Кирилл Юрченко - Первач
Тихон подумал, что, если собрать все эти элементы, тогда он сумеет даже то, что сейчас кажется невозможным. Например, залечить ногу майора. Да и не то что залечить, а сделать так, словно и не было раны. Но не нашлось никого рядом, кто подсказал бы, что именно требуется сделать для этого.
Пришло и другое ощущение: в Полосе появились люди. Их присутствие ощущалось на расстоянии — в том направлении, где находился брошенный скит, — подтверждая не отпускавшие Тихона подозрения, когда он отказывался верить, что людей в поселении нет. И вот они явились. Вероятнее всего, их должен был увидеть сейчас сержант Рогов и остальные.
«Вернулись хозяева. Почему именно сейчас? Связано ли это с тем, что я выполнил задание Алекса и все живы? Тогда выходит, они наблюдали за нами, ждали. Ну, ничего — подождут еще немного».
26. Другая земля
Необычно яркое свечение пробивалось сквозь туман и становилось сильнее по мере приближения к скиту. Этот свет растворял туман, делал его прозрачнее. И вскоре пелена окончательно распалась. Возникший перед ними скит с момента отсутствия изменился до неузнаваемости. Черные от старости избушки теперь выглядели новыми домами из добротных бревен, желтевших новизной свежего дерева. И мысли не могло возникнуть, что это место когда-то мертвым предстало их взгляду.
Тихон и Жанна остановились, опустив на землю самодельные, изготовленные из ветвей и одежды, носилки с раненым майором Гузенко.
«Это место теперь можно засечь со спутника!» — подумал Тихон, глянув на чистое небо.
Но что-то подсказывало, что это невозможно. Этот неожиданно солнечный участок в Полосе не имеет ничего общего с той реальностью, из которой они явились, чтобы выполнить чужое задание. И, естественно, нет никаких спутников в вышине. Да и вообще сомнительно, есть ли хоть что-нибудь техногенное за пределами обозримого пространства. Он почувствовал дуновение ветра, полного свежести и запахов разнотравья. Похоже, здесь властвовала весна. И ни единого следа тумана во весь горизонт вокруг. Будто и не было его никогда.
На тропе, соединявшей край скита с лесом, показался человек. Тихон заранее ощутил его приближение и не удивился, когда понял, что это Алекс. Он думал, Жанна бросится к Эджертону, однако девушка словно не вполне была уверена в том, что человек, представший ее глазам, — настоящий Алекс Эджертон, а не наваждение Полосы.
— Иди, — сказал Тихон Жанне, а сам наклонился к майору и потормошил его.
Очнувшись, Гузенко сощурился от яркого света.
— Столько солнца! Где это мы?
— У друзей. Здесь вас приведут в порядок.
Майор хотел приподняться. Тихон остановил его, надавив на плечо.
— Тебе повсюду мерещатся друзья, Злотников. Это глупо, — пробормотал майор и снова отключился.
Оставив его, Тихон направился к Жанне и Алексу. Его удивляло, что они не решаются обняться, как будто стесняются его присутствия. Он вспомнил свои ощущения в момент единения с душой Жанны и на миг посчитал себя виноватым перед другом, будто украл у него тогда эти секунды, показавшиеся вечными. Но понимание того, что здесь, в Полосе, такие ощущения могут быть подлинными в отношении любого живого существа, остановило его от угрызений. Возможно, есть и более высокая ступень чувств, которую ему еще только предстоит испытать.
Тихон кашлянул. Оба нехотя повернули к нему головы.
— Почему ты не рассказал мне о Полосе самого главного? Это что, было испытание? — спросил он Алекса.
— Что-то вроде того, — смущенно ответил тот.
— Какого хрена?! — повысил голос Тихон. — Мы не подопытные кролики!
Теперь настал и его черед испить порцию собственного гнева, который не полностью исчез, еще где-то прятался в глубине души, а теперь всплыл столь неожиданно, что Тихон не сумел с ним справиться.
Внутри все кипело. Хотелось высказать Алексу все, чтобы тот знал, как тяжело ему пришлось терпеть все эти выходки Полосы. И каково это было — за шкирку вытаскивать с того света сначала Рогова, затем Бакса, а теперь и майора, который оказался еще более упертым и жестким.
И забыв про то, что Полоса мгновенно реагирует на потоки отрицательных эмоций, Тихон получил щелчок: резко потемнело в глазах, в ногах появилась слабость. Он понял, что ощущали Рогов и Бакс в том состоянии, из которого он их вытягивал.
