Кирилл Юрченко - Первач
Глазам Тихона предстал первородный мир, начальное движение жизни: дрожание атомов, молекул — сгустков энергии, которой пропитано было необозримое пространство. И, повинуясь какому-то неизвестному замыслу, эти сгустки начали выстраиваться в цепи связей, образуя более крупные образования, заселяющие пустой и безжизненный океан, который представляла собой Земля. Промелькнули картинки, демонстрирующие красоты и богатства природы. Растения и животные, затейливое многообразие видов…. Но вот среди пасторальной красоты стали взрываться кадры со сценами, где животные нападают, отнимают чужие жизни. Иногда с азартом, на сытый желудок. И даже те существа, которые вроде бы казались не склонными к насилию, проявляли жестокость. Шимпанзе, загоняющие маленькую обезьянку-капуцина и раздирающие ее на части. Медленно бредущий по берегу марабу, убивающий клювом ослабленного болезнью фламинго. Дикая кошка играет пойманной птичкой, изначально не ставя цели съесть намеченную жертву — растерзает и успокоится. Тихону хотелось прекратить просмотр, но образы эти были навеяны извне, и остановить их было невозможно.
Постепенно что-то стало меняться — появились люди. Одетые в шкуры охотники и собиратели. Они тоже убивали, и не только для выживания. Брат на брата, одно племя на другое. И чем дольше вертелось колесо истории, тем масштабнее и кровавее становились сцены. Убийства, грабежи, насилие — не ради того, чтобы жить. Ради наживы, азарта, похоти.
Но вот вроде бы хаотичное мельтешение остановилось, и Тихон увидел перед собой младенца. Не сразу понял, что это — он сам!
И едва только он осознал это, как на него обрушился шквал отрицательных эмоций: страх, ненависть, злоба, зависть, агрессия… Его собственные чувства, воспитанные сызмальства. И албасты подсовывали нужные образы, чтобы он мог найти все эти эмоции в своем прошлом.
Тихон увидел себя мальчишкой: как он пулял из рогатки по воробьям, и ему определенно нравилось, что птички боязливо шарахаются в стороны. Перед глазами мелькнула мертвая птица. И сразу обожгло сердце: разве такое было? И с ужасом Тихон понял, что было — только он заставил себя об этом позабыть.
Затем из глубин памяти стали всплывать не менее страшные вещи. Как он обижал других, хитрил, подличал, скрытничал…
* * *Сознание замутилось, и Тихон увидел себя стоящим на пустынном берегу. Не стало серебристых существ, и только волны шумели, раскатываясь по песку. Албасты сделали свое дело — позволили ему заглянуть в себя, и удалились.
Тихон повернулся к спутникам и заметил, что они подавлены — не только видениями, но и неожиданным исчезновением существ. Он присел на корточки, набрал в горсть песка и, пропуская его сквозь пальцы, слушал, что говорит Алекс.
— Дурное так сильно вплетено в нашу душу, что мы не видим возможности другого существования. Конечно, мы хотели бы лучшей жизни. Но как ее добиться? Если ты станешь правильным и высоконравственным человеком, ты погибнешь. Тебя заставят снять последнюю рубаху, подставить щеку, смолчать и стерпеть. Растопчут и уничтожат. Ты будешь мешать тому, кто рвется к власти, и тому, кто просто захочет занять твое место в жизни или даже воспользоваться тем, что у тебя есть — твоей любовью, твоим имуществом. Если ты не будешь противостоять силам зла, гибель неизбежна. Но, отвечая злом на зло, мы порождаем цепи обратных связей. Они тянут нас вниз и не дают возможности постичь свет и его силу. Насилие на насилие. Воровство на воровство. Предательство на предательство. Возникает вопрос, кто хуже: тот, кто начал, или тот, кто продолжил?
Алекс дотронулся до плеча Тихона, словно проверяя, воспринимает ли тот его слова. Тихон кивнул.
— Зло затмило взгляд каждому из нас, — продолжал Алекс. — Мы видим и желаем лишь того, что может улучшить нашу жизнь — от этого и жадность, тяга к наживе, желание урвать кусок побольше, и если есть возможность, урвать у другого. Только задумайтесь: каждую минуту кого-то убивают, насилуют. Сами попирают свое право называться людьми. Вся наша жизнь построена на насилии. Так неужели человек, возвысившийся над миром животных — нежели он не может вырваться из этого порочного круга? Нет, он должен, обязан вырваться. Для того и дан ему разум. Способность говорить и понимать. И никакие оправдания своей природы, плотоядности, желания удовлетворить низменные инстинкты не годятся для того, кто стоит на пороге, за которым открывается новый мир, где отпадает необходимость в насилии. Но чтобы попасть в этот мир, а еще лучше — создать такой мир самим, надо измениться каждому.
