Иван Тропов - Клан быка
Вот ведь зануда… Леха кивнул.
— Вот так-то лучше. А то смотрит оно на меня осоловевшей рыбой, и не поймешь, понимает оно что-то или так просто смотрит, как баран на новые ворота… Так вот, шанс у нас — последний. А потому все будешь делать так, как я тебе скажу. Только так и именно так, как я скажу. Быстро, точно, без дурацких вопросов и самодеятельности. Как я скажу. Усек?
— Да.
— А чтоб ты не трусил, не жался и не дергался, где не надо… — Он вдруг выбросил кулачок, и от неожиданности Леха даже не успел среагировать.
Кулак врезался в нос, самую чувствительную часть тела. Леха отдернулся назад, ошалевший, предчувствуя ту дикую боль, что сейчас накатит…
Но боли не было. Словно в бок пальцем ткнули, и ничего больше.
— Янус поставил тебе боль на минимум, чтобы легче было. Если придется, можешь смело камикадзить. Главное, меня слушайся. Понял?
— Да понял уже…
— Ну а раз понял, то вставай — и вперед. И часам к десяти ты должен подгрести к Гнусмасу. Будем думать, что можно сделать одним бычком против двадцати кланов прогеймеров[Прогеймер (от англ. progamer, professional gamer) — профессиональный игрок в компьютерные игры, зарабатывающий этим себе на жизнь.] … Ну, давай. Ни пуха, и все такое… Ну пошел, пошел!
Еще не было десяти, до начала большой гонки два часа с лишним, а Гнусмас уже кишел как растревоженный муравейник. Даже высовываться из-за дюны не хочется — не ровен час, заметят.
На карте творилось что-то невообразимое. По всему городку светились десятки, сотни точек. А на центральной улице… А уж перед ратушей, на городской площади… В глазах рябит от этих медленно шевелящихся сотен зеленых точек.
Сколько же их там?
А ведь это еще не все. Будут подтягиваться и подтягиваться до начала гонки, еще пару часов…
Леха лежал, вжавшись в песок. Сверху палило солнце, а в животе стягивался холодный комок.
И Янус думает, что один бычок, пусть и бронированный, сможет как-то помочь каперам? Один — против этой толпы?…
Леха подполз к гребню дюны, выглянул — и тут же плюхнулся обратно на песок.
Черт возьми! Там даже на крыше ратуши люди толпятся! И какая-то массивная тренога… Вроде тех, какие ставят для сильных биноклей, чтобы изображение не дрожало от толчков пульса в руках. А может, даже маленький телескопчик… Неужели о чем-то догадались? И теперь будут не только патрулировать по периметру города, но и ближайшие дюны в бинокль осматривать?
Стоп, стоп! Только не паниковать. Спокойно, спокойно… Откуда бы им догадаться?
Может быть, это вовсе и не для бинокля? У страха глаза велики…
Ну-ка, взяли себя в руки! Надо двигаться. Все великие походы начинаются с первого шага и проходятся так же, по шагу за раз… Надо двигаться.
Леха чуть сполз вниз по насыпи, поднялся и побежал под гребнем дюны на восток, чуть забирая на юг. В обход города. Пусть крюк будет большой, но зато надежно — чтобы уж точно не заметили те на крыше. Время пока есть, тьфу-тьфу.
В конце концов, с картой будет легче, чем раньше, когда искал Тхели.
По крайней мере должно быть легче… Вот только тогда не было такой толпы народа… Спокойно, спокойно! По шагу за раз. По шагу. Так. Теперь можно и повернуть на север. Вон к той дюне… Леха взобрался по склону и осторожно выглянул за гребень.
Да, город обошли. Лежит под дюной весь как на ладони, малость непривычный с этой стороны. Деловая часть, с приличными зданиями, осталась на другом краю, а отсюда город хуже грязного склада. Крошечные домики, сараи, фургоны… Просто старые армейские палатки, с залатанными боками, штабеля ящиков, груды пустых бочек, кучи мусора… Глаза сами собой скашивались туда, где в гуще домиков и фургонов стоял маленький сарайчик — ржавый сарайчик со стенками из жести. Куда привела Тхели — точнее, та, кого принял за Тхели, — а потом…
…Огонек свечи, скользнувший вниз, размазавшийся в длинную полосу пламени, — и с ревом вспыхивающий бензин… со всех сторон…
Леха сжал зубы и помотал головой. Все! Хватит! Просто не смотреть туда. Ну-ка, собрались!
«Хамми» с патрулем не видно. Людей тоже нет, кажется. Если рывком, до ближайшего сарайчика, потом вон туда… Ну, была не была.
Леха приподнялся с песка, последний раз огляделся вокруг. Можно.
Занес ногу, чтобы перемахнуть гребень, а потом стрелой к тому сарайчику…
— Ну что, падшая душа?! — Оглушительный бас обрушился, кажется, прямо с неба.
