Свиток 4. Перевернуть мир - Егор Дмитриевич Чекрыгин

Вы, конечно, можете остаться сами по себе и жить, как вам захочется. — Я пожал плечами, всем своим видом изображая иллюстрацию к пословице «баба с возу, кобыле легче». И можете пойти к другим племенам и Царям, чтобы есть с их стола, и служить им… как служили аиотеекам.

Но чтобы колдовство с объединением крови сработало правильно, вам надо пожить среди нас и понять какие мы. …А добыча? — Я махнул рукой, всем своим видом показывая какая это ничтожная мелочь. — Будете ирокезами, и будет у вас добыча, какую вы не видели раньше! Так что возвращайтесь пока к своим родовичам и по своим оикия и расскажите там, то что я вам сказал.

…А тебя, Гок’рат, я попрошу остаться! — Сказал я, когда наметившееся восвояси движение забритых стало необратимым. А потом, убедившись что все вроде как разошлись, а Гок’рат остался и не может больше капать на мозги своих подчиненных, задумчиво спросил. — Ты видел когда-нибудь, чтобы наконечник так в голове застрял?

Я прошелся по периметру ристалища и демонстративно плюнул в те места, куда вражий шаман что-то прикапывал. С собой я тащил копье… свежесобранное копье из вытащенного из головы нашего парня наконечника и подобранного на поле боя древка. Чтобы плотно насадить торчащий в голове наконечник на древко, я устроил такую возню, что возле меня, как это обычно и бывает, собралась толпа советчиков, помощников и просто зевак. Так что после того, как человек пять-шесть удерживали пациента, а еще столько же, крепко ухватившись за древко, совершили медицинскую процедуру удаления из мозга лишних деталей, я просто не мог себе позволить не использовать данный предмет в качестве мистического инструмента. И скажу, предвосхищая события, что спустя некоторое время в былине про Большое Ристалище, без всякой на то моей подачи, начали рассказывать, что я специально воткнул копье в голову своего совершенно здорового соплеменника, и начертал магическую линию его кровью и мозгами. …А Диб’гхи при этом — хоть бы хны! …А этот дуралей и сам кажется забыл, как все было на самом деле, и страшно гордился, что его голову использовали в качестве чернильницы.

Походил с важным видом, потыкал копьем в разные стороны. Хрипящим от усталости голосом исполнил несколько песен из своего репертуара. На большую шоу-программу сил просто не хватало. Так что вместо себя отправил Витька с Осакат — пусть тоже побьют в бубен да проорут несколько песен, внесут, так сказать, вклад в общее дело.

…Уж не знаю, то ли это заслуги учителя, то ли ученики мне такие немузыкальные достались, но пели Витек с Осакат хоть и самозабвенно, но кошмарно. С такими голосами их бы даже с российской эстрады выгнали. Но сейчас, чем ужасней и зловещей — тем лучше. Их визгливые и диссонирующие между собой голоса заставляли кривиться как от зубной боли даже меня. А зловещий ритм бубна завораживал и притягивал внимание к этим воплям.

…Я кстати заметил, что неизбалованная постоянным музыкальным шумом в ушах местная публика вообще очень живо реагировала на подобные вещи, стоило несколько раз размеренно стукнуть палкой по бревну, и в глазах у них появлялась этакая поволока, а ноги начинали отбивать ритм.

…Ну да ладно, мне сейчас не до этого. Надо найти подходящий кусок кожи, достаточно жесткой, для затеянной мной аферы. …Тут обычная порезанная безрукавка не подойдет. Думаю лучше брать шкуру со щита. Местные любят вымачивать такую кожу в соляном растворе, от чего она твердеет и становится словно кусок жести.

Ага. Под прицелом сотен недоумевающих, но любопытных глаз нашел какой-то трофейный щит и начал резать его на кусочки. Внимательно осмотрел, выбрал те, что не имеют особых примет, сложил вместе и обрезал так, чтобы внешне они ничем не отличались друг от друга. …Приходилось быть очень острожным, взгляд местного дикаря — охотника и воина, куда острее моего и видит множество мелких деталей которые житель Моего времени просто не заметит.

— Витек, Осакат. Идите сюда. — Приказал я своим ученикам. А потом, встав точно на середину Ристалища, велел прикрыть меня плащами от глаз зрителей.

Я не просил, но наступила мертвая тишина. Всем было жутко интересно, что такое делает Великий Шаман, что и видеть никому нельзя. Только разве что аиотеекский «коллега», ревниво наблюдавший за моими действиями и втихаря пытавшийся испортить проведенную мной линию, шаркая по ней ногой, вдруг начал долбить в какие-то колотушки и дико подвывать. Пытался магию мою испортить, поганец этакий.

Потом я обратился к публике… В смысле, к нашей публике. Аиотееки продолжали сидеть в своем лагере, готовясь к поединкам там, и цепочка воинов между шатрами продолжала оставаться на месте — бдительность важнее всего. Так что то, что происходило у них, мы могли догадываться, лишь наблюдая издали.

В то время как наши союзники, уже заняв зрительские места по периметру, начали нетерпеливо ерзать, бубнить и гудеть в ожидании шоу.

— Большая Битва. Большая Мана… — Начал я, входя в роль конферансье и стараясь выкрикивать слова погромче, подвывая на шаманский лад. — Невиданное случилось сегодня. Многие Царства, многие племена и народы, даже те, кто раньше воевал друг с другом, объединились вместе, чтобы побить чужаков, пришедших к нам из-за моря. — …Далее последовала краткая политинформация, тонко, да и толсто тоже, намекающая на то, как круты Ирокезы… Настолько круты, что даже готовы по доброте душевной делиться с другими самым ценным. Возможностью подставить голову и тело под удары самых сильных и злобных врагов, например.

Заодно уж постарался дать понять, что это уже будет не сражение, а что-то вроде последующего жертвоприношения в знак благодарности Духам за дарованную победу. Вроде как барашка прирезать или оленя отловить и Духам отдать. А то, что аиотееки еще не совсем пленные, так это мелкие технические детали, о которых и говорить не стоит. Просто в таком виде они лучше сохраняются и приобретают более приятный для Духов вкус.

…И еще одна маленькая, буквально крохотная деталь. Вы, ребята, не догадались оставить