Степан Ларин - 25-й (СИ)
— Там идут бои? — Я взялся за «Дарашанку». — Почему мы туда не едем?
— Единственное, что немцы могут сделать в нашем глубоком тылу — провести бомбардировки и выбросить десанты на занятые нами города. Гарнизон справится сам, а у нас другая задача.
С неким сожалением я наблюдал, как город остаётся в стороне, а затем и позади. Захотелось быть там, захотелось помочь братьям по оружию, а не проезжать мимо невзначай, зная, что они гибнут. Пришлось отвлечь свои мысли чем-нибудь, и я стал смотреть в другую сторону. Солнце поднимается всё выше, и лучей его достаточно, чтобы осветить окружающий меня мир.
— А здесь красивые места. — Подметил это вслух, чтобы, может быть, кого-нибудь втянуть в разговор.
— Прошлого не вернуть. — Невпопад произнёс Раш-Фор. — Мы хотели познакомить вас с этим занюханным мирком плавно, но бесхвостые, видимо, хотят получить сапогом по хвосту раньше. И они этого дождутся.
— А лучше ли на Некре? — спросил Танкред, свесив ноги с брони «Ненапсы».
— О, декурион, ты и представить не можешь, насколько. — Раш-Фор замечтался; в его душе проснулась частичка романтика. — Все фабрики перенесены на астероиды и непригодные для обитания планеты, а Некр — это что-то вроде спального района. Любое стойло для бурнишей там пахнет лучше, чем самый чистый город бесхвостых. А природа, а? Мать моя ящерица, такая природа — боги мои свидетели! — есть только на Некре! А если не только на Некре, то пусть меня подвесят за хвост на дереве. Громадные первобытные леса, джунгли, сельвы, где спокойно ходят тысячи динозавров и другой живности... Сотни карадов чистейших рек... Выйдешь за пределы города — и будто оказываешься в другом мире, где не слышали о разумных цивилизациях. На Земле такого места не найдёшь. Да и в остальной Империи тоже. По крайней мере, я ещё не находил.
— Ух ты! — восхитились все, кто рядом и слышит, а моё воображение принялось рисовать обширные долины, заросшие удивительными деревьями и заселённые некими диковинными животными. На этом фоне природной идиллии нереально представить любые современные новшества.
— Без преувеличения, можно сказать, — продолжил Раш-Фор, — что мы даём природе своего дома развиваться самостоятельно. Война Последнего Дня многому нас научила.
— Раз много своих планет, зачем нужны чужие? — смутился я.
— Население Империи огромно, как и она сама. Планет много, Двадцать Пятый, но микроскопическая часть из них пригодна для обитания. И этой части слишком мало, чтобы ослабить натиск перенаселения. Подвинем бесхвостых, потом очистим Землю от всей той техногенной гадости, которую они оставили после себя, и можно заселяться.
Хоть солнце и ярко, а на небе нет облаков, что мешали бы его лучам, ветер бушует не на шутку. Многие укутались в биоплащи, да и я вместе с остальными особо стойкими тоже вскоре последовал примеру большинства. В данном случае в этом нет ничего плохого с точки зрения здравого смысла. Стадный инстинкт тут не при делах.
Насчёт последних слов центуриона я серьёзно засомневался. Не особенно хочется жить на костях существ, которые первыми нам ничего плохого не сделали. И тем, что я должен подчиняться безоговорочно, меня не заткнёшь. В конце концов, никто не запретит мне рассуждать. Однако лучше придержать свои мысли при себе, а то сочтут диссидентом и оставят без думалки.
Солнце помогает нам, из-за восточного горизонта показывается его рыжеватый, как излучение регенератора, ослепляющий ободок. С каждым часом всё светлее, свет согревает и изгоняет ночной холод, вот уже отчётливо видно тропу среди пшеничных всходов, которую прокладывают плывущие над самой почвой БТР и танки. Сколько таких полей мы прошли за эти часы? Впрочем, лично у меня проблем нет: я неплохо вздремнул, хотя двигатель подо мной и гудит. Дрёму мою прервала резкая остановка. Настолько резкая, что я даже завалился набок.
— Всё, стоять. Займём оборону здесь. — Коротко скомандовал Раш-Фор, и легионеры поспрыгивали на землю. — Разрешаю поесть. После этого третий контуберний — на разведку.
— Третий контуберний, вы всё слышали. — Танкред бросил рюкзак и плюхнулся на него сверху. — Работаем челюстями поживее.
Место для отдыха выбрано неплохо: чистая от посевов полоска земли между границей пшеничного поля и невысоким холмом. Ни одного дерева в округе не встретишь, приятный ветерок гуляет по просторам, шелестя тысячами колосьев. Центурион выбрался к нам, прошёл танов двадцать туда-обратно, нагуливая аппетит, хотя и безо всяких прогулок наверняка проголодался.