Леха вздрогнул и вжался в песок, озираясь. В следующий миг крутанулся и взлетел обратно на дюну. Перемахнул гребень и рухнул в песок.
Сердце молотилось, в горле стало сухо. Какого дьявола?! Не было же никого рядом!
— Не бойся, — снова загрохотало небо. — Прости, если напугал. Я Янус.
Леха закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Угораздило же его именно сейчас! Ни секундой раньше, ни минутой позже — а именно сейчас! И без него-то сердце молотится как у загнанного зайца, и тут еще такие шуточки…
— Очень приятно, — хмуро пробормотал Леха, отлипая от горячего песка. Медленно поднялся. — Доброе утро.
— Доброе, доброе, — подтвердил Янус самым жизнерадостным тоном, — Я, собственно, по какому поводу. Буквоеб мне сказал…
— Кто? — осторожно вставил Леха.
— Э-э… Разве это не он у себя на зоне за тюремную библиотеку отвечал, пока его к нам не выписали? Он вроде… Ну, козел! Напарничек твой!
— А-а… Сатир, — подсказал Леха.
И кисло ухмыльнулся: «Напарничек»…
— Сатир? — переспросил Янус и расхохотался: — Сатир… Да уж, классический господин Фавн. Без причиндалов только… Ладно. Так вот этот вот сатир мне сказал, будто ты просил за гарпию? Чтобы я вытащил ее вместо тебя. Так? Или опять хитрит что-то этот проходимец?…
— Просил.
— Хм… — Янус помолчал. — Ты хорошо понимаешь, чего просишь? Мест всего два. Если я вытащу ее, ты останешься здесь. Ты это понимаешь?
Леха кивнул:
— Да.
Янус тяжело вздохнул:
— Смотри. Дело, конечно, твое. Но учти, второго шанса может не быть. Ни через неделю, ни через месяц.
— Я знаю.
— Ты не понимаешь! Если ты думаешь, что сможешь выйти живым и здоровым через год, когда подойдет срок, и тебя…
— Я знаю, — сказал Леха.
— Да, даже год здесь — то есть там, где реальное живое тело сидит неподвижно со вскрытым черепом и на внутривенном питании, — не протянуть. Все знаю…
Янус долго молчал. Наконец заговорил:
— Глупый поступок. Но… уважаю. Жаль, иногда случается так что уважение в карман не положишь и в стакан не нальешь… Ну что же! — вернулся Янус в прежний совершенно благодушный настрой. — Как бы то ни было, а выбор сделан. Значит, серебристую гарпию?
Леху в один миг прошиб холодный пот:
— Медную!
— Ах да, медную… — Янус вновь щебетал, как утренний птенчик, пригретый весенним солнцем. — Медную, серебряную — большая ли разница…
— Медную, — повторил Леха.
— Ладно, уговорил… Медную так медную…
Янус замычал какую-то мелодию — оглушительный звук пронизывал все вокруг. Сквозь него пробивались быстрые короткие щелчки. Клацанье клавиатуры?
Леха прищурился и поглядел на восток. Солнце медленно взбиралось все выше и выше, дюны стелились до горизонта. Где-то за ними скальная стена, сатир…
Может, сказать Янусу? Что у немцев, скорее всего, есть помощник-монстр, который их водит?
А если есть монстр, то есть и…
Да! Надо!
Леха открыл рот…
— …егда готов! — рявкнул в голове гнусавый голосок сатира.
— Вот и хорошо, — снова загрохотал с неба Янус — Все в сборе. Теперь слушайте меня внимательно, грешники! Повторять мне некогда, летучка вот-вот кончится, все сюда повалят…
— Слушаем, слушаем, — отозвался сатир.
— Очень хотел бы остаться с вами подольше после дежурства, милые мои. Тем более что после меня по графику идет Ламия, но она отгул взяла, и ее дежурство надо кем-то закрывать. Очень надеялся, что будет как всегда: поделим ее дежурство пополам, между мной и Аидом. Где двенадцать часов, там и восемнадцать… Но что-то нашему Харону вожжа под хвост попала. Уперся, и ни в какую. График, правила, норма выработки… Сам вызвался отдежурить ее смену полностью. Хотя раньше в трудоголиколизме замечен не был… А сегодня прямо глава профсоюза: ровно в полночь смена, и ни минуты лишнего времени. Он сам будет дежурить…
— Во гадина… — пробормотал сатир.
— Гадина, не гадина, а ничего не попишешь. Главный модер нашей зоны. Как скажет, так и будет. Я буду с вами ровно до полуночи. По-вашему это час дня. К этому времени все должно быть ясно, чтобы…
— А если он на краю зоны?! — возмутился сатир, — Тогда они за час не успеют доехать!
— Может быть. Но тогда вам, мои милые, очень не повезло, — в голосе Януса прорезались стальные нотки, — потому что к часу дня в исходе гонки все должно быть ясно. Я повторяю: все! Кристально. Ясно. Иначе, боюсь, мне придется отменить пару сбоев в базе данных… Вы меня понимаете, падшие души?