— Утопия, — вздохнул Тихон. — Добровольно никто не захочет меняться. Зачем меняться? Чтобы умереть?
— А может быть, это и лучше — умереть, но не поддаться злу, что окружает нас?
Тихон подбросил песок в воздух. Ветер подхватил песчинки, и теперь ни за что не узнать, какие именно он только что держал в руке.
— Так просто все и так сложно, — сказал он.
Алекс обнял его.
— Ты прав. Это очень сложно — никогда и ни при каких обстоятельствах не делать зла. Даже ценой собственной жизни не отягощать свою душу. А ведь тот, кто творит зло, когда-нибудь ужаснется. Обязательно ужаснется поступкам своим. И… начнет все сначала. Так и не вырвавшись за пределы своего круга. Вся наша жизнь — движение от простого к сложному. От зародышевых сгустков энергии и плоти, где нет еще сознания, к следующим слоям. Это мир растений и животных, где сознание примитивно и сковано жаждой добыть энергию для выживания. Чуть шире — круг человеческий, где искра разума способна толкать и двигать вперед — к другому краю, откуда сознание должно совершить бросок на следующую ступень. Поступательное движение любой души, как элемента общевселенского разума. И всякий раз душе приходится преодолевать сопротивление предыдущего слоя, не желающего, чтобы ты двигался дальше. Другое дело, что, однажды выйдя на новый уровень, ты уже не опустишься вниз. Это и есть вознаграждение за проделанную работу. Но хитрость в том, что у каждой души есть собственные подуровни, которых бесконечное число, и можно сколь угодно долго топтаться на одном месте — это запросто.
Первое, что каждый должен понять: главная движущая сила — добро. Преодоление энтропии, победа над тем злом, что властвует в материальном мире — и есть та идея, заложенная в само существование живых существ.
Но подумайте! Ведь это все известно было и раньше. Так или иначе, об этом, может быть, в других словах, талдычили философы на каждом шагу. Фантасты описывали мир будущего, которым могло стать только выжившее настоящее, а для этого необходимо отказаться от зла и насилия ради цели, объединяющей каждого из нас. И цель эта — накопление любви и познание. Разум, подкрепленный базой морали и нравственности, в соответствии с главным принципом — живи осторожно, так, чтобы не навредить другому. Ну и конечно же, любая из религий твердит о том же — что нет ценности более значимой, чем жизнь любого существа, которое появилось на свет, появилось не случайно, а по замыслу столь великому, что понять его и до конца принять — задача труднейшая!..
* * *Закончив свой монолог, Алекс повел всех в обратный путь. Тихону лестница казалась бесконечной — так не хотелось покидать этот берег, и этот красный мир. Вдруг ветер принес радостные голоса детей. Тихон услышал их так отчетливо, что обернулся, но оказалось, что голоса доносились откуда-то из-за скал. Он замер, не дойдя до верхней площадки нескольких ступеней.
— Откуда эти голоса? — спросила Жанна.
— Нам туда дороги нет, — ответил скитник, сопровождавший их вместе с Алексом. — Я пришел сюда, чтобы найти своего сына. И понял, что только дети смогут жить здесь.
Тихон посмотрел на скалы, будто мог пронзить их своим взглядом, но сейчас это оказалось невозможным. Его сил недоставало для этого мира.
— Что, если нам специально подсовывают их довольные голоса? — сказал майор Гузенко. — Чтобы уверить нас в том, что они в порядке. А на самом деле…
Старик скитник улыбнулся.
— Вы продолжаете мыслить старыми категориями, майор, — ответил за него Алекс.
И Тихон подумал, что Алекс, возможно, прав. Слишком велика инерция сознания. И слишком велик, непонятен этот красный мир. Другая Земля.
27. Испытание
Перед тем, как войти в «дерево», старик что-то сказал Алексу, и тот кивнул.
— Есть у вас есть особые желания? — обратился он к бойцам.
— Желание должно быть связано с прошлым, — пояснил старик и показал на «дерево». — Возвращаясь обратно через этот портал, каждый, кто побывал в мире албаст, может узнать то, что было. Но скажу сразу и честно — это испытание для души и не каждому удается пройти его.
— А что это изменит для нас? — спросил Бакс.
— Многое, — сказал старик. — Или ничего.
