Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
Дом не смел доверять надежде, вспыхнувшей у него в груди. Он стиснул зубы так сильно, что они грозили раскрошиться в порошок. В его ушах раздавалось биение сердца Сорасы. Она боялась, и исходившие от нее волны страха, казалось, наполняли воздух вокруг них ядом. Ни Древний, ни убийца-амхара почти не дышали, изо всех сил цепляясь за веревки сети. С каждым взмахом весел воды канала с тихим шипением обдавали их холодными брызгами.
По мере того как они приближались к долгожданной свободе, воздух вокруг становился все горячее и горячее. Зарево пожара, полыхавшего во Флотской гавани, освещало черное небо. Дом слышал, как моряки прыгают с горящих судов в воду и зовут на помощь, а солдаты в доках выкрикивают односложные приказы. Пусть галлийцы и были врагами, сердце Дома наполнилось жалостью. Они были не виноваты в том, что им приходилось служить королеве и ее демону.
Львиные Клыки уже маячили перед носом корабля. Обе башни кишели суетившимися солдатами. Дом видел их силуэты в окнах и у парапетов на вершине стен. По обеим сторонам канала свисала, исчезая в воде, черная цепь. Она походила на свернувшуюся кольцами змею, источающую угрозу.
Дом напряг слух, в любое мгновение ожидая услышать, как цепь приходит в движение и обрекает их побег на провал. Он практически чувствовал, как на его запястьях закрываются наручники, а горло сковывает железный ошейник. Перед его внутренним взором предстала бескрайняя и неотвратимая тьма подземелья.
Когда корабль поравнялся со зловещими громадами башен, изо рта Дома вырвалось шипение.
Затем башни остались позади, растворяясь в завесе дыма.
Палуба «Бурерожденной» огласилась радостными возгласами. Стук шагов становился все громче по мере того, как пурпурные паруса раскрывались и раздувались от ветра, унося корабль на просторы Долгого моря.
Капитан Мелиза ан-Амарат, силуэт которой выделялся на фоне пламенеющей Флотской гавани, кричала громче всех.
От ее вопля по спине Дома пробежал холодок.
«У нее точно такой же голос, как у Корэйн», – вздрогнув, подумал он.
В следующий момент на корпус корабля обрушилась очередная волна, накрыв Дома и Сорасу с головой. Вода здесь была холоднее, чем в речных каналах, и ее удар походил на хлесткую пощечину. Дом инстинктивно выставил руку и сильнее прижал Сорасу к сплетению канатов. На ее лицо налипли мокрые пряди волос, но это не помешало ей едва не прожечь его взглядом. Тем не менее она ничего не сказала, позволяя Древнему подстраховать ее от падения.
Дом тряхнул головой. Они пробыли в море меньше часа, а его желудок уже сжимался каждый раз, когда галера качалась на волнах. Он сжал зубы, борясь с приступами хорошо знакомой ему морской болезни. Сколько бы ни продлилось это путешествие, одна только мысль о нем вызывала ужас.
Когда волны немного успокоились, Сораса вскарабкалась по переплетению канатов и перемахнула через перила. Дом с легкостью последовал за ней. Они спрыгнули на палубу, осыпав ее фонтаном брызг. Оба походили на утопленников, восставших из морских глубин.
Команда бывалых пиратов встретила их дюжиной обнаженных клинков. На лицах моряков, озаренных красноватыми бликами нескольких фонарей, читались враждебность и показная храбрость. Но в глубине их глаз Дом видел страх.
Дом лишь устало моргнул и отряхнулся, как промокший пес.
Сораса, стоя рядом с ним, презрительно изогнула губу и фыркнула, после чего отжала воду из волос. Она выглядела так, словно просто-напросто попала под ливень, а не вылезла из глубин черного моря.
– Капитан ан-Амарат, – протянула она, и ее громкий голос разнесся по всей палубе. – Ты так и не научилась гостеприимству.
Из надстройки на носовой части корабля показалась Мелиза ан-Амарат. В ее широко распахнутых глазах отражались отблески далекого пожара. Хотя она была одета в самую простую одежду, одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: это и есть безжалостный капитан пиратов. Она посмотрела на Древнего и убийцу-амхара и нахмурилась. Сердито стиснутые зубы блеснули из-за приоткрытых губ.
Мелиза спустилась на палубу, но не стала отдавать своей кровожадной команде приказов. Те продолжали держать оружие поднятым, готовые в любой момент нанести удар.
Капитан окинула Дома и Сорасу взглядом, таким быстрым и хлестким, словно удар плети.
– Вы выглядите хуже, чем во время нашей последней встречи, – сказала Мелиза. – Притом что тогда вы выглядели совершенно ужасно.
Сораса ухмыльнулась:
– Заключение в королевской темнице производит на человека подобный эффект.
Стоило Мелизе услышать эти слова, как маска злости слетела с ее лица, а взгляд ожесточился. Она сделала шаг вперед и взмахнула рукой. Моряки поняли команду и быстро опустили оружие. Но не глаза.
Голос капитана дрогнул:
– Где моя дочь?
Сердце Дома сжалось, и к щекам прилила кровь.
– Мы не знаем, – тяжело выдохнул он, внутренне готовясь к тому, что сейчас на него обрушится вся мощь материнской ярости.
Мелиза ан-Амарат его не разочаровала. Она выхватила из ножен короткий меч и занесла его над головой. Лезвие засияло в отблесках фонарного света. Мелиза была дикой дочерью моря – такой же хаотичной, как волны за бортом ее корабля, и такой же беспощадной, как Долгое море.
Она бросила взгляд на черный горизонт, где сияла гавань Аскала, превращающаяся в груду углей. Дом видел, как Мелиза мечется между необходимостью спастись бегством и желанием вернуться назад.
– Корэйн осталась в…
Сораса шагнула вперед и остановилась в дюйме от меча Мелизы. Не обращая внимания на острую сталь, она протянула к матери Корэйн татуированную ладонь. Казалось, она пыталась успокоить напуганную лошадь, а не кровожадного капитана пиратов.
– Корэйн сейчас где-то на севере, – сказала она твердым, строгим тоном. В ее широко распахнутых глазах блестела уверенность. – Она жива. Я гарантирую это, Мелиза.
Сораса Сарн была виртуозной лгуньей. Дом видел, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы сказать правду.
Мелиза опустила меч, но всего на дюйм.
– И вы собираетесь ее найти.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – сказал Дом, встав рядом с убийцей. Они представляли собой единую команду, какой бы странной и невообразимой она ни казалась. – И даже больше.
Мелиза прищурилась и фыркнула.
– Вы бросили мою дочь одну посреди северной глуши, – пробормотала она, убирая меч в ножны. – Чтобы она в одиночку противостояла всему этому… Я должна сбросить вас обоих за борт.
«Она права», – печально подумал Дом, и его снова охватил стыд, умноженный десятикратно. Он перевел взгляд на волны, в которых играли отблески фонарного света, постепенно растворяющиеся в темноте. Сияние пожара на горизонте меркло по мере того, как «Бурерожденная» уходила все дальше и дальше в море.
Дом сглотнул ком в горле, борясь
