сердца предложил. Хотя странно, конечно. Весь вид Крысолова говорил о том, что это человек весьма высокого интеллекта и, скорее всего, весьма мотивированный. Меня удивило, что он мог подумать, будто мы откажемся от собственных планов и приткнемся тут, на богом забытом острове, как в тихой гавани усталых пилигримов. Вряд ли мы производили подобное впечатление. Но, скорее всего. Крысолов просто хотел проверить свои выводы на наш счет.
Я ему объяснил, что нам не убежище нужно, а помощь. Хотелось бы добраться до точки расположения подводной базы и примерно надрать задницу Урману. Потом восстановить контроль над батипланом…
— И? — спросил Крысолов, глянув на меня с неким намеком на вызов.
— Что «и»? — не сообразил я.
— Хорошо, вернете вы батиплан. А дальше что? Так и будете делать вылазки, чтобы пощипать биотехов? Не надоело? Есть вообще в этом смысл? Я еще понимаю, если делать вылазки ради пробы вооружения и технологий для борьбы с тварями…
— Так оно и есть, — поспешил я ухватиться за брошенный спасательный круг.
Но он оказался из камня, этот круг.
— Ну и как, работают технологии? — Крысолов насмешливо сощурился.
— Конечно, работают, я же рассказывал!
— И? — снова тем же тоном поинтересовался хозяин.
Дураку было понятно, к чему он клонит. К бесперспективности нашей деятельности. И его предложение предоставить нам убежище, было не тестом, а попыткой дать мне возможность, что называется, сохранить лицо. Но я не собирался сохранять лицо, мне нужно было провести операцию «Караван». И я честно в этом признался.
— Спасти человечество, значит? — не то в шутку, не то всерьез, поинтересовался Крысолов.
Но ирония в его тоне точно была. Вот только я начал подозревать, что это не только ирония, но и самоирония в огромной степени. Интуиция мне подсказывала, что с этим человеком мы слеплены из очень похожего теста.
