Василий Головачев - Укрощение зверя
– И все? – спросил Антон.
– Все! – отрезал Георгий.
Люди повиновались.
Георгий кивком позвал Влада, и они раздели Ратникова до пояса, положили поудобнее. Стало видно, что вокруг зарубцевавшейся раны на груди полковника разлилась фиолетовая чернота с красными и зеленоватыми разводами. Морок, проникший в тело полковника, не смог завладеть его душой, но смог остановить сердце.
Георгий достал флягу фиолетово-синего стекла с двумя горлышками, отвинтил колпачок и пролил на грудь Терентия струйку жидкого голубоватого пламени. Струйка зашипела, пробила дырку в рубце раны, всосалась в кожу. Тело Ратникова конвульсивно содрогнулось.
Собравшиеся вокруг десантники вздрогнули.
Влад положил руки на грудь Ратникова, соединив пальцы кольцом вокруг раны.
Георгий достал уморь, затем «язычок пламени», действительно оказавшийся светящимся, переливающимся всеми цветами радуги птичьим пером.
Люди затаили дыхание.
– Максим, пой! – скомандовал Георгий.
– Что петь?! – растерялся Бусов.
– Вспомни «розовый шум», октаву «ми».
Максим открыл рот, закрыл, не издав ни звука. Просипел, бледнея:
– Горло… перехватило!
– Соберись! – сжал его локоть Антон.
Максим закашлялся, сделался багровым, на лбу его выступили капли пота.
– Ты сможешь, Максим! – убежденно прошептала Владислава. – Давай!
Бусов сжал кулаки так, что ногти впились в ладонь, закрыл глаза.
Сначала тихо, потом громче из уст его полилась-потекла странная песня без слов, гортанная, зудящая, вибрирующая в диапазоне лада «ми».
И у слушателей вдруг прояснились головы, заблестели глаза, дыхание перехватило, в сердцах родилось радостное томление, ожидание чуда и счастья.
Георгий взмахнул уморем, вонзая в голову Ратникова клинок бледного лунного сияния. Тело полковника выгнулось дугой! Из головы с визгом вылетела серая струя, крутанулась змеей туда-сюда и умчалась в небо.
Ратников застонал.
Вскрикнули женщины.
Влад отнял руки, сел, буквально позеленевший от потери энергии.
Георгий провел пером по груди Терентия, по лбу, по щекам, спрятал в карман, похлопал раненого по плечу.
– Вставай, друже, пора в путь.
Ратников, бесцельно шаривший вокруг себя руками, поднял голову. Глаза его наполнились жизнью.
– Где я?
– На том свете, – серьезно ответил Витязь.
Антон засмеялся с облегчением.
– Эт точно! Мы все на том свете, полковник. Но – живые!
Ратникову дружно помогли встать, Илья коротко пересказал ему последние события, упустив подробности всеобщей драки, случившейся в результате помрачения рассудка, а также о сеансе оживления полковника, и повеселевший отряд собрался на краю плато, глядя вниз, на каменистый, усеянный крупной галькой берег.
– Харон явно манкирует своими обязанностями, – изрек Антон полушутливо. – Почему его нет? Он же должен перевозить души.
– Харон живет в других мифах, – покачал головой Влад; проводник был недоволен собой и мрачен, все еще переживая проявленную час назад слабость.
– Я имею в виду, что никто нам с переправой не поможет, – уточнил Антон. – У вас есть какие-то идеи?
– Надо строить корабль.
Антон посмотрел на Влада как на больного.
– Из чего? Из камней?
– Он имел в виду другой корабль – духовный, – негромко сказал Георгий. – При определенном психофизическом посыле эта идея реализуется. Думаю, это в наших силах.
– Ну, если существует технология…
– Технологию определяем мы. Придется очень сильно пожелать, чтобы нам помогли духи этих мест. Если хватит сил, они откликнутся.
– Нам надо создать эгрегор? – догадался Ратников.
– Можно сказать и так, – усмехнулся Георгий. – Духовную общину, пусть и небольшую.
– Но мы не встретили на пути ни одного духа.
– Вы просто их не видите, они кругом, и их много.
Ходоки завертели головами во все стороны.
– Иногда мне кажется… – признался Данила смущенно. – Что-то прозрачное движется… столбики, вихрики… я думал, что это галлюцинации… или особенности атмосферы.
– А если мы вызовем… э-э, недружественных духов? – спросил Ратников.
– Дружественных здесь нет, – сказал Влад.
– Тем более! Зачем же рисковать?
– Надо их заинтересовать.
– Чем? Вряд ли их привлекут наши вещи.
– А если нас услышит Морок? – полюбопытствовал Максим.