В здоровенном котле мобильной кухни сварилось супа на всю центурию. С удовольствием позавтракав, всем десятком мы собрались выступать. Я оставил на себе только шлем и нательную часть доспеха, магазины к винтовке и пистолету рассовал по кармашкам разгрузочного жилета. Рюкзак брать не стал — из всех припасов мне сейчас нужны только боевые. Танкред построил контуберний в стороне от места привала и, деловито взвалив «Мясника» на плечо, раздал команды:
— Рассредоточиться по местности. Дистанция между группами — триста танов. При обнаружении противника первыми в бой не вступать. Хищник, Танах и Дред — курс на северо-северо-запад. Брах и Левиафан — с вас левый фланг.
— Принято, командир. — Шаргул и Танах первыми приподняли автоматы.
— Бегом марш!
Вдвоём мы кинулись по указанному направлению, пригнувшись торсами к земле и опираясь при беге ещё и на руки — так салеу передвигаются быстрее всего, да и в высокой траве их труднее заметить. Некр моложе Земли, и разумная раса на нём появилась позднее, так что у салеу ещё много черт от животных предков. О том же говорят и легенды о сотворении: Тринадцать создали салеу позднее всех остальных существ. С другой стороны, учёные до сих пор не могут найти вид, от которого мы произошли. У нас есть признаки и рептилий, и амфибий. Мы нуждаемся в прогреве, как динозавры, умеем дышать под водой, чувствуем тепло на большом расстоянии, как змеи, можем ориентироваться по магнитным полюсам, как черепахи... Кто-то будто вложил в нас всё, что посчитал нужным и пригодным для выживания. Выходит, даже живорождённые — синтетики? Так недолго стать закоренелым креационистом. Не то чтобы это было плохо, но ведь и от доказательств эволюции никуда не денешься...
— Чувствуешь? — промчавшись пару карадов, Левиафан вдруг упёрся ладонями и подошвами в почву столь резко, что чуть не упал. Затормозив, я перекинул «Дарашанку» со спины в руки и присел на колено, разглядывая раскинувшуюся перед нами рощу поверх травы.
— Да. — Я насторожился вслед за товарищем и тоже высунул язык через ротовой клапан шлема. Рецепторы сразу распознали резкий запах феромонов. — Воняет...
— Козлом. — Подсказал и завершил мою мысль Левиафан. Одним щелчком пальца он снял «Воительницу«с предохранителя. — Примерно за этим лесом.
— Думаешь, бесхвостые?
— Где есть их животные, там могут быть и они сами. Но вряд ли солдаты стали бы таскать животных за собой. Думаю, там просто ферма. Надо сходить посмотреть.
— Сначала скажем нашим.
— Да ну, зачем поднимать всех на уши? Вдруг там ничего важного? Сходим, глянем, тогда и свяжемся.
— Левиафан, это не игры. Там может быть засада.
Он тихо и глухо зарычал, разозлившись из-за моего упрямства, но компромисс предложил:
— Давай так: я схожу сам и сообщу о том, что найду. А если не выйду на связь через двадцать минут, ты скажешь всем, что у меня проблемы.
— А вдруг тебя там убьют? Нет уж, идём вместе.
— И вот обязательно было целую минуту тратить на споры, если ты и так согласен?
— Да.
Он фыркнул, наконец-то заткнулся, и мы зашагали прямо через реку у опушки на север, пристально рассматривая окрестности. Инстинкты напряглись сильнее прежнего, я ощутил себя зверем на охоте, вот только не ясно ещё, мы с Левиафаном охотимся или же на нас охотятся те, кого мы ожидаем, но не хотим встретить.
С открытого места поскорее ушли, в том же темпе пробрались через лес и затаились за деревьями на опушке. Левиафана логика не подвела: перед нами раскинулось ещё одно поле, а уж на его-то просторах действительно виднеются строения фермы. Ближе всего к нам, танах всего в двадцати от опушки, краснеет стенами хлев или амбар, за ним видна сероватая крыша жилого дома; левее них просторный загон с овцами, но среди их голов и впрямь мелькают козлиные рога. От этого-то козлика и разит феромонами за карады.
— Людей нигде не вижу. — Левиафан осторожно высунул голову из-за дерева. — Вон там, возле заборчика, стоял автомобиль. Может, хозяин уехал?
— Не просто уехал. Он спасался. Впопыхах, бросив всю свою живность здесь, как только узнал, что Германия теперь воюет против Империи. А узнать он мог только этим утром. Ладно, пойдём дальше.
— Кое-кто хотел позвать на помощь.
