Свиток 4. Перевернуть мир - Егор Дмитриевич Чекрыгин
А наказывать Вождя за порчу имущества, так уж и быть, не стану. Тот факт, что вместо красивого снятия скальпа с поверженного врага, ему пришлось не меньше минуты возиться, пытаясь содрать искореженный кусок бронзы с размочаленной головы, уже послужит ему достойным наказанием.
О! Справился наконец! Издал победный вопль и, выступая этакой цацей, прошествовал в наши ряды, по пути впитывая в себя восторженные вопли толпы и взгляды обожателей. Как бы звездную болезнь не подхватил.
А пока наш молодняк утаскивал с поля труп (чтобы доспехи никто не прихватизировал), следуя моей инструкции, на поле вышла парочка воинов. Мокосай и Царь Царей Спаты в приглянувшемся мне шлеме. Теперь духи должны были сделать выбор, кто из них достоин биться с очередным врагом.
…Потому я велел именно Гок’рату подойти и поставить на лоб одному из поедишиков красную точку свежей кровью убитого Тибасииаака. Он выбрал Мокосая.
Я высоко поднял свои карточки, чтобы все видели, что на одной из них стоит пятно такого же красного цвета. Помахал хитрым образом руками и бросил их перед Гок’ратом, велев обязательно постараться найти именно ту, что отмечена красным. Если у него это получится — биться Мокосаю, если нет — царю Спаты. И поскольку я не мухлевал, он без труда отыскал нужную. Выбор был сделан, а царю Спаты осталось только с ненавистью посмотреть на… конечно, выбравшего не его Гок’рата, и отойти в сторону.
…Для того в спорте и введены правила, а время поединка разбито на короткие отделения — чтобы бой мог как можно дольше привлекать внимание публики. Тут правил не было и поединки долго не длились, что достаточно убедительно показал Лга’нхи. Но этот поединок затянулся чуточку подольше. Мокосай был жутко утомлен и обескровлен, а его противник опытен и силен. …Пару раз мне даже подумалось, что я потеряю важного союзника среди горских царей. Но видать не зря Мокосай сначала стал главным военачальником в воинственном и любящем подраться Иратуге, а потом и до царей сумел подняться. Как-то он все-таки умудрился сначала поранить противника в ногу, а там уж, лишив подвижности, окончательно добить. …Правда гордой цацой, наподобие Лга’нхи, ему уже пройти не удалось. Подбежавшие подданные утащили его на руках. Однако, один хрен, счет был в нашу пользу.
…Потом пошло-поехало. Сначала дрались через одного — ирокез, пришлый. Но когда все наши Старшины отметились, причем двоих из них мы потеряли в виду крутизны противника, я твердо решил «на фиг», и простым ирокезским воякам тоже пришлось встать в общую очередь тянущих жребий. …Они этим возмущались, но с меня взятки гладки, такова была Воля духов.
В общем, дальше я мухлевал с выбором как мог. Если выходящий аиотеек выглядел особенно грозными и не покоцанным в предыдущих боях, он доставался представителю иных племен. А если вполне подходящей добычей — наши ребята демонстрировали на нем свою крутизну. Благодаря чему мы, пройдя почти десяток поединщиков, не потеряли ни одного человека, хотя раненные, и один довольно серьезно, были.
А еще я всячески старался подставлять Гок’рата, особенно когда претензии биться высказывали улотские витязи. Ведь это он рисовал на выбранном человеке точку… И это он выбирал правильную карточку. Мои действия тут были сплошь пассивными, я, можно сказать, всего лишь ассистировал ему. Так что и все шишки и ненависть тоже падали на бедолагу.
Нет, все конечно понимали, что тут Выбор Духов. Но Духи-то где-то там за Кромкой, или витают незримые в воздухе. А Гок’рат вот он, перед носом, только размахнись хорошенько и вдарь от души, выплеснув свое разочарование и недовольство.
…Ан фигушки — нельзя! Духи обидятся. А от этого бессилья градус бессознательной злобы только повышается. Так что чуть ли не для половины племен Гок’рат стал объектом ненависти номер один.
А для второй половины? А для второй половины он уже был не интересен. Когда это победителя интересует мальчик, подающий во время матча мячи или полотенца? А вот проигравшие склонны ругать бедолагу за недостаточно круглые мячи и мягкие полотенца.
Так что, помаленьку, моя идея рассорить чересчур хитрого шамана Гок’рата со всеми остальными более-менее значимыми Царями и Вождями начала срабатывать. В Улот ему теперь точно лучше не соваться. Он забраковал почти всех воинов оттуда, желавших блеснуть своей удалью и крутизной. …Забраковал бы и всех, да только я уловил укоризненный взгляд Леокая и его легкий, вроде как соглашающийся кивок (мол, этот раунд ты выиграл, уймись и не обижай спортсменов), после чего резко сбавил обороты. Очень не хочется, знаете ли, подставляться под дедушкину месть. …Он как никто умеет подгадить в ответку, да еще и в десятикратном размере.
…Впрочем, надо отдать должное — Гок’рат быстро понял, что я его использую. Вот только долго не мог понять как, ведь в наших политических межплеменных раскладах он ни хрена не понимал, и понять, почему я отдаю предпочтение тому или иному воину, сообразить не мог.
Особенно когда это касалось моих же ребят. Тут уже срабатывала разница в менталитете и образе мыслей. С его точки зрения, моим вечно доставались противники похуже и послабее, а значит и с более слабой маной. Так что, по всему выходило, что я мухлевал против своих же. А ведь такого просто не может быть!
Но я за маной не охотился, нафиг мне ее не надо даже задаром. Мне бы людей сохранить, так что маной и шишками я готов делиться с другими, лишь бы аиотеекское барахло перепадало нам.
Где-то уже ближе к концу вышел облом — маленький и хлипкий на вид аиотеек, умудрился завалить сначала нашего молодого воина, потом дюжего вождя песиголовцев, и нагло стал требовать себе новую добычу. Судя по доспехам и оружию, аиотеек был из богатого рода. И мне очень не хотелось выпускать такой куш из своих загребущих лапок, ведь после третьей
