Олег Никитин - Черный Шаман
Под столом находилась основная военная ценность: прикованный цепью к ножке титановый чемоданчик. В нем было то, что осталось от казны ОАТ после гибели большого сейфа под вертолетной бомбежкой. То есть никарагуанские золотые кордобы и магические приспособления Черного Шамана, необходимые для заклинаний и бесед этого великого человека с духами. А также валютная мелочь: метикалы, пулы и даласи в купюрах, быры в ассигнациях. И даже американские дорожные чеки, которыми забита вся Вселенная – уж зачем обзавелся этим мусором Шаман, неизвестно. Видимо, рассчитывал расплачиваться ими в самый последний момент, когда иссякнут запасы нормальных денег.
Да, все оставалось как раньше, но заметно переменился моральный климат. Если утром здесь царило воодушевление, то теперь гнев и уныние. Трусливое дезертирство едва ли не половины воинов расстроило командование до крайней степени. Маршал таха печалился выдержанно, по-офицерски – сидел и чистил автомат. Движения командарма были аккуратными, отточенными. Но в каждом шевелении его пальцев ощущалось такое бешенство, что казалось: дотронься Шаман до патрона, и тот взорвется.
Появление разведчиков Мвимба-Хонго встретил многообещающим возгласом «Ага!» и последующим жутким оскалом. Возможно, он всего лишь приветливо улыбнулся. Однако Вадиму при виде этой гримасы сейчас же вспомнились голофильмы про каннибалов и упырей. Те тоже частенько восклицали «ага», получив к обеду очередную жертву. А потом плотоядно облизывались...
Мвимба-Хонго медленно облизал лиловым языком вывернутые губы.
Сердце у Вадима на секунду сбилось с ритма, а потом застучало вдвое торопливей. Конечно, людоеды в фильмах предпочитали питаться молоденькими девушками, а не здоровенными солдатами KFOR... Так ведь на то и кино, чтоб в нем все было красиво.
– Ага! – повторил пугающий клич Черный Шаман и потеребил свою носовую резную кость. – Вернулись. Ваше счастье! Я уже собирался колдовать, чтоб метка верности напомнила тебе, Ирвин Чьянгугу, кому ты служишь.
– Я помню, мой маршал! – гаркнул американец. – Свободолюбивому народу таха и его великому вождю Мвимба-Хонго!
– Хорошо, – покивал великий вождь.
Кажется, он несколько смягчился. Хотя разве определишь что-нибудь наверняка по этому лицу, изукрашенному дикими узорами?
– Теперь докладывайте, как выполнили задание. Говори ты, Вадим.
– Справились в лучшем виде, мой маршал. Рапортую по пунктам. Первое. Успешно проникли во дворец. Второе: произвели отвлекающий маневр. В результате чего охрана, открыв беспорядочную стрельбу, пошла по ложному следу. Мы тем временем захватили важного пленника. Третье: допросили его с пристрастием. Четвертое: выяснили, что существует подземный ход, неизвестный охране узурпатора Волосебугу. Пятое: лично произвели исследование подземного хода. Шестое – явились, чтобы доложить: тайный путь в президентский дворец открыт для доблестных воинов ОАТ!
Мвимба-Хонго опять оскалился и прихлопнул в ладоши:
– Отлично! Где пленник?
– Не выдержал допроса с пристрастием, мой маршал! – бесстрастно соврал Вадим.
– Погиб?
– Так точно. Труп расчленен и уничтожен.
– Велик ли ход?
– Достаточен, мой маршал! Армия пройдет без проблем.
– Великолепное известие! – воскликнул Шаман и крепко пожал диверсантам руки. – Мои верные богатыри! Я знал, что вылазка закончится удачно. Оба будете щедро вознаграждены после нашей победы. Очень щедро! Если же погибнете при штурме, вашими именами назовут школы и улицы. А может, даже галереи моего дворца!
«Да помним мы, помним, обещал уже», – подумал Вадим, вслух же рявкнул троекратное «ура!». Ирвин его поддержал, хоть и с опозданием.
К столь очевидному успеху разведчиков немедленно поспешили примазаться все присутствующие. В первую очередь начальник штаба. Потрясая кулаками, полковник объявил, что главная заслуга в блестящем завершении вылазки принадлежит ему. Потому что неизвестно, как бы дело обернулось, если б не его отвлекающие маневры подле президентского дворца. Рассказ его о собственном подвиге был полон красок и пафоса. Оказывается, Забзугу долгое время наблюдал из джипа за КПП. Услышав завывания сирены внутри дворца, он сразу догадался, что ловят разведчиков. Со страшным риском для жизни полковник решил оттянуть на себя значительную часть охраны. Для этого он открыл ураганный гранатометный огонь по позициям киафу. Да что скромничать, развязал настоящую войну, и едва не захватил дворец в одиночку! Жаль, не вовремя кончились боеприпасы. Само собой, девяносто процентов личного состава киафу бросились оборонять внешний периметр вместо того, чтоб преследовать лазутчиков.
