Юрий Никитин - Рождение Контролера

Бежать за ним пришлось между древними сараями из саманного кирпича, перепрыгивать плетни и заборы, из-под ног с истошным кудахтаньем брызгают во все стороны глупые куры, а крупный индюк сразу ринулся в атаку.

Я перескочил через забор, поднырнул под развешенное на двух веревках мокрое белье, дикари, нет чтобы купить стиральную с отжимом… хотя при здешней жаре все и так высохнет за пару минут, а проутюженное, говорят, вредно для тела…

В одном месте едва не приземлился на крупную собаку, но она, доказывая наличие интеллекта, благоразумно бросилась в сторону, злой человек страшнее любой собаки, дальше я несся через огороды, кустарники с крупными фиолетовыми плодами, снова подныривал под развешенное для просушки белье, на хрен им столько белья, не понимаю…

Ингрид стоит на перекрестке, оглядывается растерянно, я подошел быстрыми шагами, злой как два, а то и три шайтана.

– Ушел.

– Прости, – сказала она виновато, – это я все испортила…

– Что насчет машины? – спросил я.

Она все поняла правильно, указала взглядом на потрепанный старый «Форд».

– Владелец вот этой с букетом цветов только что вошел вон в тот дом. Некоторые ценности универсальны…

– Воровство машин, – сказал я, – еще универсальнее. Хоть и называлось раньше конокрадством. Поехали! А то Левченко с орлами отяжелеют так, что и в машину не залезут.

На этот раз промолчала, что красть машины нехорошо, мы же не воруем, а всего лишь заимствуем на короткий срок, а оставляем в целости, даже не поцарапанные.

– Я за руль, – буркнула она, – а то водишь как сумасшедший. Руки дрожат? Почему?

– Курей крал, – буркнул я.

– А сало?

– Сало перепрятали.

Она медленно повела автомобиль к выезду из переулка, некоторое время даже пригибала голову, ожидая услышать «Стойте! Это моя машина!», но все обошлось, выкатились на улицу попросторнее, народу многовато, разделения на тротуар и проезжую часть нет, словно все еще в девятнадцатом веке…

Я подумал, что вообще-то все верно делают Штаты: во имя мира и прогресса старательно разжигают конфликты по всему миру. Пусть везде начинаются войны всех со всеми, а они там за океаном выиграют драгоценнейшее время.

Надо успеть первыми добежать до сингулярности, а тогда гребись конем неблагодарная Европа, дикая Азия, озверелый Ближний и Дальний Восток и вообще весь-весь мир! Надо успеть, создать, стать бессмертными и неуязвимыми, сверхлюдьми, а все остальные – какие-то вонючие тараканы, то ли раздавить вас всех, то ли сами друг друга пожрете… Или вирус для вас быстренько создать, чтобы все склеили ласты и освободили землю под парки и зоны отдыха.

Ингрид оглянулась, вскрикнула в тревоге:

– Нас преследуют!

– Да пусть, – ответил я, недовольный, что оторвали от мыслей о великом, что и есть высокое. – А что им еще делать? А жить хотят интересно. Романтично и бригантинно.

Она фыркнула в неуверенности:

– Это интересно?

– А ты как думаешь? – спросил я. – Тебе же интересно?

Она зло зыркнула искоса, но не стала уверять, что ее идеал – жизнь домохозяйки с кучей детей на кухне.

– Они разрушители, – ответила после паузы, – а я на страже порядка. Разницы не видишь?

– Разрушать романтичнее, – напомнил я. – Народ поет о пиратах на бригантинах, а не о тех, кто ловил их и вешал. Ты же романтичная… э-э… душа?

– Не настолько, – отрезала она.

– Женщины консервативнее, – согласился я. – Эволюция позаботилась. Иначе мужчины все бы разнесли.

– Вот-вот!

– А вы наш противовес, – добавил я. – Косные, тупые, надежные, правильные, замечательные, хранители очага и будущих ростков жизни.

Она вскрикнула:

– Заткнись! Они на трех автомобилях! В каждом полно народу!

– Да, – согласился я. – Теперь народ именно такой. Преследующий идеалы. Не в том смысле, что мы и есть идеал, а как бы в иносказательном и литературном, если есть такое бранное слово… Отстаивающий. Свои и чужие идеалы, свободы и независимости.

– Сумеем уйти?

– В последнем всего двое, – утешил я. – Правда, парень рядом с шофером приготовил ракетный лаунчер… Но пока держит на коленях.

Она нервно дернулась.

– Ну вот… А откуда ты… Неважно, если догонят, будем отстреливаться?

– В таком дорожном потоке? – спросил я скептически. – Народ не жалко, восемь миллиардов, но помешают…

– Советами?

– Все будут делать селфи, – ответил я. – Сейчас даже те, кто на осликах, селфничают. Загородят дорогу. Надо оторваться.

Она поняла «оторваться» как резко ускорить движение, но в таком потоке хрен ускоришься, Катенька поняла бы «оторваться» как отвязную ночь в клубе, где много мужчин и вина, но Ингрид гонит авто с той же скоростью, здесь и захотел бы помчаться быстрее, не получится, зато впереди зеленый сменился желтым и через секунду красным, но мы успели проскочить на желтый.

Ингрид вздохнула с облегчением, а на следующем перекрестке зеленый тоже мигнул и сменился желтым, а едва мы проскочили, тут же загорелся красный.

Сзади был визг тормозов и пара ударов автомобиля об автомобиль, но не жалко, не в деньгах счастье, тем более в чужих автомобилях.

Ингрид вскрикнула счастливо:

– Как повезло!.. Они застряли там в пробке!..

– Точно не догонят? – спросил я.

– Не трусь, – заверила она бодро. – У них впереди три ряда, по бокам столько же… и назад не сдадут!

Вообще-то, мелькнула мысль, чего это я, такой вот замечательный и нарядный, подчиняюсь общим законам и там, где можно не подчиняться.

Глава 9

Ингрид взвизгнула от удовольствия, когда на большой скорости гнала авто прямо на красный свет, а тот внезапно дал зеленый, и мы красиво промчались через перекресток, едва не посрывавши хвосты у испуганно прибавивших скорость легковушек.

– Везет, – сказала она радостно и тут же добавила с тревогой: – Как бы не вышло боком…

– Почему?

– Не может же везти слишком долго!

– Может, – заверил я. – С красивой женщиной всегда везет, хотя потом всегда такой облом, такой облом…

Она сказала рассерженно:

– Что ты меня пугаешь! Ты что, красивая женщина?

– А ты разве пугливая?

– Еще как, – огрызнулась она. – Всегда боюсь недовыполнить задание.

– Отличница, – сказал я с одобрением. – Обществу нужны такие простые и надежные. Предсказуемые, как обожают говорить депутаты по каждому поводу.

– Иди ты…

– Держи руль крепче, – крикнул я. – Я их немного попугаю, не волнуйся.

– Возьми мой автомат, – сказала она.

– Нет, – ответил я, – из такого не умею. У него прицел сбит.

– А из пистолета?

– Меньше вреда, – сказал я.

Вообще-то пистолет лучше тем, что у него прицельная дальность двести метров, а стрельба одиночными выстрелами гораздо эффективнее в городе, чем строчить из автомата, зацепляя расходящимися пулями другие автомобили, что начнут сталкиваться и убивать людей, а еще и подстреливая прохожих.