Дмитрий Янковский - Операция «Караван»
Вскоре вагонетка выехала из довольно узкой штольни и оказалась в очень необычном, на мой взгляд, месте, больше всего напоминавшем подземный город. Это не было пересечением гигантских штолен, как на нашей прибрежной базе, и как я здесь ожидал увидеть. Нет, это было огромное, необозримое единое подземное пространство, что-то вроде гигантской пещеры, в которой был выстроен самый настоящий город с многоэтажными зданиями.
Пещера была абсолютно круглой, а свод располагался столь высоко, что и намека на него не получалось разглядеть, сколько я ни силился. Рельсовая дорога, по которой мы двигались на вагонетке, пролегала по окружности, вдоль стены гигантской пещеры, и спускалась вниз по спирали. Каждый оборот приближал нас метров на двадцать к уровню, на котором располагались основания зданий, но витки имели столь большой радиус, что изгиб колеи почти не ощущался. Казалось, что мы едем почти по прямой, и лишь мерное вращение города за окном выдавало форму нашей истинной траектории.
Я невольно сглотнул. Масштаб сооружения не просто меня поразил, он был без преувеличения сказочным, в крайнем случае, фантастическим. Но, по здравому размышлению, я понял, что это, скорее всего, не являлось творением человеческих рук. Вполне возможно, огромная полость внутри вулкана возникла под действием сил природы, а людям осталось лишь найти ее, расчистить и благоустроить. И получить в результате один город снаружи, а другой под землей, защищенный и от вражеских глаз, и от почти любых вражеских воздействий.
И тут меня осенило. А была ли вообще эвакуация в том виде, в котором мы ее себе представляли? Может вообще никто не ушел на кораблях, а все население целиком попросту переселилось под землю, уходя от высадившихся на остров сухопутных биотехов? Идея была логичной, но моя интуиция почему-то взбунтовалась против подобной версии. Словно мое подсознание заметило что-то такое, чего не разглядела сознательная часть мозга. И на основании этих данных теперь подавало сигнал, что версия не верна.
Хотя странно, конечно. Зачем пересекать океан, уже кишащий, наверняка, биотехами, когда под землей огромный город, способный вместить всех желающих? Если он и меньше наружного, то не на много, как мне казалось.
К счастью, нас ждала встреча с начальником гарнизона, и имело смысл надеяться, что он удовлетворит мое любопытство в обмен на свежие новости с большой земли.
Но чем больше я думал об этом, тем больше начинал сомневаться в выводах логической части сознания, и тем больше склонялся к восприятию сигналов интуиции. И главным фактором для таких сомнений я посчитал удаленность подземного города от основного бункера. А что если сам бункер, он и только он был построен вместе с наземной базой? Что если подземный город за тридцать лет создали лишь те, кто тут остался, проложив штольню и пустив по ней рельсовый транспорт к ими же открытому, очень удобному месту? А тридцать лет назад ничего этого не было, и загнать все население города под землю попросту не представлялось возможным. И тогда большинство, конечно, погрузились на корабли и отбыли в направлении Суматры. И об их судьбе теперь можно только гадать. Иначе как объяснить брошенные машины у пирсов? Вот за что уцепилось мое подсознание. И, похоже, снова оказалось правым.
Описав три полных круга и спустившись при этом примерно на шестьдесят метров вниз, мы оказались на уровне города и въехали на его улицы. Точнее теперь наш путь пролегал по невысокой эстакаде, она была ниже, чем крыши большинства зданий, но выше уровня земли, если можно было так выразиться в данном случае, когда настоящий уровень земли находился более чем в ста метрах выше.
Улицы города были ярко освещены. В отличие от основной штольни, по которой колонна въехала в бункер, в городе не создавалось ощущения сумрака, и уж точно не возникало стесненности границами тоннеля или какой-то подавленности. Нет, уличные фонари ярко освещали мостовые, по ним двигались машины и люди, и хотя неба не было видно, и свода не было видно, и не могло быть видно луны или звезд, все равно окружающее пространство воспринималось просто как погруженное во впасть ночи. Видимо сознание просто отказывалось воспринимать факт существования столь огромного подземного объема.
Люди и машины присутствовали на улицах, но их было не много. Хотя, что значит не много, если я не ожидал увидеть на острове и тридцати жителей? Да, подобного размаха я просто не ожидал. Если кто-то и ушел с острова на кораблях, то осталось народу все же не мало. Может половина от общего числа, а может и больше. Хотя откуда мне знать, сколько их всего было и сколько тут есть сейчас? Я лишь отметил, что никто из увиденных прохожих не напоминал военных.