– ...Вот и получается, что только благодаря моему геройству им удалось скрыться, – тоном ревнивого супруга завершил рассказ полковник. – Разве эти солдаты выдержали бы пытки, попадись в лапы собакам-киафу?..
«Может, и не сильно врет, черномазый, – подумал Вадим. – Просто преувеличивает. Искали-то нас, в самом деле, без усердия. Как будто основные силы были брошены в другое место».
– Да, Забзугу, ты тоже молодец, – согласился Мвимба-Хонго.
А куда деваться? Проверить, так ли обстояли дела, как рассказал полковник, было все равно невозможно. Единственный очевидец, Квакваса, наверняка подтвердит любые слова начальника штаба.
– Разрешите обратить внимание! Не меньший молодец и я, мой маршал! – срывающимся от волнения голосом выкрикнул Онибабо.
– А ты-то каким боком? – удивился командарм. – И вообще, чего тебе тут надо? Эй, бездельники, Номмо вас пожри, кто допустил этого ефрейтора в штаб?
Присутствующие сразу же начали с подозрением переглядываться в поисках виновника или хотя бы крайнего. Желающих навлечь на себя гнев великого полководца таха не было. Даже телохранитель, который обыскивал разведчиков при входе, и тот соорудил на роже особенно тупое выражение. Будто был ни при чем. Чтобы уж совсем обелиться, он сгреб Онибабо за шкирку, готовый в любую секунду вытолкать его прочь.
– Я не дезертир! – завопил ефрейтор-капитан, брыкаясь. – Все наоборот! Ведь это я удержал этих лазутчиков от дезертирства! И сопроводил сюда под стражей!
– Что ты сказал? – насторожился полковник Забзугу. Он радостно схватил висящую на спинке стула АР-48 и навел на Вадима: – Не вздумай пошевелиться, белый. А ты докладывай, ефрейтор!
– Факты? – коротко спросил Мвимба-Хонго.
– Они собирались удрать через Касуку вплавь, – затараторил Онибабо. – Негодяи! Уже разделись, автоматы бросили и забрели в воду. А я ка-ак выскочу да как заору! «Стоять, трусы и предатели! Лежать! Опустить оружие! Хенде хох! Ваша песенка спета! Лицом к стене, жалкие мартышки, помет дрисливых гиен!» Вот так я и пресек бегство этих лже-воинов-освободителей.
– Стоп, стоп, довольно, – раздраженно прервал его выступление Шаман и повернулся к разведчикам: – А ну-ка, объяснитесь.
– Клевещет, – хладнокровно ответил Вадим.
– Лжет, как Волосебугу, – с жаром подтвердил Ирвин.
– Это только слова, – недовольно встрял начальник штаба. Очень уж ему хотелось обвинить диверсантов в каком-нибудь проступке. – Доказательства приведите.
– Сколько угодно, – сказал Косинцев. – Мерзавец наговаривает на нас, чтоб устранить свидетелей собственного преступления. Вероломного, подлого и чудовищно наглого. Расскажи ты, Ирвин.
– Да что там рассказывать! – воскликнул американец. – Мой маршал, прикажите обыскать эту лживую свинью. Все сразу станет ясно.
Мвимба-Хонго кивнул телохранителю. Тот встряхнул ошеломленного ефрейтора и запустил ручищу ему в карман. Спустя секунду на ладони громилы лежал полный комплект доказательств коварного злодеяния. Несколько подкопченных насекомых, перемазанный в жире обрывок лопуха и главное – змеиная челюсть. Телохранитель поднес находки к носу, втянул воздух, звучно сглотнул и объявил:
– Пахнет как хухум-ржа.
– Верно! Он жрал хухум-ржу, – с мстительной радостью сказал Ирвин. – А когда мы застукали его за этим занятием, выхватил пистолет и объявил нас дезертирами. Если бы патроны были, точно застрелил бы. – Ирвин плюнул на ботинок Онибабо. – Ну, толстая сволочь, так кто из нас настоящий предатель?
– Я не... Они не... – залепетал ефрейтор. – Хотел сюрприз...
– Будет тебе сюрприз, – зловеще пообещал Забзугу. – Прикажете удавить прожорливую тварь на собственных кишках, мой маршал? Или распороть живот и наполнить горячими углями? А может, продернуть через глаза проволоку, прикрутить к заднему бамперу джипа и ка-ак газануть!..
– Угомонись, полковник, – прервал устрашающее выступление Шаман. – Я помню, что в деле наказания преступников или допроса врагов тебе нет равных. Но прегрешение Онибабо вряд ли заслуживает казни. В бою он смоет грех кровью. Своей или вражеской. А пока – приказываю разжаловать его в рядовые и лишить дневного довольствия. Выдворите мерзавца из штаба.
