На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Мои действия при обнаружении приближающегося к крепости человека или существа?
— Вот сразу видно опытного человека, — обрадовался Родим. — Хотя, чего это я? Вы ведь императорский дворец охраняли, знаете весь порядок. А действия ваши такие — подать сигнал тревога посредством размещенного на вышке артефакта, там единственная руна, которой нужно коснуться, при обходе стен брать его с собой. Это оповестит всех часовых и меня. Если артефакт не сработает, то есть, не засветится тускло-голубым, подать сигнал «тревога» голосом и принять всевозможные меры для отражения атаки. Но это только в случае, если сомнений нет. Если там бредёт одинокий путник со зверодухом, бывает такое, не нужно всаживать в него болт, достаточно подать сигнал. Еще вопросы?
— Как опознаются часовые и разводящий при обходе?
Мужики, стоящие рядом, переглянулись и с уважением посмотрели на Бельского.
— Тут мудрить не стали, ваше сиятельство, — он протянул боярину небольшой медальон, — закрепите на груди возле сердца. Артефакт простейший. В случае, если вы погибните, он перестанет функционировать, если вы снимите его до сдачи караула, он перестанет функционировать, ну, если сами решите снять с ножом у горло, то же самое, во всех случаях он подаст сигнал тревоги остальным дозорным и мне. При приближении к вам другого обладателя медальона он потеплеет достаточно, чтобы вы почувствовали, что рядом свой. Вопросы?
Михаил отрицательно мотнул головой, всё было понятно.
— Вот и хорошо, — кивнул бывший имперский прапорщик. Он, слегка прихрамывая, сбежал по ступеням и повёл группу по постам.
О комфорте дозорных позаботились. Вышки были открытые, стенки где-то по грудь Михаилу, широкая крыша не давала дождю заливать внутрь, три открытых прохода занавешенных какой-то зачарованной плотной материей, два на стены, один, ведущий на саму вышку. Внутри стол, стул и простая жаровня с углями, несмотря на ночную прохладу, в башне было вполне тепло.
Ночная стража — самая тяжёлая, Бельский привык в это время спать, так что, постоянно зевал во весь рот, выходы на стену бодрили, не позволяя ему задремать. Браслет для обнаружения духов, который забрала Екатерина, ему ещё не вернули, пришлось пользоваться старыми артефактными очками, которые прекрасно позволяли видеть во тьме, правда недалеко, но лучше, чем таращиться в ночь, пытаясь разглядеть хоть что-то в свете тусклых звёзд. Но сколько Михаил выискивал неприятности со стороны реки, так ничего и не обнаружил. Ночь прошла без происшествий. Как боярин понял, это обычная практика, редко, когда из руин являлся ксанс, или ещё какой зверь, вроде кабана, прибитого им в первый день пребывания на острове. В восемь утра Михаила сменили, все дневные вахты стояли подростки, и его место занял мальчишка лет шестнадцати. Призвав обратно сокола, которого он отправлял в небо два часа через два, Бельский спустился по лестнице.
— Хорошо стражу отстояли, ваше сиятельство, — похвалил его Родим, — не спали, исправно обход делали. Можно вам доверить безопасность заставы.
— Ну, как вы, Родим Несторович, сказали, я привычный, — усмехнулся боярин. — Я — плоть от плоти армии императорской, начинал с низов, как и вы, прапорщиком, потом до лейтенанта поднялся, и не в столице, а на западной границе.
— Наш человек, хоть и аристократ, — покивал воевода заставы и отпустил Бельского отдыхать.
Михаил скинул руку в воинском салюте и отправился отсыпаться, весь график ему с этим караулом поломали. А ведь собирался сегодня в руины, посмотреть белого духа. Ввалившись в дом, он разделся и забрался в постель, даже дверь запирать не стал. Когда в полдень Михаил всё же открыл глаза, то обнаружил на столе завтрак, а рядом с ним браслет и ремень, которые он отдавал Екатерине, и новые двенадцать рун, выполненные на стальных тонких пластинах с добавлением духова железа. Хорошо он накануне расплатился с княжной полностью, а то сейчас неудобно бы было. Зевнув, Бельский побрёл к умывальнику. Как ни странно, он хорошо выспался, но и вымотался прилично, если его не разбудили ни гости, ни суетящаяся на кухне в трёх метрах от него Мария.
Чуть ли не на ходу позавтракав свежим хлебом и какими-то лепешками с мёдом, Михаил прикинул, что делать дальше. Терять день — не имело смысла, кормушки снова опустели. Ещё ночью он, скользнув в сознание сокола, обнаружил, что тот взял второе усиление. Крик теперь был куда сильнее, и мог убить, и действовал на площади три квадратных метра, но всё же лучше, и в воздухе он теперь мог находиться почти девять часов. Кроме того, он подрос, и теперь куда больше напоминал ту птичку, убившую солдата гарнизона кремля, и когти стали серьезнее, дальность зрения больше семи километров, сравнялся с превосходящим его по всем параметрам Горынычем. А ещё добавилась дистанционная атака, очень интересная, сокол мог поразить цель стальным пером с крыла, метнув его на дальность до двадцати метров. Правда, таких у него было всего четыре, дальше требовалось отрастить новые, а это занимало по часу на каждое потраченное.
Собравшись, Михаил сунул в рюкзак остатки лепёшек, вяленое мясо и термос с взваром, вышел на улицу. Небо было ясным, чёрное солнце висело прямо над головой. Уже через пятнадцать минут он вошёл в лес, окружающий руины, а ещё через десять переступил границу мёртвого города. Он шёл старым маршрутом, так как его вела к заставе Ирина. Если прошлые разы он вглубь не забирался, то сейчас его целью был именно центр руин, где вероятней всего встретить золотого духа. Шагал Бельский бодро, не особо отвлекаясь, кормушки, хоть и медленно, но пополнялись, и к концу первого часа имперская тарелка была полна наполовину, небольших духов, годных на корм соколу и дракону, на его пути встречалось куда больше, но отклоняться не хотелось. Михаил задумчиво посматривал по сторонам, прикидывая, а не завести ли себе ещё и четверолапого небольшого зверодуха, крепить к нему ловушку
