Сергей Кусков - Игрушки для императоров: лестница в небо
– Шимановский, я знаю, что это за техника и кто ею владеет. Именно в том исполнении, которое ты так тщательно, но неумело пытался скопировать. И кстати, она действительно тебе не подходит, у тебя совсем другие физические ограничения, не воспринимай мои слова как аргумент обиженного тренера. Но откуда она у тебя – не спрашиваю, мне это неинтересно. Моя задача – обучать мальчишек, которые слушают старших и не совершают безумных поступков.
– Почему же безумных? – усмехнулся я. – Мне дали то, что не могли дать нигде. И если бы не приступ…
– Потому, что ты дурак, Шимановский! – вновь повысил он голос. – Они никогда не делают ничего просто так и никогда никого не отпускают! И им плевать на людей, которых используют! Уж если на своих бойцов плевать, то на гражданских!..
Из груди его вырвался разочарованный вздох.
– Но ты сам ввязался в это, и теперь это только твои проблемы. Я умываю руки.
– А откуда вы знали, что я мод? – не отставал я. Несколько деталек мозаики моей прошлой жизни вдруг встали на место, и я просто обязан был задать некоторые вопросы в лицо. – Вы ведь знали! С самого начала опекали меня, показывали много индивидуального, недоступного другим! А еще учили самоконтролю. Много самоконтроля, очень много! Хотя я в это время просил помочь с ударами. А потом на соревнование выдвинули, хотя я пришел всего-то… Парни по десять лет тут занимались, с самого детства, и ничего, а я через год на планетарное первенство попал! Не странно?
Тренер молча сел рядом, глубоко задумавшись. Лицо его выдавало внутреннюю борьбу плана «сказать или так вышвырнуть». Скажет, это прямолинейный черт, правильный. Блин, и как я раньше всего этого не замечал? Ходил рядом, касался каждый день, а воспринимал как… Идиот!
Да он с самого начала готовил меня как подающего надежды мода, а не ради помощи с Толстым! А помощью, когда та потребовалась, прикрывался как удобным поводом заняться со мной более глубоко. Вот уж идиот так идиот!
– Шимановский, – начал тренер, но на сей раз каким-то похоронным голосом, – слушай внимательно. ОЧЕНЬ внимательно. Я много где служил, много чего повидал и знаю много умного.
Я кивнул. Преамбула обнадеживающая.
– В нашем мире есть люди, которым доступно то, что недоступно другим в силу природных ограничений. Ты меня понял каких. – Он поднял тяжелый взгляд, и я поежился. – Таких людей немало, не думай, что их единицы, я лично знавал около десятка. Эти люди могут контролировать свои способности, могут не контролировать, совершать с их помощью хорошие поступки и не очень хорошие. А могут вообще не совершать, это оптимальный для них вариант. А еще есть государство. Машина, которая считает, что имеет право единолично владеть любым оружием на планете, и перемалывает в пыль тех, кто думает иначе. Любым оружием, Шимановский, это значит любым.
– В том числе людьми с уникальными способностями? – хмыкнул я.
Ответа не требовалось.
– Если эти люди согласны быть полезными стране, если та уверена, что они не предадут, они живут и работают, как части системы. Или просто живут. Если же не согласны, не могут контролировать себя или государство считает, что они ненадежны, такие люди тихо и без проблем исчезают. Их никогда не находят. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
– Да. – Меня вновь передернуло – слишком прямолинейно.
– Я знавал многих ребят с разными талантами, с некоторыми служил. И кое-кто из них вот так исчез, просто и незамысловато. Ушел из дома и не пришел, ни тела, ни улик, ни свидетелей. К чему я это говорю? К тому, что последний из них потерялся после того, как убил в баре нескольких человек, когда ему в голову стукнуло от выпитой бормотухи.
– Приступ?
Тренер кивнул.
– Это не прошло незамеченным, и ответственные за того человека винтики в машине посчитали, что он ненадежен и опасен. Его выпустили из тюрьмы под подписку, куда сбежишь из военного городка без пропуска, и через день это произошло. Дело висело открытым много лет, но по обвинению его никто не искал. Обвинению в убийстве, Шимановский! Не странно?
Он усмехнулся. Я молчал.
– Думай, Шимановский, думай. Тебе жить дальше. Я не могу больше опекать тебя, я и так сделал слишком много. Меня можно на некоторый срок прикрыть за содеянное, так что не подставляй больше. Иди с миром.
– То есть, по-вашему, индивидуальные занятия с модом, его обучение владению собой и способностями, а также демонстрация пары неклассических ударов – это противозаконно? – не мог не съязвить я.
