Олег Никитин - Черный Шаман
– Ого! К тебе вернулась способность шутить, рядовой Чьянгугу.
– Эй, чувак, моя фамилия Хэмпстед.
– И впрямь! Но это же в корне меняет дело! Значит, дурдом будет имени Хэмпстеда. Ах, какое музыкальное словосочетание.
– Нет, дурдом пусть будет имени Чьянгу... Э, э, погоди-ка! Почему это имени меня психушка, а имени тебя – проспект?! Что за оголтелый расизм? Я тоже хочу проспект.
– Заметано, – кивнул Вадим. – Забирай проспект. Мне разве жалко? Только сначала придется геройски погибнуть за таха, парень. Уверен, скоро тебе представится такая возможность.
– Наср! – Озадаченный Ирвин начал тереть лоб и шевелить губами.
Нанести на карту Малелы собственное имя ему чертовски хотелось. А вот погибать – не особенно.
Наконец построение завершилось. Забзугу умчался доложить об этом командарму, и вскоре тот летящей походкой лидера вышел к своим воинам. Настроен он был предельно решительно. О серьезности намерений говорило уже то, что в каждой руке Шаман сжимал по автомату. Он был столь грозен, что даже сплотившиеся вокруг Онибабо выродки замолкли и стушевались.
Пройдя взад и вперед перед притихшим воинством таха, маршал остановился и вскинул стволы автоматов к трухлявому потолку хибары:
– Мои непобедимые леопарды! – вскричал он и нажал на оба спусковых крючка.
Оказалось, что ради столь торжественного момента Мвимба-Хонго рискнул зарядить оружие. Правда, всего лишь по одному патрону на ствол. Грохнули два выстрела.
Бойцы заметно воодушевились, раздались одобрительные возгласы. Все явно стосковались по бодрящей пальбе в небеса или хотя бы в потолок.
– Вот и настал момент истины! – продолжил маршал, отбросив автоматы в руки телохранителей. – Малела простерлась перед нами, как шлюха перед солдатом. Она раскинула истерзанные ляжки улиц и обнажила беззащитное лоно президентского дворца. Нам осталось только нанести мощный проникающий удар в самое... это самое. И завтра ранним утром мы свершим это! Мы оплодотворим город нашим горячим семенем! Но прежде – выкорчуем из живота столицы ублюдка, зачатого грязными киафу. Этого трусливого и подлого Волосебугу, который мнит себя в безопасности за штыками доверчивых ООНовцев и пулеметными гнездами своих шакалов-солдат. Он точно паук сидит в темной бронированной каморке и плетет, плетет сети обмана и кровожадного колдовства. Однако ему не спастись от справедливого народного гнева! Мои герои каменной поступью войдут в его смрадное логово и каблуком раздавят жирное насекомое!
В крайнем возбуждении Шаман топнул ногой и рванул на груди китель. Во все стороны полетели гербовые пуговицы. Капрал Цаво кинулся подбирать бесценную фурнитуру. Маршал проследил за ним безумным взглядом и вновь заговорил:
– Сегодня, именно сегодня это стало возможным! Скромные труженики разведки, рядовой Чьянгугу и рядовой Косисяку... ммм... словом, они узнали, что к узурпатору и сатрапу можно подобраться тайком. Минуя кинжальный огонь пулеметов и смертоносный ливень гранат. Минуя разрывающую кожу колючую проволоку и дробящие кости гусеницы президентских танков.
Последнее заявление вызвало среди бойцов настоящий взрыв положительных эмоций.
– О, вижу, как исказились ваши лица от печали, – по-своему истолковал радость подчиненных командарм. – Знаю, знаю, что для всех вас гибель в открытом бою желанней победы, достигнутой исподтишка. Но сегодня нам не до честной войны. Псы Волосебугу объявили нашу армию вне закона, оклеветали перед всей Новой Либерией и даже перед Землей. За это их постигнет кара богов. Исполнителями божественной воли будем мы, братья! Только что я говорил с нашими великими предками. Амма Серу и его родичи предрекают – ОАТ ждет триумф! А бледный лис Йуругу самолично войдет в тело каждого из нас, чтобы выгрызть врагам внутренности. Поэтому приказываю: после команды «разойдись» всем получить у капрала Цаво дополнительные боеприпасы и сразу же ложиться спать. Вы должны хорошенько отдохнуть. Подъем будет очень ранним. Мы пройдем тайным тоннелем во дворец, прямиком в сокровищницу с золотыми кордобами! Но сперва ударим по колдуну Волосебугу и его продажным подручным, когда они будут нежиться в клоповых кроватях со своими трипперными бабами. Пусть сдохнут не как воины, а как трусы. Слава таха! Смерть киафу!