– Тем лучше, – пожал плечами Влад. – Никуда не надо будет идти и плыть.
– Прав был философ, – ухмыльнулся Антон. – Не помню кто, если честно. Но он точно отразил нашу ситуацию.
– Как? – поднял бровь Илья.
– Он сказал: «В аду имеет смысл только молитва, обращенная к дьяволу».
– Весьма разумное замечание.
– Спускаемся к берегу, – скомандовал Георгий: с его возвращением управление отрядом автоматически перешло к нему, и Илья почувствовал огромное облегчение.
Отряд начал медленно спускаться с обрыва, используя пологие песчаные откосы и неровности скальных выступов. Илья помог спуститься Владиславе, Антон – Валерии. Спуск занял около часа, и ходоки собрались на каменистом мыске, выдающемся в море, разглядывая прозрачную до самого дна голубую воду.
Это море походило на земные моря только размерами водной поверхности. Его дно оказалось абсолютно пустым и безжизненным. Ни одна водоросль, ни один коралловый полип не росли в воде, ни одно живое существо – рыбешка, головастик, креветка, медуза – не плавало в глубине прибрежных вод. Море Нави представляло собой гигантскую ванну, наполненную чистой дистиллированной водой.
– Мертвая вода… – пробормотал Ратников.
Никто ему не возразил. Все понимали, что он имел в виду.
– Может, приступим к делу? – осведомился Антон, чувствуя себя неуютно.
Впрочем, ощущения остальных тоже не отличались оптимистическим настроем. От моря тянуло пронизывающим холодом, и по спинам людей бежали ледяные мурашки.
– Да, пожалуй, – сказал Георгий, отрывая взгляд от огненной борозды, пересекающей море и исчезающей за горизонтом.
– Что мы должны делать? Медитировать?
– Прежде всего надо собраться с мыслями и направить их на решение задачи: представить, что мы плывем на корабле.
– На каком именно? – уточнил Ратников. – На катере, на паруснике, на военном крейсере?
– Совершенно не важно. Суть должна быть одна – плавсредство для пересечения моря. Если хотите, можете даже прочитать молитву, не помешает. Успокойте дыхание. Отрешитесь от всего земного и от собственных переживаний. Раскройте свои помыслы Космосу, пусть их прочитают духи.
– А разве здесь, в Нави, есть Космос? – не удержался Максим.
– Космос пронизывает все, в том числе и Навь.
– Но ведь Навь… мир смерти…
– У вас неверное представление о Нави. Прежде всего Навь – это То, Из Чего Рождается Новая Жизнь. То есть – Потенция! А уж потом мир смерти и хаоса. Но об этом мы еще поговорим.
– Но если мы раскроемся, – робко проговорила Владислава, – не воспользуются ли этим мороки? Или злые духи?
– Чтобы они не воспользовались моментом, создайте защитное поле – представьте себя стоящим в цилиндре из зеркального стекла. Вполне возможно, что вы увидите духов. В таком случае выберите самого дружелюбного и, образно говоря, протяните ему руку, приветливо, тепло, а потом попросите о помощи.
– А если мы ничего не увидим?
– Ничего страшного, продолжайте думать о цели и просить помощи. Главное – чтобы вас услышали. Если же вам удастся настроиться на определенного духа, первым делом спросите, что вы можете сделать для него. Поблагодарите духа за контакт. И только потом попросите его о переправе. Еще вопросы есть?
Ходоки молчали, поглядывая на море, на черное, ставшее абсолютно беззвездным небо, друг на друга.
– Если не верите в это – лучше не начинать.
Илья расправил плечи.
– Верим!
– Тогда начали.
Все дружно закрыли глаза. Не закрыли только Георгий и Влад, вынужденные одновременно играть роль охранников отряда. Но они могли медитировать и в таком положении.
Илья сосредоточился на полной расслабленности тела, сфокусировал мысли на проникновении в космические бездны. Затем вспомнил о защите и оказался в зеркальном цилиндре, сквозь стенки которого к нему могли пробиться только лучи света, не несущие злых намерений. Этому его учил еще дед Евстигней, и подсказка Витязя – как выходить на высший уровень медитации – ему была не нужна.
Какое-то время он ничего не видел, кроме равномерно светящегося тумана, и не слышал, кроме гула крови в ушах. Потом за стенками защитного ментального цилиндра замигали серебристые искорки, стали собираться в эфемерные струйки и закорючки, то приближавшиеся, то отступающие. Мелькнуло вполне человеческое личико, исчезло.
Илья торопливо позвал его, «протянул руку».
Личико возникло вновь, печальное и удивленное одновременно, похожее на личико пятилетнего ребенка, а также на морду кошки.
