На краю чужого мира - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Ты о чём так задумался? — видя, что боярин выплыл на поверхность из омута размышлений, поинтересовалась девушка.
Бельский повернул голову и увидел, что княгиня Долгорукова уже забралась под яркое лоскутное одеяло, и теперь, приподнявшись на локотке, смотрит на него.
— Да так, ничего, — отмахнулся Бельский и, погасив лампу, стал стягивать с себя рубаху.
— Миш, — снова сократив имя, позвала его Екатерина, — если хочешь отдохнуть, просто скажи, полежим, поговорим.
Бельский мысленно матюгнулся, фраза «полежим, поговорим» тут же напомнило о проблеме папочки княгини Долгоруковой и погибшем братце.
— Всё нормально, — ещё раз произнёс он и, стянув штаны с панталонами, полез под одеяло.
— Ты кого сейчас обманываешь? — проведя рукой по его слегка небритой щеке, спросила с улыбкой артефакторша.
Улыбку он, конечно, увидеть в темноте комнаты не мог, скорее, услышал её, и сразу стало куда, как легче, распустился тугой узел, который образовался в груди всего пару минут назад.
— Вот ты и вернулся, — обрадовалась Екатерина и страстно его поцеловала.
Руки девушки пошли гулять по его телу. Да, она сильно изменилась с того дня, как впервые пришла сюда, принеся самострел и ловушки, стала смелее и рискованнее. Его руки, так и лежавшие на ее бёдрах, включились в процесс, несколько движений в нужном направлении, и княгиня, закусив губу, тихонько застонала. Михаил на секунду зажмурился. Как-то удивительно легко две женщины-аристократки вошли в его жизнь, и он пока не знал, что с ними делать, но кое-что он ощутил. Когда утром он разговаривал с боярином Змиевым, то почувствовал то, что ему очень не понравилось. Он ещё думал о возвращение на материк, но потихоньку начинал врастать в местную жизнь, и якоря у него имелось, целых два, и вот сейчас один из них крепко держал его за швартовый конец. Так ли ему нужно вообще туда, что там у него есть? Он тряхнул головой, прогоняя очередную тяжёлую мысль, и принялся целовать маленькую торчащую грудь, оказавшуюся прямо над его лицом.
Утро он, как всегда, встретил в одиночестве. Посмотрев на серое небо за окном, Бельский перевернулся на другой бок и уснул. Разбудил его звук раскалываемых полешек. Приподнявшись на локте, Михаил обнаружил хозяйничающую у плиты Марию, которая старательно не смотрела в его сторону, а щеки, шея и уши девушки были почти багровыми от прилившей к ним крови. Бельский опустил глаза, и всё стало понятно. Он лежал на спине, одеяло съехало, обнажив его достоинство и грудь. Короче, укрыта была лишь малая часть тела, и сейчас оно среагировало на молодую девушку, решило, несмотря на ночные забавы с княгиней, снова подняться. Чтобы не вводить девушку в ещё больше смущение, боярин натянул одеяло и, сев, потянулся.
— Доброе утро, Мария Петровна, — поздоровался он, — не могли бы вы не поворачиваться, пока я оденусь.
— Сделайте милость, Михаил Иванович, — дрогнувшим голосом ответила девушка. — А то я — барышня невинная, а вы меня соблазняете. Вот расскажу батюшке, он вас проучит дрыном.
— Не стоит, Машенька. Соблазнять вас, у меня и в мыслях не было, мне хватает тех романтических отношений, что у меня имеются.
— Ну, это я в курсе, уже и без меня слухи по заставе поползли, что к вам по темноте обе княгини через день шастают. Ваша светлость, а давайте я третьей наложницей стану? Уж больно интересно, что они в вас нашли. Как думаете, поделятся со мной имперские аристократки?
— Мария Петровна, — уже строго произнёс Бельский, — пошутили, и хватит. — Ему очень не понравились в голосе девушки твердые полные уверенности в сказанном нотки, только вот у него не было планов расширять свой гарем ещё на одну персону.
— А я и не шутила, — решительно заявила боярышня Мальцева.
— Нет, Мария, мы вроде всё выяснили ещё в прошлый раз. Так что, закончили этот разговор, или мне попросить заменить тебя?
— Не стоит, ваша светлость, — сдала девушка назад. — Мне эта служба нужна, так что, давайте забудем о речах моих вольных. Мне очень стыдно за своё поведение, такого больше не повториться, клянусь богиней. Умывайтесь, садитесь завтракать, я вам кашу на козьем молоке сварила.
Бельский кивнул и направился к умывальнику. Да, сложное утро у него выдалось. Зато каша сгладила неловкий момент, вкусная, горячая и даже с маслом
День прошёл в праздном безделье. Бельский пострелял из самострела во дворе, привыкая к оружию, затем, заперев дверь, уселся на кровать и, закрыв глаза, нашёл сознание родового духа. Требовалось выяснить, что он приобрел. И первым, что Михаил обнаружил, была плеть. Кое-как, сознание у духа внутри него всё же не человеческое, Михаил понял, что это новое умение, он может использовать его с левой руки, как и чёрный болт. Хлыст-липучка, который на дистанции в три метра может атаковать любое живое существо, и ошеломить его до потери сознания. Второе свойство — поглощение жизненной энергии, часть уходила духу, часть Михаилу, с того притока усталость, как рукой снимет, ненадолго, но взбодрит. Да и сам по себе он изменился, раньше Михаил ощущал его мелким сгустком в районе груди, теперь же он занимал куда больше места. А ещё он прекратил быть чисто чёрным, в его структуре появились золотые нити. Вторую новую способность он нашёл через полтора часа. Как духам доставались умения, Бельский не представлял, но то, что ему досталось, было непонятно — он мог на несколько минут слиться с драконом. Сколько конкретно времени, как это будет выглядеть, боярин пока не понимал. Надо пробовать, но явно не здесь, найти полянку в руинах и испытать. «Прогуляться что ли за стену, за холм, что межу заставой и горами? Посторонних там нет, опасности вроде тоже», — подумал Михаил. Он посмотрел на опустошённую ловушку, Змей Горыныч, как прозвал его Бельский, поглощал мелочевку просто в неимоверных количествах, и энергию, полученную, он усваивал куда лучше и быстрее сокола.
Решено. Сунув в ранец обе ловушки со зверодухами, Бельский заварил в термосе травяной взвар, сдобрив его ложкой мёда, быстро настругал пару кусков хлеба с вяленым
