Роман Глушков - Турнир

– Босс?! – ошарашенно переспросил Бледный, отступая на шаг, хотя из всех стоящих перед ним я, закованный в кандалы, выглядел наименее опасным. – Будь я проклят, босс, это и впрямь вы?! Неужто вам действительно удалось перенестись в тело Мастера Игры?!

– Хочешь верь, хочешь не верь, – тяжко вздохнул я. – Но если не поверишь, я отлично тебя пойму… Что там, кстати, с моим родным телом? И как самочувствие нашего южного друга? Ты не забыл, о чем я спросил его, прежде чем активировать пакали, и как он мне в этом помог?

– Конечно, не забыл, но, понимаете, тут э-э-э… Тут такое дело… – Майор посмотрел на Кирсанова, но тот не собирался прерывать нашу беседу. Напротив, глава ЦИКа внимательно к ней прислушивался. – Все чертовски скверно, босс. Боюсь, что это не вы перед нами, а мы перед вами круто облажались. Ваше тело, оно… Как бы это попонятнее выразиться…

– Оно мертво? – с замиранием сердца поинтересовался я.

– И не только мертво, но и кремировано, – признался Бледный, отведя взгляд. – Сегодня на рассвете. Мы честно прождали двое суток. Но больше ждать не имело смысла, поскольку вы покрылись трупными пятнами и начали разлагаться. А окоченели вы еще к вечеру позавчерашнего дня, так что у нас не оставалось выбора. Да и надежды тоже. Окажись вы в коме, тогда ладно, а так…

– Пелядь и простипома! – выругался я по примеру Крупье. Я допускал такой исход и морально был к нему готов. Но одно дело лелеять надежду, что все в итоге вернется на круги своя, и совсем другое – узнать из достоверного источника, что такое возвращение мне уже не светит.

– Зато кремировали мы вас со всеми почестями. И прах развеяли с вершины той горы, где мы с вами устраивали последний привал… – Майор искренне хотел подсластить мне пилюлю. Но, видимо, осознал, насколько безумно звучал его разговор с мертвецом, и примолк.

– Так что там с нашим южным другом? – повторил я свой второй вопрос, о котором стушевавшийся Бледный запамятовал. – Его, надеюсь, вы по ветру не развеяли?

– С ним полный порядок, – неуверенно ответил он, понятия не имея, обрадует меня данная новость или, напротив, еще больше огорчит. – Пришел в себя, едва лишь вы э-э-э… нас покинули. Говорит, будто абсолютно ничего не помнит из того, что с нами было, начиная с момента, как мы угодили в смерч. Память начисто отшибло. Других перемен я за ним не заметил.

– Все ясно, пропадите вы пропадом!.. – Я поморщился, пытаясь окончательно свыкнуться с мыслью, что теперь я целиком находился во власти Мастера Игры. Который, предоставив мне напрокат свою телесную оболочку, мог в любой момент ее забрать, выдворив оттуда мой разум. И мне сильно повезет, если он снова будет переселен в другое тело, а не навечно лишен прав управления подобными «транспортными средствами».

Положение мое было настолько двойственным, насколько и дурацким. Несмотря на то что я по-прежнему ощущал себя человеком, пусть и в чужом обличье, известие о том, что сегодня утром я был сожжен, а мой прах развеян по ветру, как будто превратило меня в призрака. Я вроде бы продолжал жить и в то же время не жил, отчего меня охватило чувство неполноценности, если не сказать, ущербности. Мне чудилось, что мое оставшееся эфемерное «я» может рассыпаться от одного лишь дуновения ветра или неосторожного чиха. И при этом Кирсанову приходилось держать меня в кандалах, чтобы я не перебил голыми руками его вооруженных до зубов головорезов! Пирамида Хеопса и карточный домик – что между ними может быть общего? Но, тем не менее, вопреки несоответственно объективной реальности моим субъективным ощущениям, я был настолько дезориентирован, что с трудом отличал сейчас одно от другого.

– Какая драматичная история! – усмехнулся Кирилл Константинович и обратился к Бледному: – Однако позвольте вас спросить, а почему вы вдруг уверовали, что перед вами – ваш босс, а не маскирующийся под него «серый»? Насколько я знаю, «серые» умеют читать наши мысли и, просканировав нашу память, могут добыть оттуда уйму полезной информации. Такой, что поможет им достоверно блефовать, выдавая себя за знакомого вам человека.

– Вашу теорию очень легко проверить, – ответил майор. И, не моргнув глазом, предложил: – Попробуйте пристрелить этого человека, и вам сразу все станет ясно.

– Вы что, всерьез предлагаете мне пустить вашему боссу пулю в лоб?! – Кирсанов от такой беззастенчивости даже оторопел, что на моей памяти с ним еще не случалось.

– Конечно, я мог бы предложить вам вышибить мозги священнику, – пожал плечами Бледный. – Но вы – человек благородных принципов и вряд ли отважитесь на такое, не правда ли? К тому же а вдруг в эту минуту кто-то снимает вас на видеокамеру? Представляете, какой немыслимый скандал разразится завтра во всем мире!

Да, узнаю старину Бледного, хотя его тактика была мне до сих пор не ясна. Глава ЦИКа тоже не лыком шит и при нынешнем раскладе имел больше шансов обыграть наемников. Однако Бледный знал кое-какие уязвимые места Кирсанова и нещадно бил по ним при каждой удобной возможности.

– А ведь вы действительно не оставляете мне выбора, – ухмыльнулся Кирилл Константинович. – Что ж, пора бы раз и навсегда прояснить этот вопрос. Давайте наконец разберемся, кто есть кто, и перейдем к деловым переговорам… Валерий!

Из телохранителей выступил квестер, который, очевидно, был старшим в группе сопровождения босса.

– Достань пистолет, Валерий, – отдал распоряжение Кирсанов, – и прострели «серому» оба колена.

Я мысленно выругался. Либо Бледный рехнулся, провоцируя Кирсанова на кровопролитие, либо вел очень хитрую игру, но наш олигарх отнюдь не блефовал. Да и зачем ему это? «Серый» так и так увернется от пуль, ну а Грязный Ирод пострадает вполне заслуженно – за то, что ограбил квестеров и намял им бока. Конечно, такой ненаучный метод поиска истины не делал Кирсанову чести. Зато он снимет с повестки дня один из главных вопросов. А заодно продемонстрирует наемнику-продавцу, что покупатель настроен решительно и не потерпит с его стороны подлянок.

Проверка меня на «серость» – дело, безусловно, нужное. Но если Кирилл Константинович думал, что я буду покорно стоять и дожидаться, когда его головорез раздробит мне коленные чашечки, он сильно заблуждался. Нормально драться в кандалах я был не в силах, да только что мне оставалось? Но даже в таком состоянии фенг-чуй пришел мне на помощь. Притворившись растерянным, я выждал, когда Валера встанет напротив меня и, повесив автомат за спину, потянется к пистолетной кобуре. И тогда я оттолкнулся обеими ногами от земли и нырком бросился на противника.

Бить его головой в закрытый бронежилетом живот было бы себе дороже. Я поступил проще: налетел на Валеру и толкнул его плечом – так, как высаживают из косяков запертую дверь.