Яфет - Юрий Никитин
Огневит подошел и встал рядом, отбрасывая на пленника тень, похожую на громадного медведя. Помощник протянул нож, вложил в ладонь рукоять, отполированную до гладкости множеством прикосновений.
– Этой ночью где-то в Лесу вновь зацвел священный папоротник! – произнес Огневит торжественно и громко, обращаясь к неврам.
Соколиный Клюв со связанными руками стоит рядом, трое угрюмых мужиков держат его за локти. Он дернулся, шагнул вперед, к Громострелу. Тот неподвижно лежит на плите, похож на лягушку, которой злой мальчишка вот-вот вспорет брюхо.
На горло легла массивная ладонь невра, сдавила так, что у Соколиного Клюва потемнело в глазах.
– Пусть эта жертва из двоих чужаков, – продолжал волхв громко, – будет нашим даром богам за то, что Свет Рода вновь победил Тьму и позволил папоротнику расцвести! И пусть его забрала нежить, все равно каждое цветение – это маленькая победа Света над Тьмой, новый восход маленького солнца!
– Цветок забрал я, – прогремел, нарушая воцарившуюся тишину голос. – Я, а не нежить!
Люди принялись в изумлении оборачиваться. Кто-то громко охнул, послышались изумленные вскрики.
Невры расступились перед непомерно высоким человеком в такой же, как и они, душегрейке. Синие глаза чужака смотрят уверенно и спокойно. Из-за спины торчит рукоять огромного Меча.
Соколиный Клюв не сразу понял, что именно поменялось в тцаре, которому присягал, казалось бы, уже целую вечность назад. Но потом глаза связанного волхва изумленно расширились.
– Яфет! Что с твоими волосами?
– Точно, – проговорил стоящий рядом невр. – Он же уходил чернявым.
Огневит неверяще смотрел на Яфета, который будто воскрес из мертвых. Губы старика сжались в плотную линию. Но еще сильнее привлекли внимание светлые, как лен, волосы.
Они слиплись от пота и грязи, спускаются до плеч. Вечернее солнце подсвечивает их сзади, делая сияющими.
Старик ткнул пальцем в Яфета.
– Убейте его!!
К Яфету бросилось сразу пятеро. Но чужак лишь сделал шаг назад, а затем Огневиту почудилось, что он узрел молниеносный танец призрака.
Призрак разбросал пятерых здоровенных охотников, как соломенные чучела, даже не обнажая Меч.
Боромир бросился к нему, ударил, но Яфет играючи схватил кулак широкой ладонью, сжал, и старший охотник побледнел. Не выпуская кулак и продолжая давить на руку, Яфет заставил Боромира опуститься на колени, и у того вырвался приглушенный стон. Его бледное, как мел, лицо сделалось еще белее.
Меч мгновенно оказался в ладони тцара, острие уперлось противнику в горло. Яфет обвел невров хмурым взглядом. Они уже оправились от изумления, и теперь мужчины принялись вытаскивать из-за поясов каменные топоры и ножи.
Яфет глянул на волхва с вызовом.
– Огневит! – сказал громко, чтобы слышали все. – Я выполнил условие сделки! Цветок мой! Я жив и пришел забрать то, что мое по праву!
– Раз говоришь, что сорвал Цветок и сумел отбить от нежити, – крикнул старик в ответ. – Докажи! Покажи нам цветущий папоротник!
Яфет отпустил кулак Боромира, и тот, шатаясь, встал, отошел в сторону, баюкая вывихнутую кисть.
– Подойди, Огневит! – пригласил Яфет с усмешкой. – Ближе, чтоб было лучше видать! Я покажу такое, чего никто из вас никогда не зрел!
Он сунул руку в карман душегрейки, а когда вынул, пальцы были сжаты в кулак. В следующее мгновение они разжались, и в воздухе закрутились, сияя яркими искрами, несколько смятых алых лепестков.
Старик приблизился, глядя, как завороженный. С мрачным удовлетворением Яфет заметил это же выражение на лицах и остальных невров. Еще мгновение назад они были готовы его разтерзать. А теперь мужчины опустили топоры, сунули ножи обратно за пояса, и с раскрытыми от изумления ртами смотрят, как, кружась, скользят на землю остатки Цветка.
– Освободить моих друзей! – сказал Яфет властно и вперил взор сперва в волхва, затем и Боромира. – И позовите Ильмену! Я хочу зреть мою будущую жену.
– Я здесь, – раздался позади него знакомый, будуражущий сердце и душу голос.
Яфет обернулся, сдержал улыбку, рассматривая одетую в простое, расшитое красными узорами, платье девушку. Черные волосы водопадом струятся на плечи и спину, карие глаза смотрят сдержанно, но тцар уловил удивление и даже намек на уважение.
– Где же цветок, коли его достал, зайд? – повторила она вопрос, который уже звучал здесь раньше. – И отчего твои волосы посветлели?
– Цветок папоротника – здесь, – сказал Яфет, указывая на плоский живот, где благодаря расстегнутой волчовке, видны четкие квадратики мышц. Выпуклые и упругие. – Пришлось съесть, чтобы отбиться от порождений ночи. Теперь – его сила во мне! Она перейдет нашим детям. Твой брат будет жить, вот увидишь. Я его исцелю.
Ильмена улыбнулась, на глаза навернулись слезы радости. Она послала Яфету взгляд, полный горячей благодарности.
– Ты дурак! – сказал Огневит со злостью и покачал головой. – Сила цветка сделает тебя бессмертным. Ты будешь жить и жить, пока все, кто тебя окружает и любит – твоя жена, дети, внуки – будут уходить к богам! Ты станешь в одиночестве топтать землю дальше. Это не дар, а проклятие! Я вообще удивлен, как цветок не выжег тебе нутро! Но теперь, кажется, понятно. Кара, что наложили боли, гораздо хуже и изощреннее!
Не слушая его, Яфет победно посмотрел на Ильмену и протянул руку.
Женщина протянула пальцы в ответ, позволяя утонуть в его громадной ладони.
– Идем, – сказала она. – Надо исцелить Коло, пока его душа держится в теле.
Эпилог
Воспоминания о прошедших столетиях промелькнули перед мысленным взором Яфета в мутном, неясном потоке. Он все пережил заново, но с той лишь разницей, будто с одной стороны присутствовал там, а с другой – как если бы смотрел через мутное стекло, где все искажается.
Яфет давно не чувствовал под собой жесткого камня, на котором лежал, – уже почти сросся с массивной плитой в пещере, заменявшей ложе. Перестал замечать голод и жажду…
Его свадьба с Ильменой. Невры помогли отстроить город, переименованный в ее честь. Стены из массивных бревен сделали град неприступным. Затем напал обозленный Ратибор с войском, принял смерть от руки Яфета в бою.
Рождение Менетия, затем Промета и Атланта, Гога и Магога, других братьев…Смерть Ильмены от яда и прилюдная казнь Миштар за это злодеяние. Сначала оно ввергло Яфета в тоску. Потом пробудило в нем настоящего зверя. Он повел войска, захватывая одно племя Гипербореи за другим, убивая без нужды, стирая с лица земли мелкие народы, выжигая леса, где прятались враги в надежде победить его ночными вылазками.
Подаренный Златокорой Меч стал требовать слишком много крови. Хотел одного – убивать, убивать…
