Повелители Чёрного леса - Геннадий Петрович Авласенко
– Весьма неожиданное откровение! – тоже мысленно отозвался Гэл, с удивлением обнаружив, что ясность сознания успела вновь воротиться к нему. – А почему ты именно сейчас решил придти мне на помощь? Не раньше, а именно сейчас!
– Раньше ты и сам неплохо справлялся со всеми своими врагами! – немедленно отозвалось урлог. – А сейчас был на волосок от гибели… и как я мог допустить, чтобы так глупо и бездарно погибло наше общее тело!
– Ну, что ж, вполне разумное объяснение! – вынужден был согласиться Гэл. – Хоть и несколько унизительное для воина…
Удивительно, но, мило беседуя с сознанием Гэла, урлог ни на мгновение не терял контроля над ситуацией. Он уже успел прижать явно подуставшего и совершенно павшего духом эльфа к стене и теперь одним молниеносным ударом пронзил ему правое плечо. Пальцы эльфа невольно разжались, меч его, тяжело зазвенел, упал на каменный пол подземелья. Сам же эльф, покачнувшись и прижав левую ладонь к раненому плечу, отчаянно впился глазами в лицо Гэла, тщетно пытаясь вновь захватить контроль над его сознанием.
– Добить?! – мысленно спросил урлог, взмахивая мечом. – Или ты сам желаешь совершить это?
– Подожди! – тоже мысленно отозвался Гэл и вдруг ощутил, что именно его рука сжимает сейчас знакомую рукоять меча, вознесённого над беззащитной головой эльфа. – Я не могу так… безоружного, раненого… Тем более, он что-то говорит мне сейчас… хотя нет, это я, кажется, различаю его мысли?
Он и в самом деле слышал сейчас мысли эльфа, вернее, слабые, мятущиеся их отголоски…
…он не человек… человек не в силах сотворить такое… кто же он тогда… неужто он и впрямь посланец Священных небесных созвездий?
– Бей, чего ждёшь?! – мысленно воскликнул урлог. – Или позволь мне самому…
– Стой! – раздался вдруг позади Гэла истошный вопль Верховного жреца. – Прежде чем ты нанесёшь последний свой удар, обернись сюда, коварный посланец тьмы!
И такое злорадство вперемешку с угрозой прозвучало сейчас в голосе Ира, что Гэл невольно обернулся. Меч эльф, впрочем, он предварительно подхватил левой рукой, и теперь острия обоих мечей были нацелены прямо в грудь эльфа.
Но то, что Гэл увидал, взглянув в сторону Ира, заставило его тут же опустить мечи, ибо рядом с Верховным жрецом стояла… Гита.
Руки Божественной повелительницы были крепко связаны, рот заткнут кляпом, а у самого её горла зловеще маячило отравленное остриё священного жреческого посоха.
– Брось оба меча иначе она умрёт! – вновь завопил Ир, перехватив встревоженный взгляд Гэла. – У тебя просто нет выбора, сын мрака и преисподней! Если ты поразишь сейчас своим нечестивым оружием истинного посланца небес, твоя жена умрёт!
– Если ты причинишь ей хоть какой-либо вред – тебе тоже не жить, жрец! – ледяным голосом ответствовал Гэл. – Хоть я понимаю, что действуешь ты сейчас не сам по себе, а всецело подчиняясь чужой воле, я всё равно убью тебя, если с Гитой хоть что-либо случится! Это я тебе обещаю, Ир, а я обычно обещания свои держу!
– Берегись! – мысленно крикнул вдруг урлог. – Эльф!
Обернувшись в сторону эльфа, Гэл вдруг заметил, что тот куда-то исчез. Или нет, не исчез… вон же он, у противоположной стены! И в руках у него…
В руках у эльфа был теперь большой лук, и он уже вскинул этот лук, целясь в Гэла…
И тут с Гэлом вновь что-то произошло, непонятное что-то. Нет, теперь он не потерял, как чуть ранее, способности управлять своим телом, но зато что-то странное произошло со временем вокруг.
Время почему-то настолько замедлило стремительный свой бег, что Гэл отчётливо смог разглядеть, как к нему медленно, одна за другой, приближаются две стрелы. Ничего не стоило просто от них увернуться, но Гэл, неожиданно даже для себя самого, принял вдруг совершенно иное решение.
Первую стрелу он подпустил к себе совсем близко и перехватил её тогда лишь, когда калёное остриё стрелы почти коснулось переносицы. При этом он, разжав пальцы, выпустил меч, вернее, оба меча, и мечи эти просто повисли в воздухе. Вернее, они, конечно же, принялись опускаться вниз, но происходило это настолько медленно, что Гэл успел перехватить левой рукой и другую стрелу, летящую точно в глаз, а оба меча всего лишь на чуть-чуть изменили подвешенное своё положение.
А потом обе руки Гэла взмахнули одновременно, метая стрелы, как дротики. И стрелы эти, почти мгновенно вонзились: одна – в лоб эльфа, вторая – в грудь Ира… вонзились глубоко, почти по самое оперение. И эльф принялся медленно валиться назад и чуть в сторону… и так же медленно падал к ногам Гиты Верховный жрец, так и не выпустив из рук священного своего посоха.
И тотчас же время вернулось в свой обычный ритм… и со звоном свалились наземь оба меча. И, покатившись по каменному полу, заглушили металлическим своим звоном более глухой и мягкий звук от падения двух тел…
Но Гэл уже не смотрел на это, ибо Гита тоже падала, вернее, она медленно оседала на пол.
– Гита!
Бросившись к жене, Гэл тут же подхватил её на руки, вытащил и отбросил в сторону кляп.
– Маленькая моя!
Глаза Божественной повелительницы эльфов были закрыты, на шее у неё багровела свежая царапина, которая почти уже не кровоточила. Небольшая царапина… но края этого, такого безобидного на первый взгляд, повреждения были окрашены в какой-то странный синюшный цвет, и зловещей этой синевы становилось вокруг царапины всё больше и больше…
– Гита, не умирай! – не прошептал даже, простонал Гэл. – Пожалуйста… хоть ты… пожалуйста…
Веки девушки чуть вздрогнули и приоткрылись, губы пытались что-то прошептать… важное что-то…
– Мой муж… – скорее разобрал, нежели расслышал Гэл. – Ты его победил… я не сомневалась… потому что ты… потому что мы… что у нас с тобой будет…
Гита замолчала, не договорив, и Гэл понял вдруг, что она не дышит.
– Нет! – закричал он, прижимая к себе неподвижное тело маленькой повелительницы эльфов и осыпая бесчисленными поцелуями её лицо, шею, руки. – Не уходи! Не оставляй меня, пожалуйста!
И тут Гэл ощутил вдруг странное какое-то жжение в висках, даже не жжение, а просто там стало вдруг очень горячо. Не больно, а именно горячо… а все советники и жрецы, находящиеся в зале, вдруг испуганно отшатнулись от него, а потом дружно пали ниц, раскинув в стороны руки… пали, да и замерли в странном таком положении.
Все, кроме Пула, который, впрочем, тоже опустился вновь на колени.
– О, истинный
