Дорогой скорби: крушение Ордена - Степан Витальевич Кирнос
– По великой милости Регента Ордена, засим объявляется, что наступил час для жатвы новой крови и наша воля требует, чтобы наследники правящего поколения принесли кровавые и клятвенные печати, присягая на верность стражам мирового порядка. – И убрав свиток, он стал разъяснять собравшимся, зачем он пришёл сюда. – Я принёс вам благую весть. Нашим славным и великим Орденом проводится набор в неофиты и вестник, который отберёт достойнейших, чтобы подобрать сильных телом, здравых умом и крепких духом юношей, и девушек, для того, чтобы они хранили этот мир.
И началось. Тот рыцарь был всего лишь глашатаем, ведомым приказом своего господина. За ним, буквально через час прибыла целая коллегия из магов, орденских учёных или профессоров и других рыцарей. Так же, как и клинок испытывают огнём и холодом их три дня пытались сломить самыми различными приёмами и проверками, что должны были отсеять слабых, недостойных и выявить наиболее подходящих. На их выбор были самые различные испытания: от долгого бега до проверки в осведомлённости в самых разных науках. И на третий день, на фоне кровавого заката, те, кто смог превозмочь первую ступень на пути к славе стояли на коленях и праздно устало произносили речь – клятву кандидата. Когда последние слова присяги были сказаны и губы сомкнулись, то тогда один из магов их благословил на посещение Великой Цитадели, а рыцарь приказывал им явиться через неделю в обиталище Ордена, что станет финальным испытанием, пускай им и велено идти с одним из воителей. И после всего этого, никто из рыцарей или магов больше не появлялся в городке. Они исчезли словно тени, растаяли подобно миражу, оставив за собой лишь неясность.
Азариэль шёл и всё время размышлял, не считаясь со временем, что мысленно и сокращало его путь. И по мере размышлений путь через лес близился к своему завершению, уже сквозь более редкие деревья виднелись лазурные воды океана Падомейк.
Но не всё оказалось так хорошо, как хотелось бы. «Милосердные» боги решили напомнить парню, что это мир вечных войн, опасностей и горестей, а то всё добро, которое творится в нём не столь долговечно и быстро сменяемое на битву и скорбь.
Внезапно смолкли птицы, и в лесу установилась абсолютная тишина, а где-то в стороне послышался хруст веток, что отозвалось в душе юношу резким холодком. Рука парня инстинктивно, подражая воинскому навыку, метнулась к клинку, висевшему на поясе. А Ульфрик поднял топор, встав в боевую стойку и ожидая врага.
Из тени леса, с обнаженным наперевес клинком, сиявшим стальной лентой у бедра, вышел высокий человек, по телосложению наверняка нордлинг, а может и рослый имперец. На нём красуется крепкая кожаная куртка зелёного цвета, стопы и голени обтягивают короткие сапоги, а лицо, как и злые намерения, скрывает капюшон и маска, из-под которых только сияет нездоровый блеск карих глаз. У него странная внешность, будто он носил некую форму, присущую целой организации, сразу стало понятно, что это был определённо один из «Сынов леса».
– Ох, ещё одни марионетки Империи. Ну, сейчас польётся ваша кровь – с угрозой вышел человек.
– Пошёл прочь, лесной пёс! – гаркнул Ульфрик.
– Кто ты? Давай разойдёмся миром, – дрожа голосом, предложил юноша, не желая вступать в бой с повстанцем.
– Ха, миром?! – неожиданно вскрикнул сепаратист. – Между свободой и тиранией не может быть мира! Вы всего лишь рабы государства, скоро ваш родной городок будет сожжён нами до своего основания. – Желая испугать парня, с нетеатральной угрозой твердил бандит. – А теперь, рабы, вы отдаёте мне все, что есть, на благо народного движения, или умрёте. – Угрожая клинком, сказал «Сын».
– Иди к даэдра, психопат несчастный!
– Ты безумец. Пойми это. Твои идеи не принесут добра, – по простоте душевной пытается переубедить юноша бандита, но в ответ лишь зловещее молчание.
Юноша только сейчас понял, что всякие разговоры с ним бесполезны, ибо этот сепаратист всего лишь один из обычных бандитов, которые хорошо обработаны лживой идеей «свободы», а оттого они становились ещё опаснее, ибо переставали видеть всё остальное. Ему было бесполезно, что-либо говорить.
Но Азариэль даже и не думал, что время испытания его умений, момент первой настоящей битвы наступит так скоро. Его сковывает самый настоящий страх – ноги не хотят двигаться, словно по венам разлился свинец, а руки немеют, мысли предательски путаются, отходя на второй план и давая волю инстинктам. Он знает, что выживет либо отступник, либо они. Но мир, где царят войны, где за гранью реальности таятся полчища демонов, сдерживаемых только драконьими огнями, не знает мягкотелости и милосердия. Азариэль понимает, что нужно делать, словно готовился к этому, рука эльфа робко коснулась рукояти интересного меча и дрожащими пальцами попыталась обжать его. А Ульфрик тем временем занёс топор на коротком древке для атаки, приготовившись к битве.
– Ну что ж, – грозно прорычал бандит, и его пальцы сжимаются на деревянной рукояти длинного клинка. – Вы сами выбрали свою участь. – И сомкнув уста, быстрой походкой пошёл к юноше, готовясь нанести свой удар.
Но путь преградил Ульфрик, с диким рёвом бросившийся на врага. Его топор рассекает воздух, но не попадает во врага и метнулся обратно, чтобы совершить рубящий удар. Противник отпрыгивает назад, и его рука опускается за пазуху. Через секунду левая ладонь бандита ослепила ярким сиянием, окутавшим её морозным вихрем. Ещё секунду назад в пальцах был зажат бумажный свиток, но воля заклинателя неумолима, и он рассеялся, уступая место сокрытой в нём магии. Ульфрик попытался отступить, но сию секунду поток сверхбыстрой холодной энергии сорвался с пальцев и кулаком напористого ветра отшвырнул норда прочь.
– Аха-ха! – зловеще расхохотался мятежник и указал на эльфа острием меча. – А теперь ты!
Парень ощутил неимоверный страх, ужас, который стынет в жилах. Азариэль помнит несколько приёмов, которыми его обучил знакомый стражник, ещё он припоминает советы старого легионера, а также он научился нескольким финтам, которые смог увидеть у рыцарей в те дни. Но всё же юноша слишком молод и неопытен для того, чтобы стать равным фехтовальщиком даже для городской стражи.
Страх битвы отпустил Азариэля перед самым моментом удара, когда сталь понеслась к нему, желая напиться крови, уступая место инстинкту самосохранения. Первым нанёс удар сепаратист. Юноша умело ушёл от стального блика, ушедшего в землю, потом сделал выпад, но его удар был отбит резко поставленным блоком. Нордлинг нанёс колющий удар, но после того как его укол встретился с прохладным лезвием древнего фальшиона, он отпрыгивает, хрустя ветками и листвой. Выйдя в