– Ура! Смерть киафу!!! – дико взвыли бойцы.
Вадим, надсаживая глотку, вопил вместе со всеми. Его так распалила речь командарма, что он был готов растерзать парочку киафу прямо сейчас. Голыми руками. В крайнем случае, с применением зубов. Словно бледный лис Йуругу уже занял место в его организме.
– Разойдись! – скомандовал Шаман.
* * *Подземная полость повелительно звала войти. Создание, затаившееся в груди LSn-01.2, дрожало в нетерпении – оно чувствовало собственное родство с этим древним тоннелем, и чувствовало, что обретет в нем долгожданное тело для долгой жизни. Люсьен раздвинул переплетенные лианы и шагнул внутрь.
От стен тоннеля веяло древностью и абсолютной чужеродностью. Это не было творением человеческих рук, да и рук вообще. То тут, то там Люсьен натыкался на следы прошедших здесь недавно диверсантов: в воздухе сохранился их запах, на растительности осели микроскопические чешуйки кожи и волос, но Косинцев и Хэмпстед больше не интересовали андроида. Его интересовал человек, который таился впереди. Маленький, но очень опасный черный человечек. И очень необходимый эмбриону.
...Ихуси в недоумении застыл перед железной дверцей. Та была не просто закрыта, а, похоже, заварена. «Проклятые лазутчики таха, – подумал он. – Свалились вы на мою голову! Нужно было вас все-таки убить». Он грязно выругался по-мавротопски. Теперь придется тащиться через весь тоннель, потом через половину Малелы, а потом унижаться на КПП, изображая идиота в ответ на расспросы, где он ухитрился выйти из дворца во время тревоги. Ихуси выругался еще раз и быстро пошел в сторону реки. От расстройства он совсем забыл, что прогулки по тоннелю без шуток и смеха могут обернуться скверно. А вспомнил только тогда, когда нос к носу столкнулся с демоном.
Демон выглядел не лучшим образом – перекошенный, грязный, скрипящий и воняющий гнильем. Только глаза его горели бешеным пламенем ада. Из дыры в демонской груди торчало дно сосуда, наполненной переливающейся жидкостью. Словно бутылка с перламутровым огнем. Ихуси вдруг озарило: единственный шанс одолеть демона – уничтожить этот волшебный предмет! Он собрал в кулак всю волю, мобилизовал все силы и умения, годами тренированные в мавротопской разведшколе, и бросился в атаку.
LSn-01.2 собирался умертвить человека наиболее гуманным, быстрым и безболезненным способом, но когда тот с необычайной скоростью прыгнул навстречу и выбросил ногу с явственным намерением ударить будущее существо, андроид полностью потерял самообладание. Опомнился он лишь тогда, когда эмбрион в груди яростно затрепыхался.
Причина была серьезной. От маленького негра, перенесшего столкновение с боевым андроидом, в котором пробудился материнский инстинкт, осталась только половина тела. Ноги и большая часть тазобедренной области выглядели так, словно побывали в камнедробилке. Часть внутренностей вывалилась наружу. Удивительно, но останки еще агонизировали – руки скребли по полу, сдирая светящийся мох, голова моталась из стороны в сторону. Люсьен прислушался к сигналам, идущим из собственной груди – подойдет ли такой ущербный организм для «родов»?
Эмбрион недвусмысленно приказал начинать процедуру воссоединения.
LSn-01.2 прижал шею мертвеца коленом, левым манипулятором зафиксировал голову, двумя пальцами раскрыл ей рот. С трепетом достал «бутыль», откупорил и начал тонкой струйкой вливать полыхающую белым огнем жидкость между зубами полутрупа...
ГЛАВА 22
Несмотря на вновь возросший патриотизм армии, все выходы из ночлежки было приказано запереть намертво. Якобы в целях сохранения покойного сна воинов. На самом деле командование побаивалось, как бы количество дезертиров не увеличилось еще – вдруг не все солдаты поверили в сокровища, что ждут их в конце доблестного пути. Вдобавок Цаво и Квакваса с автоматами патрулировали наружный периметр здания, чтобы никто не вылез через окна второго этажа. Это Вадиму объяснила Зейла, когда он подкатил к ней с предложением навестить соседний дом, что так счастливо приютил их прошлой ночью. От вчерашнего утомления любовной игрой не осталось и следа, диверсант горел желанием возобновить сражение. Однако Зейла не только отказалась от крепких русских объятий, но и запретила Косинцеву даже думать об этом. Она лично должна была охранять одну из двух дверей, и получила твердый приказ стрелять в каждого, кто вознамерится улизнуть наружу.
– А когда сменишься с поста? – не отступал Вадим. – Давай заберемся в комнатку, где давеча ночевал Ирвин. Он говорил, там есть раскладушка...
