Юрий Котляр - Последнее повеление Гато

Юрий Котляр

Последнее повеление Гато

Рисунки Ю. Ефимова

Гато бдительно стерегут, часто сменяясь, неподкупные стражи — Хранители Жизни Отвергнутого.

Днем он бредет от селения к селению, а ночи всегда проводит на новом месте. Ему дают кров и пищу, ибо наказание — не смерть, а жизнь, которая страшнее смерти. Панцирь выдержки и личина равнодушия — его единственная защита и слабое оружие.

— Поплачь, Гато! — злорадно кричат дети.

— Мои слезы давно иссякли.

— Возьми мои объедки, — насмешливо угощают женщины.

— Я не голоден.

— Ты прозорлив, «повелитель», сосчитай мои волосы, — подскочил заросший до самых глаз погонщик слонов.

— Мой ум притупился.

— Станцуй нам, Гато! — смеются девушки. — Ты грациозней газели…

— Гато боец, а не плясун, — заступился старый воин. — Вот копье. Метни!.. Порази насмешников мощью мускулов и меткостью глаз.

На миг он поверил: жадно схватил гладкое древко, с наслаждением ощутив гордую тяжесть оружия, широко размахнулся, и… на землю посыпались куски заранее сломанного и слегка подклеенного копья.

Взрыв злорадного смеха всколыхнул толпу. Не помня себя, Гато ринулся на оскорбителя, но сильные руки сковали тело.

— Не забывайся, Отвергнутый. Твое время миновало…

— Ты послал на казнь моего сына, а он был невинней утреннего неба, — мрачно сказал старый воин.

— Как его имя?.. Не помню. И, наверное, ты лжешь! — гневно отозвался Гато.

— Я лгу? Тебе?.. — презрительно сплюнул воин. — Зачем?.. Раздавленному червю не лгут.

— Спой мне, Гато! — протиснулась миловидная черная рабыня.

— Мое горло пересохло.

— Вот освежающий напиток. Я щедрая. Возьми!

Плохо соображая, он жадно припал к сосуду и тут же молниеносно метнул его в издевательски смеющееся лицо — вода обожгла горькой солью. Но чья-то ловкая рука перехватила кувшин в полете.

— Ты поднял руку на женщину! Где твой стыд, Гато?

— Это за то, что ты посягнул на отдых невольников в новолуние. Смрадный козел! — мстительно прошипела девушка.

Гато била дрожь. Перед глазами колыхался багровый туман. Сегодня чаша терпения переполнилась…

— Ты обладаешь правом омовения… — шепнул чей-то сочувственный голос.

Гато встрепенулся. В самом деле! Как он мог позабыть? Это избавление…

Ему не препятствовали. Он приблизился к берегу, немного опередив Хранителей Жизни и толпу. Сдерживая волнение, Гато медленно нагнулся, словно собираясь зачерпнуть ладонями воду, и вдруг, стремительно распрямившись, нырнул. Взмах сильных рук послал тело в мерцающую холодную глубь. «Кончено. Перехитрил всех!» — мелькнула торжествующая мысль. И тут же цепкая сила властно подхватила и выбросила на поверхность… Большой, бородатый и смешной, обезумев от гнева и стыда, он бешено бился на потеху толпе в складках широкой рыбачьей сети.

В тихий предутренний час Гато неподвижно сидел на камне, глубоко задумавшись. Его не беспокоили. Хранители Жизни, пресытившись насмешками, сонно дремали вокруг.

Он думал свою неотвязную думу. У него оставалась всего одна надежда, слабая и ничтожная, — Последнее повеление. Последний приказ низвергнутого властелина. Выполнят его беспрекословно, если только оно не несет людям смерть и беду. Таков освященный тысячелетиями закон страны Вад.

Нужно измыслить неожиданное, неслыханное и полезное всем. Придумать, пока страдания не притупили еще остроту разума.

Так было всего один раз. Об этом рассказывает легенда.

Люди испокон века возили грузы на буйволах, лошадях и могучих слонах. Груз слишком тяжелый и громоздкий укладывали в плетеные корзины на деревянных полозьях, и животные медленно волокли кладь. Так поступали с незапамятных времен… Свергнутый властелин Джарг приказал поставить волокушу на поперечину с дисками, отрезаемыми от толстого бревна. Совершилось чудо: животные повезли тяжелую кладь бегом. Колесницы быстро завладели дорогами страны. Благодарный народ вернул власть Джаргу.

Так было, но всего один раз. И все же Гато думал. Думал непрестанно, без отдыха, в пути и на привалах, днем и ночью. Думал под градом издевательств и насмешек.

…Протяжный, сотрясающий вопль разорвал тишину. Он звучал печальным и тревожным призывом. Хранители Жизни встрепенулись.

— Черная птица!.. Черная птица…

«Опять Черная птица. Недобрый вестник», — подумал Гато. Это она повернула колесо его судьбы. С ее первого появления прошло немало новолуний. Каждое утро птица черной точкой проносилась в недосягаемой выси, выше самых легких облаков. Или же зловещий крик доносился из-за туч, и она пролетала невидимой. Ее пронзительный вопль затихал вдали, и она улетала неведомо куда. Потом, нескоро, с неба сыпались перья Черной птицы. Перья странные — твердые, упругие и звонкие. На них был — что совсем непостижимо — загадочный двойной рисунок. Сверху — маленькие человечки несут огромный камень. Снизу — частая сетка линий и на ней веретено. Что это означало? Кто разукрасил так перья Черной птицы? Быть может, она ручная, подобно охотничьим орлам и ястребам? Что нужно было птице или ее неизвестному хозяину? Может быть, она требовала жертву?..

Предусмотрительные жрецы оросили кровью нефрит в храмах Гиппамата. Однако зловещая птица не улетела; она появлялась каждое утро, кричала и роняла перья с тем же непонятным рисунком. Ее крик нагонял тоску и вселял страх в сердца. Народ волновался…

Верховный жрец уединился на вознесенной к звездам башне Небесных Дев. Откровение он поведал властелину, и Гато повелел… Многие тысячи людей принесли на руках из Лунных гор колоссальный камень. Поступили так, как предписывал рисунок на пере. Покорность людей не смягчила птицу, ее надрывный вой продолжал тревожить страну.

Три дня в глубокой тайне совещались старейшие жрецы. Верховный жрец опять посетил властелина. Они говорили долго. Гато вышел мрачный и отдал жестокое повеление… Сотни тысяч людей, надрываясь, таскали проклятые камни. Многие искалечились и погибли. Поля пришли в запустение, стране грозил голод. Гато не знал, что делать, и вновь созвал жрецов.

Жрецы долго тянули с ответом. Говорили, что нужно закончить пирамиду. Осталось немного, нельзя бросать работу незавершенной, это вызовет немилость самого Гиппамата. Потом же, когда каменная гора вознеслась чуть не к облакам, а птица так и не улетела, возмущенный народ сверг Гато…