Михаил Тырин - Самоволка

– Потерпи немного, братишка, – улыбнулся Борис. – Конец мучениям близок.

«Конец близок, – подумал Степан. – Двусмысленно это».

…Он вышел на неширокую грунтовую дорогу, на которую жирными языками стекал со склона утренний туман. Обернулся, помахал рукой Борису, накинул капюшон.

Городок начинался с гнилого мостика через пересохший ручей. По нему никто не ходил и не ездил, следы вели через русло.

Потянулись кривые одноэтажные домишки. Через жиденький забор Степана увидел местный обитатель, запрягающий лошадь. Он остановился, замер и долго провожал Степана взглядом.

Потом показались другие. Одни тащили тележки с каким-то скарбом, другие просто сидели у своих домов, покуривая или отпивая из дымящихся чашек, третьи шагали вдоль улицы с заплечными мешками.

Абсолютно все пялились на Степана, как на диковинное животное. Борис оказался прав – чужих тут определяли сразу.

К счастью, в этот рассветный час горожан на улицах было немного. У Степана еще был реальный шанс незаметно проскользнуть в заброшенный дом и занять свой наблюдательный пост.

Улица делала крутой поворот. Выйдя из-за угла очередного забора, Степан вдруг увидел троих гвардейцев. Они стояли, пошатываясь и поддерживая друг друга, что-то наперебой говорили и хохотали. Явно все трое были прилично пьяны, несмотря на ранний час.

Степан прошел мимо, глядя под ноги и стараясь не шуршать одеждой. Он уже почти скрылся за поворотом, как вдруг сзади послышался хриплый развязный голос:

– А ну, стой!

Степан продолжал идти.

– Стоять, обезьяна! – раздался топот шагов, и затем кто-то рывком вцепился в одежду.

Степан остановился, вжав голову в плечи. Медленно развернулся, смиренно глядя из-под капюшона.

Все трое гвардейцев стояли перед ним, глумливо посмеиваясь.

– Кто же это к нам пожаловал? – всплеснул руками один. – Наверно, губернатор назначил нового префекта?

– Да нет же, – подхватил второй. – Это нового командующего прислали. Отдадим ему честь, как считаете?

Все захохотали. Степан успел заметить, что королевское воинство здесь успело запаршиветь и растерять былой лоск. Все гвардейцы были помятые, небритые, а на замызганных мундирах темнели сальные пятна.

Потом один из гвардейцев совершенно неожиданно пнул Степана ногой в живот, причем так сильно, что он не удержался на ногах и свалился в дорожную пыль.

«Все нормально, – твердил про себя Степан. – Пьяная солдатня просто издевается над бродягой. Сейчас они натешатся и отстанут…»

– Ваше полновластие, зачем же вы падаете? – Третий гвардеец огорченно покачал головой. – Как же вы будете командовать полком, если вы все время падаете?

– Ему надо принять присягу, – проговорил его товарищ и начал расстегивать штаны на ремне. – Сейчас мы его посвятим в офицеры. Всем – смирно!

– Верно, сбрызнем божьего человека святой водицей…

«Боря, где же ты со своей винтовкой».

– Прекратить! – Этот новый голос раздался одновременно со стуком копыт.

Степан скосил глаза. Откуда-то появился всадник на длинноногой черной лошади. Гвардейцы тут же как-то померкли, отступили в сторону.

– Встать!

Степан поднялся, пытаясь водрузить на голову капюшон накидки.

– Эй… я же тебя знаю!

Человек на лошади несильно ударил по рукам свернутой плеткой, пресекая попытку спрятать лицо под капюшоном.

Степан поднял глаза. Теперь он тоже узнал этого человека. Помощник командующего. Именно он не так давно вытащил Степана из толпы слоняющихся бойцов и отправил на разведку в горы. Правда, тогда он казался вежливым и деликатным.

– Взять его! Смех отставить! Целым и невредимым – в штаб!

«Ну, все… попал».

Степана быстро обыскали. Отобрали заплечный мешок с хламом, но каким-то чудом не нащупали две ракеты за пазухой.

– Пошел!

Через несколько минут он увидел базу гвардейского полка, которую прежде представлял только по условной схеме, нарисованной у кострища. Действительно – большой двор, забор, длинные казармы и особнячок в дальнем конце. Вернее, не особнячок, а обшарпанный двухэтажный домик с просевшей крышей.

Во дворе вокруг Степана начали собираться гвардейцы. Всем было интересно, что за странный пленник захвачен в эти спокойные утренние часы. Их сначала было немного, однако все новые и новые выходили из казарм – сонные, взъерошенные, кое-как одетые, но все с оружием. Похоже, появление подозрительного чужака было целым событием в монотонной гарнизонной жизни.

Его подтащили к особнячку, при этом человек пять его держали за руки и за одежду. Помощник командующего забежал внутрь. Некоторое время Степана трепали, дергали, что-то кричали прямо в лицо, награждали несильными ударами в грудь и по спине. Все было как во сне.

Потом в окне появилось лицо самого Дориана Умбара. Он осторожно выглянул, не показываясь целиком. Степан поразился: из напыщенного и расфуфыренного хозяина жизни Умбар превратился в мрачного подавленного человечка с потухшими глазами.

– Этот человек предатель и шпион, – услышал Степан. – На допрос, немедленно.

Было даже неясно – узнал ли его командующий. Или же он в своем параноидальном страхе видел врага в каждом прохожем.

Снова начали обыскивать. На этот раз нащупали под одеждой две картонные трубочки, закричали, разволновались.

– А это что? Это оружие? Бомбы? Ты пришел убить командующего?!

Степан успел вцепиться в ракетницы. У него было всего несколько секунд, но он успел понять, что происходит вокруг.

А вокруг все было отлично. Сангры лежали в траве за забором, замаскированные так, что их не видели со сторожевых вышек. Бревна вдоль забора были пусты: все свободные от службы гвардейцы толклись вокруг и пялились на пленного. Путь был свободен, вот только Степан находился не на своем месте.

Ну и ладно. И без того все прекрасно видно.

«Нет ракеты – нет атаки».

«Будет вам ракета, мужики…» – И Степан просунул палец в шнур ракетницы. В следующий момент его схватили за локти, ударили по ногам, заставляя упасть на колени… Но это уже ничего не меняло. Ракетница сработала в руках у одного из гвардейцев. Белая звездочка с шипением взметнулась в небо и там расцвела ярким цветком.

Гвардейцы на мгновение испуганно отшатнулись. Один из них заорал и схватился за лицо – огненный хвост ракеты ударил его по глазам.

Но тут же Степан полетел на землю от сильнейшего удара в лицо.

– Ах ты, гнида!

– Думал нас обдурить!

– Никаких допросов! Пулю в бошку!

– Пуля – много чести! Шомпол в брюхо – и бросить на жаре, пусть подыхает!

Степана избивали ногами, но он ничего не чувствовал. Просто закрывался и вертелся в пыли, спасаясь от гвардейских сапог. Потом его схватили и подняли на ноги. Потный, шумно сопящий офицер потащил его за угол особнячка, подгоняя ударами. Степан мог бы сопротивляться, но еще двое гвардейцев бежали рядом и то и дело били прикладами винтовок в спину.