Он же в ответ хрипло рассмеялся:
– Пары ударов… Эх, Шимановский, Шимановский! Разве дело в ударах? На тебя несколько раз приходили запросы из ДБ, – посерьезнел он. – Довольно безобидные, если не знать, ради чего они. Я знал. Потому писал в них, скажем так, заниженные данные по поводу твоих успехов. Даже тогда, когда ты хорошо выступил на соревнованиях. Я прикрывал тебя, сколько мог, Хуан. А за это могут впаять столько, насколько хватит фантазии. Все, я сказал, не подставляй больше, иди. С парнями разберусь, наши не сдадут, чужие же сюда тренироваться приходят, а не доносы для ДБ строчить. И для тех и для других придумаю красивую легенду. Если ты здесь больше не объявишься и не разрушишь ее, она сработает, и все будет хорошо. Вопросы?
Он поднялся и пошел к двери, но я вновь окликнул:
– Как мне жить дальше? С тем, что я мод? Я не справлюсь сам.
Он задумался и пожал плечами:
– Справишься. Ты не маленький. Просто никогда не забывай о контроле и держи себя в руках. Найди зал попроще и подешевле, занимайся там, отрабатывай удары на каких-нибудь болванках-дроидах и ни в коем случае не стой в спарринге. Выясни все свои способности, малыш, их границы и пределы, научись контролировать, и только тогда возвращайся в спорт. Только… – Он криво усмехнулся.
– Только что? – не понял я.
– Только не за этим ты сюда пришел, не ради спорта. Ты пришел научиться драться, давать сдачи, бить первому. Так?
Я опустил голову:
– Так.
– Ты достиг этого, Хуан, – ободрил он с прорезавшейся теплотой в голосе. – В принципе спортивный зал тебе теперь нужен лишь для поддержания формы. Ты достиг всех целей, что ставил перед собой, вот и займись новыми, не век же топтаться на месте? Новый грант, учеба, карьера – не мне тебе объяснять. Я верю в тебя, Хуан! – завершил он такую долгую и содержательную отповедь. – У тебя получится. Только не связывайся больше с этими las maricas. Поверь, там нечего ловить, они не доведут до добра. Ну, давай, удачи!
Он протянул руку, которую я пожал, привстав с места.
– Спасибо, сеньор тренер! Я никогда вас не забуду!
Он усмехнулся себе под нос и вышел в зал, оставив меня наедине с собой.
Я шел по улице, наслаждаясь эффектом сохнущей головы, и пытался подбить баланс того, что сегодня произошло. Ведь произошло столько всего и в такие сроки!..
В дебете у меня тренер, который, когда я только пришел в школу, понял, опираясь на жизненный опыт, что я – мод, и всячески меня опекал. Даже пошел на преступление, скрыл информацию от курирующего меня ДБ. И опекал бы дальше, научив справляться с приступами (или хотя бы попытавшись это сделать), но я не послушался его совета-приказа и влез в дерьмо, разгрести которое ему не под силу. Винить его в чем-то? В чем?
Дерьмо, про него отдельно. То, что оно имеет запах экскрементов, – это одно, но в нем меня научили…
Блин, ничему меня там не научили! Раскачали, нещадно гоняя по тренажерам, только и всего! Я просто увидел там кое-что и попытался повторить, но возведенное в степень того, что я мод, это «кое-что» превратилось в избиение мальчишек-ровесников, в том числе избиение группы в одиночку!
«Я засветился» – таков первый итог баланса.
Невольно возникает вопрос: почему они не переловят всех модов и не утилизируют? Сразу всех? Зачем смотрят на них, заводят дела, выжидают? Напрашивалась только одна версия, моды – слишком ценное и немногочисленное оружие.
Дэбэшники следят за оружием, которое можно использовать, и относятся к нему соответствующе. Мы не люди для них, мы объекты, материальная часть. Какой-то процент этого оружия, как и любого другого, отсеется, попадет в утиль, но какой-то все равно встанет на боевое дежурство. И размножаться таким модам дают по той же причине, где вы еще видели оружие, которое само размножается? «Шмель», «Жало», боевой истребитель, эсминец, танк? То-то!
В кредите же висела ярость, и все уперлось в нее. Мое спасение и мое проклятие, благословение и наказание. Я ведь чуть не убил ребят, почти своих друзей, где гарантия, что подобное не повторится завтра? И рядом больше не будет всемогущего тренера, который спасет меня от этого.
Но предупрежден – вооружен, я знаю, что департамент охотится за модами, знаю, что под колпаком с самого детства и к чему это может привести. Я просто обязан научиться контролировать себя и не срываться, даже в драке с таким camarrado, как Бенито Кампос. Да, отхвачу. Но не залечу.