Было много женщин, довольно много детей, были и мужчины, но мне показалось, что их сильно меньше. Скорее всего, меньше среди мужчин было только гражданских, тогда как с женщинами, понятно, наоборот, вот их и больше казалось на улицах.
Алекс и Ольга всю дорогу молчали. У меня тоже не было желания говорить с ними в присутствии провожатого. Хотя поговорить было о чем. Но я надеялся найти место и время для спокойной беседы без чужих ушей и глаз. Можно, конечно, при определенных умениях, играть и с открытыми картами, но лучше не делать этого, когда есть другой путь. Как говорят, кто владеет информацией, тот владеет миром. В целом, наверное, это гипербола, но касательно ограниченного мирка острова — в самую точку.
Наконец вагонетка достигла достаточно хорошо оборудованного вокзала с тремя платформами, и остановилась.
— Дальше пешочком, — с улыбкой произнес сопровождавший нас боец.
Мы выбрались на платформу и миновали довольно людное вокзальное помещение. Похоже, отсюда ходил транспорт, причем гражданский, в какие-то другие удаленные точки города или острова. Там наверняка жили или работали люди. Иначе, зачем они сидели в креслах, ожидая прибытия поезда, или стояли в очереди за билетами у трех касс? А ведь если есть кассы, значит, есть и деньги. Это было уже выше моего понимания. Ну на кой дьявол тут могли понадобиться деньги? Или у них тут и полноценное производство, и полноценная экономика есть?
Впрочем, чему удивляться? Ведь беженцы, прибывшие на побережье в поисках кто свободы, кто новой жизни, тоже начали с нуля. А теперь у них и своя экономика, и свои деньги. Просто я никак не мог поверить, что тут, на острове, масштаб событий и ход их развития могли быть очень и очень похожими. С той разницей, что Суматра представляла собой остров побольше.
У выхода из вокзала нас встретили еще трое хорошо вооруженных и экипированных бойцов, но униформа на них была другая, ярко-синяя, так что мне казалось, что их следует считать полицейскими, а не военными.
Старший группы сообщил сопровождавшему вас бойцу, что мы трое теперь переходим под их опеку. И показал какой-то небольшой документ, видимо подтвердивший подобные полномочия. Мы попрощались, боец отправился обратно на вокзал, а мы пересели в микроавтобус и, проехав всего несколько кварталов, остановились на большой площади у внушительного административного здания.
— Резиденция главы гарнизона. — прокомментировал старший нашего эскорта. — Нам приказано сопроводить вас, как гостей, и передать под опеку его личного секретаря, господина Уилла Крамера. Он уже ожидает.
Это оказалось правдой. На лестнице у портика нас встретил официально одетый мужчина лет сорока на вид. На нем был хорошо скроенный серый костюм, белая сорочка с полосатым галстуком и черные кожаные туфли. Это настолько не вязалось с ранее возникшим у меня образом островитянина, каким ему полагалось, на мой взгляд, быть через тридцать лет после произошедшей тут катастрофы, что я ощутил себя несколько выбитым из колеи.
Когда мы выбрались из микроавтобуса, секретарь Крамер сделал несколько шагов нам навстречу по лестнице. Мне показалось, что он мучительно пытается понять, кто из нас Андрей Вершинский. И, вроде бы, Алекс, на его взгляд, лучше соответствовал возникшему в его представлении образу. Но я не дал Крамеру попасть впросак. Незачем это было делать.
— Андрей Вершинский, — первым представился я. — Это Алекс, это Ольга.
В глазах секретаря мелькнуло нечто вроде благодарности за то, что я выручил его, не дав оказаться в невыгодной для него ситуации.
— Меня зовут Уилл Крамер. — Он протянул руку.
Мы обменялись рукопожатиями, потом секретарь пожал руку Алексу и вежливо кивнул Ольге. Следовало признать, что стелили тут мягко. Намного мягче, чем ребята Байрона. Оставалось посмотреть, насколько удобно на этом мягком будет спать.
Крамер подписал какой-то документ, переданный ему начальником эскорта, после чего отпустил полицейских. Когда микроавтобус отъехал к краю площади, я обратил внимание на особую акустику в городе. Да, свода пещеры не видно было, но эхо, отразившееся от него, все же достигало ушей, создавая отчетливое ощущение замкнутости пространства. Ничего более необычного, чем довольно большой город, выстроенный в пещере, мне видеть еще не приходилось. Ну очень уж нереальным все казалось, на гране сна или какой-то волшебной сказки. Из-за этого все чувства заметно обострились.
