Вадим Львов - Роса на Солнце

– Там их человек тридцать – сорок внутри. Надо выкурить их на свежий воздух.

– Легко сказать, подполковник. Смотри, сколько крымчаков повылезало.

Пластунов обкладывали. Неторопливо и основательно. Сейчас подтянут минометы – и все. Пишите письма маме. Окруженные союзники чурок уже особенно не интересовали, раз появились русские пластуны. Более достойная цель. Посыпались мины. Надо отходить обратно в горы, там не достанут. А то сидим здесь голой жопой в муравейнике и ловим какого-то полудурка.

– Отходим, подполковник. Здесь не пробиться, только людей растеряем…

Подполковник дернулся, словно конь от удара кнутом. Он повернулся мгновенно всем корпусом к Пшеничному и прошипел:

– Ты сдурел, пластун? Что за слюнтяйство? Куда отступать? От нас эта тварь, Хайдар, в трехстах метрах, и ты хочешь, чтобы я его упустил?

– Твои люди эти метры живыми не пройдут, и мои – тоже. Людей потеряем, а результата не будет.

– Что значит, не пройдут? Это приказ! От самого Стрельченко! Ты, блядь, понял? Из Москвы приказ. Выполнять!!! – сорвался на крик прикомандированный.

– Ты, Маслов, не ори! Вот вызывай весь свой спецназ ведомственный и лови. Ты мне не командир в этой операции. А прикомандированный. Так что отходим, это приказ.

– Что, блядь?!! – заорал Маслов и вскинул свой «АК». Но, увлеченный препирательством с Пшеничным, не заметил неслышно подобравшегося сзади старшину Пятова. Нужно было вырубить буйного московского подполковника сейчас, пока он дел не наворотил. Пятов сработал четко, и Маслов обмяк на его руках.

– Контузило подполковника! – заорал Пятов. – Санитаров сюда!

Отошли с трудом. Как обычно, отступление, пожалуй, самый сложный вид боя. Прикрываясь растяжками, снайперами и маневренными пулеметными расчетами, Пшеничный отводил сотню на восток, в горы. Прикомандированные спецы из команды Маслова дрались отлично, ничем не уступая пластунам. Интересно, что будет, когда этот битюг в себя придет? Трибунал или отделаюсь лишением погон?

Артем понимал, что сморозил глупость, но в данной ситуации считал это правильным. У пластунов существовал негласный закон бить наверняка. Бей точно, уходи быстро. Здесь же, в Ялте, все произошло наоборот. Штурм объекта в окружении превосходящих сил противника. Верная смерть. Задержись они на лишние полчаса, из сотни вряд ли кто выбрался. Да и к чему это все? Менять голову какого-то журналиста, хоть и «врага государства № 1», на свою сотню – слишком большая цена. Эти «хитрожопые» из МВД решили отделаться шестью специалистами, остальное должны были тянуть на себе пластуны. Хорошо устроились, ничего не скажешь. Хотели бы Хайдара замочить, грохнули бы ракетой или бомбой, а взять живым – прислали бы «Вымпел». А не безумного Маслова. До конца войны, судя по сообщениям, два-три дня осталось, и «Жуковская» штурмовщина – это сейчас лишнее. Отойдем и наведем на цель авиацию с артиллерией. Смешаем боевиков и союзных коммандос с дерьмом на расстоянии.

Словно кто-то прочитал мысли Пшеничного. В воздухе мелькнула точка, и через секунду особняк, где, по данным разведки, находился Джамиль Хайдар, а ныне засели союзные коммандос, взлетел на воздух.

Через два дня, когда Ялта, наконец, была освобождена силами Приморского отряда седьмого армейского корпуса русской армии, в составе которого дрались терские пластуны, Артем Пшеничный вновь пришел к этому особняку. Точнее, к груде кирпичей, оставшихся от него. Пришел не один, а в сопровождении полкового особиста, начальника инженерной службы, нескольких пластунов и десятка пленных духов.

– Это точно тот дом, Артем? – спросил особист майор Коротков.

– Точнее не бывает. С гарантией! – буркнул Пшеничный и сел на бордюрный камень. Ему очень хотелось спать. Очень. Неудачный рейд и последующие уличные бои окончательно вымотали его. Еще этот придурок московский, как и ожидалось, на него кляузу настрочил. Лично министру внутренних дел. Мол, сорвали из-за гада Пшеничного ответственное задание. Да еще Пшеничный приказал подло оглушить старшего по званию. «Телега» ушла наверх, и Артема взяли в оборот. Хотя и не шибко сильно. Вот если бы Пшеничный сорвал операцию военной разведки или контрразведки, тут – трибунал, однозначно. А смежники, да черт с ними! Но как бы то ни было, сейчас Артем исповедовался полковому особисту о событиях того дня. Через полчаса подогнали экскаватор, и к полудню все обнаруженные в особняке трупы выложили на потрескавшийся старый асфальт. Трупы за прошедшие два дня стали пованивать, и Артем надел прихваченный на этот случай респиратор. Бросились в глаза несколько трупов, лежащих с краю. Здоровые спортивные мужики. Артем нагнулся, чтобы прочитать фамилии. Ради интереса. «Р. Прево» и «Б. Пике» удалось разобрать на двух крайних.

– Вот этот боров вроде похож, – один из пленных крымчаков указал на чей-то обезображенный труп.

– Это Хайдар? – скептически поинтересовался Коротков. – Точно?

– Похожь, гаспадын офицер! – подобострастно проблеял пленный, вжав голову в плечи, словно от удара. – Очень похожь!

– Ладно, проверим. Грузите эту свинью в мешок и отправляйте на опознание. А то Москва, говорят, рвет и мечет. Да не дрожи ты так, воин Аллаха! – хохотнул «особист». – Раньше смерти не помрешь!

С пленными поступали по-разному. Русские особо не зверствовали, а вот украинцы, насмотревшись в первые дни на художества крымчаков и наемников, пощады не ведали. Тут тебе и гирлянды из кишок на заборах, и горящие покрышки на шеях, и колы в задний проход. Так что этим крымчакам сильно повезло, что они попались пластунам.

– Пшеничный, поехали в штаб. Если этот боров – искомый журналист, то, считай, тебе повезло. Из-за трупа никто разбор не устроит. Отделаешься выговором.

Из сообщений СМИ

EURONEWS

«Сегодня в столицу Болгарии Софию представителями Международного Красного Креста доставлены личные жетоны военнослужащих Евросоюза, погибших в Крыму в ходе гуманитарной операции «Гефест». Их тела захоронены в городе Ялта в братской могиле. Среди погибших считавшиеся ранее пропавшими без вести летчики и бойцы элитных подразделений коммандос, участвовавшие в их спасении. По данным сотрудников МКК, они погибли в результате «дружественного огня» авиации союзников. Еще одна трагическая случайность…»

Покойный Джемаль Хайдар и не подозревал, что был носителем чрезвычайно опасной информации о связях руководителей ЕС с арабскими террористами, работорговцами и комитетом «Босфор». Об этом ему проболтался один из торговцев живым товаром, встреченный в Алуште, у которого Джемаль купил пару мальчиков для развлечения. Заодно и записал интервью, в котором сильно поддатый албанец назвал несколько десятков фамилий политиков и бизнесменов, для которых он организовывал поставки рабов. Попади это в мировую прессу, скандал был бы до небес…