"Фантастика 21025-22". Компиляция. Книги 1-23 - Виталий Хонихоев
Глава 23
Я сижу за своей партой, смотрю в пространство и пытаюсь скрыть улыбку, но получается плоховато. А улыбаюсь я по сразу нескольким причинам и самая главная из них — моя регенерация работает и против похмелья! Вот интересно, с депривацией сна ничего не может сделать, а с алкогольной интоксикацией — пожалуйста. Может быть это потому, что отравление — это воздействие снаружи, а недостаток сна — это сознательный выбор? Не знаю, но надо будет проверить.
Тем не менее, факт остается фактом — никаких последствий вчерашней попойки дома у Майко, никакого похмелья, я жив, здоров и невредим. Проснулся я, надо сказать, как Вуди Аллен. Тот, когда его спросили — Вуди, как бы ты хотел умереть, ответил — быть погребенным под телами итальянских киноактрис. Джины Лоллобриджиды и Софи Лорен, равно как и Брижит Бардо или Орнеллы Мути под рукой не нашлось, но вот японских магов из клана якудза, сложивших на меня свои голые ноги — было аж целых две. Не знаю к какой категории отнести Читосе, но та спала, обнимая Майко со спины. Чудесное зрелище, конечно, но надо было вставать и бежать в школу. Потому, что, мать его, школа. Какое-то невероятно сакральное отношение тут к этой школе и учебному процессу. Я выбрался из-под сплетения голых ног представительниц местного клана якудзы, по дороге отметив, что одежды на всех нас был самый минимум — почему-то женские трусы на мне и бюстгальтер на Читосе. Все. Ах, да, на Читосе еще было это ее ожерелье, но она с ним никогда и не расставалась. Меня лично интересовал только факт пропажи моих собственных трусов и цепочка событий, которая привела к тому, что на мне появились вот эти вот…
Нет, ханжой я не был, да и против секса ничего не имел, но вот помнить — ничего не помнил. Последнее воспоминание — третий тост, за любовь, стоя и до дна — и все. Выключился. Или не выключился? В пьяном угаре разделся, и изнасиловал всех причастных и невиновных? А потом почему-то надел трусы кого-то из девушек? Кстати, кого? Чьи на мне и где мои? Я вздохнул и пошел на кухню, по дороге отметив, что носки на мне тоже имеются. Поставил кофе. Нашел свои трусы — они висели на кухонном шкафу, вместе с чьим-то задорно-розовым бюстгальтером. Акиры, подумал я, видел вчера в декольте у нее. Открыл холодильник и взглянул внутрь. В холодильнике была полупустая бутылка вина, кем-то покусанный сыр, два помидора и женская рука. Надо с ней что-то делать, подумал я и закрыл дверцу холодильника. На кухню выплыла Майко, зевая и переступая босыми ногами. На ней была моя рубашка. Рубашка была ей явно мала и не сходилась на груди, так что она не дала себе труда ее застегнуть, так накинула и все.
— Утречка, Син. — сказала она, почесывая себе грудь, словно была вовсе не красивой девушкой, а каким-нибудь сантехником или сварщиком, работающем на заводе и пробудившимся, чтобы выпить чашечку крепкого чая и бежать на работу.
— И тебе, красавица. Не слишком ли много тебя видно с утра?
— А? — Майко взглянула вниз, пожала плечами и покачала свои немаленькие округлости из стороны в сторону. Зрелище получилось завораживающее.
— После всего, что вчера было, мне от тебя, Син скрывать нечего. — зевнула она: — как и тебе от нас тоже. О, я вижу ты трусы свои нашел.
— Майко, а… а что вчера было то? — спросил я осторожно. Тут надо спрашивать осторожно, а то ведь нарвешься на матерого тролля в берлоге. Или где там тролли живут — вроде под мостами.
— Так ты не … а, ты не помнишь! — глаза Майко блеснули, и я понял, что уже поздно. Тролль проснулся. Правда мои надежды (опасения?) не оправдались, никаких оргий вчера не было. А жаль. Недоработочка.
— Во-первых сеструха твоя звонила, беспокоилась — поведала она мне, проходя к холодильнику: — ты ж ей не позвонил после всего.
— Из головы вылетело. — действительно, я хотел ей позвонить сразу же как освобожусь, но вчерашний день целиком пролетел под звездой форс-мажора, так что о том, что надо успокоить Нанасэ-онээсан, я благополучно забыл.
— Ну вот… потом Акира решила, что ты слишком милый и стала тебя тискать. И Читосе тоже стала тебя тискать. Ты страдал, и я тебя спасла. — Майко открыла холодильник и некоторое время смотрела внутрь: — а кто руку в холодильник положил?
— А это я помню. — торжествующе поднял я палец вверх: — это Акира положила. Она сказала, что трупы вообще нельзя замораживать и мы с тобой дилетанты хреновы и надо хранить при температуре близкой к нулевой. Ну, из морозилки вытащили и наверх в холодильник положили.
— Что-то многовато вчера Акиры было. — проворчала Майко, зевнула, почесала себе грудь и забрала мой кофе. Я только вздохнул. И поставил кофеварку снова.
— Обычно она такая тихоня и вся правильная, а вчера между прочим первая рубашку сняла. И юбку. Лучший друг девушек — алкоголь! — подняла палец вверх Майко.
— Ты вот мне скажи, Майко, почему у тебя дома поесть ничего нету? Мне в школу бежать. — сказал я, наливая себе кофе. Майко плечами пожала.
— Дам тебе денег, ты там в кафе перехвати. А поесть у меня было, это вы вчера все схарчили и выпили. И бардак дома навели. О! — она посмотрела наверх и присвистнула. Я проследил за ее взглядом. На кухонной люстре висели чьи-то трусы.
— Это Акиры. — обреченно кивнула Майко: — вот уж от кого не
