Вадим Львов - Роса на Солнце

Вадим Львов

Роса на Солнце

Ще не вмерла України і слава, і воля,

Ще нам, браття молодії, усміхнеться доля.

Згинуть наші вороженьки, як роса на сонці,

Запануємо ми, браття, у своїй сторонці.

День третий. Крым

Первая «Грань» пробила крышу дома и взорвалась на первом этаже, так и не достав до подвала. Пулемет исламистов замолчал, чтобы через минуту ожить снова и не дать сотне терских пластунов капитана Артема Пшеничного преодолеть простреливаемое пространство перед поселком.

Капитан чертыхнулся, поправил защитный шлем и снова связался с оператором «Малахита»[1], требуя подавить, наконец, огневую точку, мешающую продвижению вперед. Боевики укрепились основательно, и достать их можно только навесным огнем. Штаб отдельного Терского пластунского полка[2] в отсутствии авиационной поддержки решил применить управляемый минометный комплекс КМ-8 «Грань»[3], поступивший на вооружение всего за пару месяцев до начала войны. Творящийся сейчас вокруг бардак никак не походил на недавние, правильно и красиво проведенные учения «Юг», где пластунский полк был признан одной из лучших частей Северокавказского военного округа.

Было гладко на бумаге, да забыли про овраги… Где беспилотная эскадрилья? Где остальные сотни? Где, в конце концов, полевая кухня? Люди более суток в боях и на марше, а горячей пищи до сих пор не подвезли. Одна радость, прибыла минометная батарея «Саней»[4]), да не простая, а с управляемым вооружением. Словно услышав его мысленные вопли, расчет миномета вторым управляемым снарядом накрыл-таки точку боевиков, и появилась возможность для рывка вперед. Но Пшеничный, по опыту бесконечной войны на Кавказе, вламываться в поселок не торопился. Могла быть засада или минное поле. А может быть, и то, и другое. Тут поспешишь – людей потеряешь. А возможно, и свою голову. Горы и боевики ошибок не прощают.

Через поселок Переваловка, уже более суток захваченный отрядами так называемой крымско-татарской исламской милиции, проходила, петляя между горами, дорога на Судак. Весь день оттуда шел нескончаемый поток беженцев: русских, украинцев, греков, армян. Проходящие мимо люди рассказывали о зверствах и массовых казнях крымчаками своих сограждан, но Пшеничный относил эти рассказы к шоковому состоянию беженцев. У страха, как известно, глаза велики.

Сзади раздался голос связиста сержанта Пустовойта:

– Товарищ капитан, к нам украинский офицер вышел.

Пшеничный обернулся и сделал пригласительное движение рукой. Через минуту рядом с ним оказался высокий и небритый мужик со впалыми щеками в потрепанном камуфляже.

– Капитан Королев, семьдесят девятая аэромобильная бригада, отправлен для организации связи с войсками Северокавказского округа…

– Что, один? – удивился Пшеничный. Какая-то фантасмагория получается в двадцать первом веке, Отправляют посыльного, да еще целого капитана.

– Нет! – злобно сплюнул Королев. – С группой вышел вас искать! Десять человек из Белогорска. До вас дошел только я один. На боевиков напоролись, прямо на выходе из города. Ждали нас…

– А что, по-другому, никак? А связь?

– Ты с Луны, что ли, упал, капитан? Связь по всему полуострову глушат. Накрылась связь. Ты со своим штабом когда последний раз связывался?

– Как это – накрылась?! Радиста ко мне, быстро! – заорал Пшеничный. Затем он снова повернулся к украинцу.

– Да, так! Турки в Евпатории высадку начали, не меньше пехотной бригады, судя по количеству десантных средств. А их с моря и воздуха поддерживает Евросоюз. Узел связи береговой обороны уничтожен авиационным ударом. Сегодня с утра все по-серьезному началось, капитан. Мы хотели «духов» «сухарями» да «крокодилами» прижать. Ан, поздно, блин! Опоздали! Наших уже истребители ждали. Потрепали здорово.

– Это что… война, что ли??? Охренеть можно!. Они в войну из-за этих обезьян ввязались?

– Война, земеля, война…

За месяц до событий. Вашингтон. Округ Колумбия

– Наши европейские партнеры закусили удила всерьез. Они нас буквально шантажируют, требуя гарантий на участие в их украинской операции.

Начальник ОКНШ Вооруженных сил США адмирал Майкл Миллер на секунду прервал свой спич и отхлебнул воды из стоящего рядом стакана. Ледяная жидкость обожгла небо и прокатилась по горлу. Адмирал закашлялся…

– Осторожнее, Майк, не застудите горло! – Сидящий ближе всех к Миллеру директор DIA[5] генерал Рональд Бургесс снял очки и неторопливо стал протирать их бархоткой.

Откашлявшись, Миллер сказал:

– Мы здесь собрались, чтобы выработать общее решение по возникшей проблеме. Нам надо реагировать на ситуацию. Причем реагировать быстро.

В зале безымянной виллы на берегу Потомака с видом на центр Вашингтона собрались облаченные в военную форму и гражданские костюмы люди, определяющие военную политику самой мощной державы в мире. Три десятка человек: генералы, адмиралы, дипломаты, разведчики и сенаторы, варившиеся в котле вашингтонской политики не один десяток лет. Они привыкли держать руку на сверхчувствительном пульсе мировой политики и, честно говоря, были весьма раздражены и удивлены. С момента окончания холодной войны никто и никогда не смел разговаривать с американцами в таком тоне. Но времена меняются, и – не в лучшую сторону.

– Случилось то, что должно было случиться. Мы слишком глубоко увязли в антитеррористической кампании на Ближнем Востоке. До такой степени, что когда «Иван», походя, прихлопнул армию Беридзе, выручать зарвавшегося грузина стали европейцы, а не мы. Именно визит француза Салази остановил русские танки в десятке миль от Тбилиси. Именно Евросоюз надавил на Кремль, а не мы.

Вице-президент США Джозеф Беннет картинно развел руками. Он сейчас олицетворял в этом зале высшую политическую власть. Президент и госсекретарь находились с официальным визитом в Бразилии, и в их отсутствие руководство страной осуществлял именно он, бывший сенатор от штата Дэлавер. Более того, чернокожий президент-демократ поручил именно ему разобраться с европейским демаршем. И через два дня на заседании Совета национальной безопасности президент будет ознакомлен с возможными вариантами реагирования на эту ситуацию. В любом случае, последнее слово останется за ним.

– Идем далее, господа! Вспомним ситуацию с Казахстаном.

Сидящие в зале люди оживились, многие недовольно поморщились. Кому приятно вспоминать собственное бессилие. Тем более на глазах у всей планеты.