Мир некроманта Эла: Дорога мести - Михаил Ежов
— Гинзабуро ослепил мастер Куригато!
Проговорив это, Самэнь быстро подошла к алтарю, где курились ароматические палочки.
— Что⁈ — опешил Йоши-Себер, глядя ей вслед. — Как? Почему? — он чувствовал полную растерянность.
В голове образовалась пустота, и ни одна мысль не хотела её заполнить.
— Гинзабуро изнасиловал меня! — голос Самэнь дрожал, но слова звучали жёстко. — В тот самый день, когда ослеп. Мастер Куригато застал его и пришёл в ярость. Он любил меня, как родную дочь, и должен был защищать. Но не смог. Мои няньки предупреждали его, что Гинзабуро заглядывается на меня. Куригато следил за мной, но в тот день его вызвал отец. Так что мастер немного опоздал, — Самэнь повернулась, и Йоши-Себер увидел, что её глаза блестят — но не от слёз. В них сквозила ненависть, и серый цвет приобрёл холодность стали. — Куригато вырезал Гинзабуро глаза, и я ничуть не жалею об этом! Если бы я могла, то сама сделала бы это. Гинзабуро… — мерзавец, ему не место на троне!
Йоши-Себер покачнулся. Его мутило, в голове звенело. Казалось, высокие волны уносят его куда-то далеко.
— Йоши-Себер! Йоши-Себер! — тревожные окрики заставили его прийти в себя.
Он обнаружил, что лежит на диване, и резко сел.
— Что случилось?
— Ты потерял сознание! — с тревогой сказала Самэнь.
— Надолго?
— На полминуты.
— Это слишком много, — пробормотал Йоши-Себер.
Он чувствовал, что мир, который был ему знаком, рухнул в один миг. Оказалось, что его жизнь основывалась на роковой лжи. Гинзабуро, которого он так любил и уважал, которого всегда видел императором — до тех пор, пока с ним не случилось несчастье — был не жертвой, а хищником, жестоко поплатившимся за своё сластолюбие и невоздержанность.
Глава 73
Мастер Куригато не мог выдать тайну Самэнь — рассказать, что её изнасиловал родной брат. А Гинзабуро… не хотел говорить правду, потому что ему было стыдно — во всяком случае, на это надеялся Йоши-Себер. Впрочем, может, он и не соврал и действительно боялся, что младший брат захочет отомстить учителю. В общем-то, Йоши-Себер был обязан это сделать, но… причина, заставившая Куригато ослепить наследника престола, была так омерзительна, что оправдывала наставника в глазах Йоши-Себера — несмотря на все кодексы! Теперь понятно, почему Куригато сказал, что уехал из Янакато не из-за Гинзабуро: он не вынес того, что не сумел защитить Самэнь.
Йоши-Себер закрыл лицо ладонями. Ему трудно было поверить в то, что рассказала сестра, но он понимал, что это правда. Гинзабуро… И ради него Йоши-Себер загубил свою жизнь!
Он не знал, что теперь делать. Всё оказалось напрасно. Ему некому мстить. Кабаин даром получит его душу, а Видари, бедного Видари, уже не вернуть! Йоши-Себер совершил позорное, страшное преступление — не просто убийство невиновного, а убийство императора, своего брата! Принц должен сам покарать себя за него — дождаться рассвета и совершить касишики, как и полагается человеку его положения. Так велел кодекс. Так учил Куригато.
— Не терзай себя, — Самэнь села рядом с Йоши-Себером, положив руку ему на шею. — Я уже пережила всё это и забыла. Прошло достаточно времени, чтобы раны затянулись. Жизнь в Бендзиро дала мне покой, в котором я так нуждалась, и теперь мне уже никуда не хочется отсюда уезжать. Вот и ответ на твой вопрос, почему я выбрала путь одиночества.
Йоши-Себер медленно поднялся. Его ладонь потянулась к голове, дважды прошлась по волосам.
— Значит, ты больше не страдаешь?
— Из-за себя нет.
— Это хорошо. Я рад за тебя. Думаю, было нелегко.
Самэнь промолчала.
— Если беспокоишься за меня, то не стоит, — продолжал Йоши-Себер. — Ничего не изменить, и сожаление мне не поможет. Я знал, что рискую, когда заключал договор с Кабаином. Но тогда мне казалось, что я точно знаю, чего хочу и кому должен отомстить. Ошибся. Жестоко и непоправимо. Что ж, — он слегка пожал плечами, — нужно верить легендам.
— Что ты имеешь в виду?
— Легенды гласят, что Кабаин никогда не остаётся в проигрыше.
Йоши-Себер усмехнулся. Он пытался переварить всё, что узнал, сложить кусочки мозаики в единую картину.
— Постой! — проговорил он, чувствуя, что не всё сходится. — Но ведь Куригато был болен, когда… это случилось, разве нет?
Самэнь отрицательно покачала головой.
— Мы решили сказать так уже после.
— Но отец… Он всё знал? — Йоши-Себер был поражён своей догадкой.
Самэнь кивнула.
— Думаю, произошедшее сильно подкосило его. Не знаю, правда, что сильнее — случившееся со мной или с Гинзабуро.
Йоши-Себер едва заметно кивнул. Да, отец очень сдал тогда. А потом и вовсе захворал. Врачи так и не смогли определить причину скоротечной болезни. Во дворце даже ходили слухи об отравлении, но никто не мог представить Видари в роли убийцы, тем более собственного отца.
Со стуком распахнулась дверь, и на пороге возникла Кашитра. Вид у неё был тревожный.
— Ваше Высочество, госпоже нехорошо! — проговорила она, переводя взгляд с Йоши-Себера на Самэнь. — Что нам делать?
— Какой госпоже? — оторопела Самэнь.
— Той, что приехала с Его Высочеством! — пояснила служанка.
Йоши-Себер тут же бросился из комнаты.
— Где она⁈ — крикнул он. — Веди скорее!
Служанка засеменила так быстро, как только могла (узкое платье не позволяло делать больших шагов). Йоши-Себер и Самэнь следовали за ней по пятам.
— Что за госпожа? — спросила Самэнь брата. — Она больна?
— Это моя старая подруга. Она умирает.
— Госпожа просила передать вам, что демон близко, — сказала Кашитра. — Думаю, у неё видения.
— Никакие это не видения! — огрызнулся Йоши-Себер, вытаскивая из кармана Око.
На ходу он активировал артефакт и поспешно осмотрелся. Стены обители стали прозрачными, позволяя окинуть пространство взглядом до самого горизонта.
Миока была права: с запада надвигалась косматая чёрная туча, причём приближалась она стремительно. Края её отливали красным, а в центре пульсировало нечто огромное и зловещее. При виде этого знамения Йоши-Себер невольно вздрогнул. Это, конечно, шёл сам Гарбу-Адэк, самый сильный из сикигами Кабаина.
— Что ты делаешь? — тревожно спросила Самэнь, глядя на Око в руке Йоши-Себера.
— За мной идёт демон! — пояснил он, пряча артефакт обратно в карман. — И он уже близко. Мне придётся выйти из Бендзиро, чтобы он не
