Александр Иванин - Живые в Эпоху мёртвых. Старик

Место им нашли только к вечеру. Их поселили в маленькую каморку без окон, точнее, там было маленькое зарешеченное окошечко прямо в массивной железной двери. Окошечко закрывалось металлической ставенкой, запирающейся на простой советский шпингалет. Сама ставня была настолько закрашена масляной краской, что казалась облитой толстым слоем пластика. Каморка была раньше кассой, и окошко выходило в коридор. Им даже умудрились подселить соседей. Причем поселили тройняшек. Три мальчика четырнадцати лет. Мальчишки были сильно истощены. Их привезли накануне.

Мальчики почти четверо суток просидели без еды и практически без воды в гараже. Они с родителями собирались уезжать, но, когда добрались до гаражей, их там заблокировали шустрые зомбаки. От ненужных провожатых смогли отбиться кое-как, отец убил пятерых самых шустрых, и у них получилось добраться до своего гаража. В гараже их ждало разочарование. Машину угнали. Ворота взломали старым воровским способом: натянули трос между расположенными друг напротив друга гаражными воротами и дернули его автомобилем. Семья посмотрела на разоренный гараж. Делать нечего, нужно было быстрее убегать из гаражей, которые могли в любую секунду превратиться в западню. Спастись не получилось: мертвых перед гаражным кооперативом стало слишком много.

Отец пытался расчистить путь из ружья. Опытный охотник, обжигая пальцы, он торопливо вгонял патрон за патроном в горячий ствол верной «тулки», но мертвых было слишком много. На него мертвяки кинулись скопом и сожрали почти без остатка. Мальчишки с матерью смогли спрятаться в одном из гаражных боксов, который бросил открытым кто-то из убегающих владельцев. Дверь захлопнули в самый последний момент.

Мать обратилась часов через восемь. У нее было слабое сердце. Сердечный приступ пришел к ней поздней ночью. Хорошо, что она успела разбудить сыновей. Они помогли ей спутать руки и ноги. Через четверть часа ее не стало, а еще через десять минут она стала зомби. Мальчишки не смогли убить мать. Они найденными в гараже лопатами затолкали ее под верстак и там заставили ящиками со всякими железками, негодными аккумуляторами и старыми покрышками на битых дисках. Было очень страшно. Артем, самый смелый из них, умудрился накинуть петлю из металлического троса на ноги зомби и привязать ее к стойке железного верстака.

Вторую петлю с помощью старой швабры он накинул ей на голову. Трос они все вместе натянули и завязали за нижнюю полку самодельного стеллажа из разномастных кусков металлолома.

Вот так и просидели мальчишки все эти дни в темноте и холоде, без крошки во рту, умудрившись выцеживать воду из лужи перед воротами с помощью трубочки, просунутой в узкую щель. Ночью вода перемерзала, а днем приходилось ждать, когда она оттает. Оживший труп матери постоянно толкался и скребся под верстаком, нагоняя такой ужас, что челюсти сводило судорогой. К тому же она воняла.

Спасение братьев Кузнецовых можно назвать чудом. Задняя стена их гаража выходила на обычную дорогу. Одна из большегрузных машин врезалась в стену, уходя от столкновения с выскочившим из дворового проезда автобусом. Стена из хлипких шлакоблоков рухнула, и братьев обнаружили пассажиры грузовика, когда полезли выталкивать застрявшую в проломе стены машину, отстреливаясь от накатывающих зомби.

Тройняшки походили друг на друга не больше чем обычные братья. Они были разного роста, с разными глазами, не говоря уже о характерах. Но те, кто их видел, однозначно могли сказать, что они братья: схожие черты лица, да и жесткие курчавые светлые волосы отмечали всех троих.

Мальчишки не отличались выдающейся комплекцией, им всем троим можно было дать не больше двенадцати лет. Подростки в них угадывались только по ломающимся голосам. Старик отметил про себя, насколько они отличались от смелого и уверенного в себе Кирилла, который уже в этом возрасте походил на юного викинга, а не на сопливого мальчишку.

Тройняшки на самом деле больше всего различались характерами. Артем был самым решительным и боевитым. Волевой авантюрный характер сковывало худенькое тщедушное тело подростка, он был самым маленьким из троицы. Никита был эмоциональным и весьма артистичным мальчиком, характерный томный взгляд с поволокой сулил своему хозяину бурную романтическую жизнь и женское обожание в будущем. К тому же он прекрасно пел и замечательно умел играть на нескольких музыкальных инструментах. Сережа, наоборот, был всегда тих и задумчив. Он мог часами просиживать у окна, а как-то раз, принеся с собой новую книжку, он снял один ботинок, да так и остался читать, стоя на пороге их каморки, замызганный томик с названием «Строение вселенной. Глобальные загадки и парадоксальные гипотезы».

Вот всю эту свору юнцов и повесили на старика. И он был счастлив. В самую первую ночь ему даже приснилась его ненаглядная Софьюшка, которая строго-настрого запретила ему умирать, сказав: «Живи ради них. Ты так нужен детям».

С подростками он сумел найти общий язык довольно скоро. Артема нужно было постоянно чем-то подзадоривать, подсовывать что-нибудь интересное, а еще лучше — чтобы новое занятие было вызовом для его авантюрной натуры. Тогда он сразу загорался и с увлечением набрасывался на очередное дело. Если Артем скучал, следовало ждать от него очередной дурацкой выходки, так раздражающей взрослых. У старика прямо талант оказался в плане поиска новых вызовов для честолюбивого подростка. Артема впервые в жизни никто не одергивал и не закручивал гаек, его воспринимали серьезно. Благодарный мальчишка платил той же монетой.

С Никитой было проще всего — его нужно было постоянно хвалить за самые малейшие мелочи, тогда он был просто ангелом, парящим в своей эмоциональной эйфории.

Сложнее всего было подобрать ключик к Сереже. Молчаливый флегматичный интроверт, склонный к меланхолии и чурающийся окружающих его людей, он всегда был вежлив, никогда не грубил и не перечил. Тогда старик просто начал его слушать. И из этого угрюмого лобастенького подростка просто полились неудержимым потоком житейская мудрость и подростковый глупый максимализм, бурная кипучая фантазия и сухие научные факты. В голове у мальчика был просто жуткий ералаш, который требовалось срочно разложить по полочкам. Сергей был феноменальным рассказчиком. Постепенно каждый вечер в их родной теперь каморке стал заполнять собой его трепетный ломающийся голос, рисующий перед ними картины удивительных событий, далеких странствий и умопомрачительных приключений. В рассказах Сергея непонятным образом переплетались удивительная правда и яркий вымысел. Со временем к ним даже стали захаживать на вечерние посиделки персонал больницы и пациенты из соседних палат.