Это была та ситуация, когда невозможно оставаться на ступеньке, какую ты занял, и надо снова карабкаться вверх. Но так не хочется менять себя. Так хочется оставаться таким, какой есть. Так удобно человеку, когда можно расплескать вокруг злость, выместить ее на ком-нибудь, потом пожалеть — быть может! — но не настолько, чтобы не повторять вновь. Сегодня каяться, завтра забыть…
Но так нельзя. Если не остановиться, можно уничтожить себя. Что-что, а это Тихон прекрасно знал.
Ни капли раздражения, ни тени злобы, ничего дурного в душе — таким должен стать каждый, чтобы ощущать себя здоровым там, где простираются границы странного образования, именуемого Полосой. А когда-нибудь — и не только здесь, но и за ее пределами.
Силы, бороться с которыми Тихон был не в состоянии, сжали тисками его душу, полностью закрыв его агрессию от внешнего мира. Чувства внутри требовали свободы и грозили уничтожить физическую субстанцию, которой являлся Тихон Злотников.
Он не заметил даже, как упал и начал кататься по земле от боли. Боль грозила отрубить сознание от тела и лишить организм связи с душой. И если бы не Алекс, так и случилось бы. Как давеча Тихон помогал прийти в себя спутникам, так и Эджертон теперь вытаскивал друга из предсмертного состояния.
— Никто из нас не совершенен, никто… — услышал Тихон шепот Алекса, что-то говорившего Жанне. — Нет предела, как ты знаешь…
Тихон жадно втянул в себя воздух, будто не дышал целую вечность. И так сладко стало на душе, что он, более не раздумывая, готов был смириться с любыми лишениями и неприятностями, лишь бы жить. Жить и продолжать выполнять тот великий план, который выпал на долю каждого существа, в плоти которого когда-то, подобно искре божьей, зажегся разум.
«Я изменюсь! Окончательно изменюсь. Я больше не буду… так!..» — мысленно обращался он к кому-то, глядя в умопомрачительно синее и чистое небо. И понял, наконец, почему Алекс не дал совета, как выжить в Полосе. Найти ответ нужно самому. Грош цена чужому совету: только когда ты сам стоял на краю пропасти, ты уже не ошибешься и не повторишь ошибки…
* * *Когда Тихон пришел в себя, он заметил, что на поляне появились бойцы отряда в окружении группы таких же, как Эджертон, обросших щетиной мужчин. Их выцветшие одежды явно испытали на себе воздействие природных стихий. Лица их были смуглы и серьезны, но нельзя сказать, что суровы. Напротив — глаза светились чистотой и добродушием.
А вот бойцы, казалось, были весьма напряжены. За это время они изменились достаточно, чтобы не вступать в открытое противостояние. Да и вряд ли смогли бы выстрелить в кого-нибудь. Но, в отличие от Тихона, ничего хорошего от бородачей они не ожидали. И пока не видели в них друзей, которыми те безусловно являлись. Это Тихон понял с первой искры обмена мыслями, когда встретился взглядом с одним из скитников.
Человек его возраста — он передал Тихону мысленный поток, в котором вкратце изобразил свою историю о том, как попал сюда. Страдание, слезы, боль потерь — все сплелось в одну нить. Лица погибших друзей, родных и близких. И понимание того, что остался один. Но вместо отчаяния откуда-то пришла надежда. А с ней — странное желание отправиться в Полосу и узнать, что же это за место, спрятанное в тумане, откуда являются странные существа.
«Так же, как я!» — подумал Тихон.
Алекс тем временем решил начать разговор с вновь прибывшими.
— Вам нечего бояться! — подошел он к ним.
— Я узнаю тебя, Алекс Эджертон, — произнес майор Гузенко. После того, как скитники привели его в порядок, он мог держаться на ногах. — Но… не узнаю это место… Надеюсь, ты объяснишь, что происходит. Что это за деревня, которая меняет свой облик?
— Да, почему мы не видели вас раньше? — спросил кто-то из бойцов.
— Раньше вы не были готовы узреть это место.
— Это что — морок? Шутки Полосы?
— Вы называете мороком тот барьер, который держите внутри себя.
И Тихон вынужден был мысленно согласиться с другом. Даже его умения хватило лишь на то, чтобы ощутить недавнее присутствие людей, и что скит не всегда был такой брошенный, каким предстал их глазам.
— Значит, это еще одно испытание? — спросил он Алекса.
— О, да! Их будет еще немало!
Оставив Тихона, Алекс подошел к майору Гузенко.
— Вижу, вы не слишком доверяете мне. Да и своим глазам тоже.
— Ты прав. После того, что испытал я и мои люди, я не совсем уверен, что сейчас разговариваю с тобой. Что вообще с кем-то разговариваю, а не лечу до сих пор в вертолете. И что все это мне не снится.
