Свиток 4. Перевернуть мир - Егор Дмитриевич Чекрыгин
…Вот только парнишка, которому я пытаюсь спасти руку — приемный сын Гит’евека, которого я лично этой весной посвящал в ирокезы! А его мать, какая-то там четырехюродная тетка моей Тишки, а значит мне — почитай, близкая родня. И как я ей, потерявшей сегодня мужа, в глаза погляжу, если променяю жизнь ее сына на возможность побазарить с Царем Царей Леокаем за жизнь?
…Вот такой вот выбор стоит, — либо политика, либо жизнь человека. …Остается только надеяться, что Лга’нхи за это время набрался от меня кой-какой хитрожопости, а стоящий рядом Кор’тек и другие Старшины поддержат его добрым советом. …Кого я обманываю?!?!
— Что ж, я тоже очень рад поговорить с тобой, дружище Гок’рат. Ты хорошо выполнил мои указания и сделал все правильно. Попытался я сразу, на глазах у прибывших с Гок’ратом бойцов, расставить все точки над «и», продемонстрировав, кто тут главный.
— Да. — Важно ответил он. — Мои люди сильно помогли тебе дважды. Когда ударили в спины аиотеекам, и когда я велел им кричать, что все пропало и надо убегать. …Это смутило многих врагов, и вы смогли победить!
— Хм… — Мысленно подумав «так вот оно как было», согласился я с собеседником. — Это нам сильно помогло. Без этого мы бы возились самую чуточку дольше. …Уводите.
Помогавший мне молодняк подхватил своего товарища и осторожно, стараясь не задеть лубки и бинты, отвел его в сторону, а ко мне подошел новый клиент.
То что подошел сам, уже радовало, а как он умудряется ходить с торчащим в голове наконечником копья — удивляло и пугало!
Нет, я конечно слышал, что некоторые люди умудряются воткнуть себе в голову разные предметы и чуть ли не годами живут с этаким украшением в черепе. Но видеть вошедший над ухом «листок» пехотного копья, да еще и с обломанной рукояткой… А чуть рядом — спокойную физиономию человека, ни хрена не понимающего, отчего вокруг такая суета. Нет ребята, это слишком серьезное испытание для моей нервной системы.
— Так чего ты теперь хочешь от меня, Гок’рат? — Спросил я, дезинфицируя кожу вокруг наконечника йодовой примочкой, а заодно осторожненько пытаясь раскачать его в ране. Хренушки, он засел там намертво.
— Добычи! — Коротко ответил Гок’рат, и стоящие вокруг него вояки радостно зашумели. — Мы захватили один из лагерей, но пришли ваши люди, и сказали, что мы аиотееки и нам ничего не положено. А если мы не уйдем, все ваши силы нападут на нас!
…Ага, понятно, как старине Гок’рату удалость сплотить вокруг себя народ, без добычи им будет трудно продержаться, принимая во внимание, что зима-то уже совсем не за горами. Да и бронзовое оружие аиотееков, слишком лакомая добыча для забритых, чтобы отдавать его без боя. Но и драться со всеми нами они не решатся. И сил… а главное, уверенности в себе, им для этого явно недостаточно.
…Так что надо их как-то разделить и наделить добычей в обход Гок’рата, а то, чует мое сердечко, он уже в Большие Вожди податься лыжи смазал. …А нам это без надобности, у нас вона, будто снова в Москву попал, полный двор Великих и Больших, а работать некому.
— Разве я обещал тебе добычу, друг Гок’рат? — удивленно спросил я, пытаясь понять, вошел ли наконечник в мозг или нет. Мозг ведь слышал, такая штука, что вон, Кутузову аж два раза голову от виска до виска насквозь простреливали, а ему хоть бы хны, а иной, задумавшись, головой о столб ударится и все — кранты… — Мы ведь говорили только, что племя ирокезов примет к себе самых достойных. И разделит с ними добычу, взятую у аиотееков. Разве среди тех, кто пришел с тобой, уже есть ирокезы?
…М-да. Голова она штука темная. Вот сидит сейчас эта бронзулетка в башке и хоть бы хны. А на пару миллиметров в сторону сдвинешь, а пациент брык и брюшком кверху всплывает.
— Эй… как там тебя? Буда’кху, — спросил я приведшего раненого парнишку, тоже из молодых. — Как это вообще случилось-то?
— Я не знаю, я Диб’гхи таким нашел. — Бодро отрапортовал он мне, совсем не обидевшись что я забыл его имя. — Он сидел, а копье в голове торчало, подтоком в землю упираясь. …Я наконечник из древка выбил и его сюда привел.
— А это кстати мысль! — Сейчас приходится тянуть за узкий и скользкий хвостовик. А если насадить подходящую рукоятку, да дернуть хорошенько, может он как-нибудь да вылезет… — А ну-ка, найди мне подходящее копье с похожим наконечником, — распорядился я и, повернувшись к делегации забритых, продолжил беседу.
— Я видел, как дрались те из вас, кто шел вслед за оуоо и напал на аиотееков. — Сказал я, да еще и подгадав момент, когда Гок’рат только раскрыл рот, чтобы что-то мне возразить. — И я видел, что многие из вас дрались хорошо и достойно. И наши Старшины видели их и запомнили.
А вот те, кто был в задних рядах. Тех мы не видели, и что они делали — не знаем. (Разделяй и властвуй. …Не я придумал).
— Стой! — Опять прервал я, набравшего полную грудь воздуха Гок’рата. — Я верю тебе, что и они вели себя храбро и бились беспощадно. Но сначала мне придется спросить нашего Вождя, наших Старшин и Духов, которые все видели. …А ты и сам должен понимать, что это дело не быстрое. Мы будет говорить про каждого воина, который захочет стать одним из нас. Достоин он этого или нет. …Нельзя же принимать всех скопом, только потому, что ты их привел. (Вот так вот, зарубите себе на носу, Гок’рат вам не нужен).
Слушайте меня, ребята, и запоминайте каждое слово. — Я резко возвысил голос, обращаясь уже ко всем разом. — Ибо слово Великого Шамана Дебила ценится дороже бронзы. Мы, ирокезы, от своих слов никогда не отказываемся. И даже те, кто не захочет пойти с нами, совсем уж в обиде не останется. Ведь мы уже сделали главное, побили аиотееков, которые держали вас в плену, и отомстили за семьи и племена, которые они уничтожили. Теперь, даже за Кромкой, они могут чувствовать себя спокойно и радоваться. (Надо почаще напоминать людям о том, что ты Уже сделал для них хорошего, чтобы они не воспринимали твои благодеяния как должное).
А еще я
