Василий Головачев - Ко времени моих слёз
– Это правда. Истинно люди – люди чести, совести, справедливости, добра, правды, любви. Богорожденные и потомки богорожденных. И бироботы, не отличимые от настоящих людей, созданные жрецами для выработки энергии страха, боли, чувственного наслаждения, злобы, жажды власти, расплодившиеся со временем. Они-то как раз и являются основной рабской силой Системы, сосущей энергию человечества. Вот почему Система нынче торжествует: псевдолюдей легче обмануть, легче запрограммировать, заставить поверить в ложь, воевать, уничтожать себе подобных. Их – легион!
– Но тогда Система… непобедима?
– Непобедима Правда. Остальное – временно. Просто мы живем в переломное время, отчего кажется, что все плохо. Пока на свете есть истинно люди, жив и Божественный Замысел.
– Я… сомневаюсь…
– Если радость кончается, как говорил один мудрец, ищи, в чем ошибся [7]. У тебя еще есть вопросы, родич?
Арсений Васильевич помолчал, поглаживая пальцем циферблат часов на руке.
– Если существует Рать… община… почему об их создании и деятельности никто не знает?
– Во-первых, знают многие, – возразил Расен. – Главное, те, кто интересуется корнями русского Рода и хочет что-то изменить в жизни. Во-вторых, нам нет смысла кричать на всех углах о нашей работе. Она видна тем, кто понимает ситуацию.
– И в-третьих, – добавил с усмешкой Симеон, – все средства массовой информации, включая телевидение, находятся в руках наших врагов, а они-то уж никак не заинтересованы рекламировать деятельность ДВОР.
– И все же я хотел бы знать…
– Пожалуйста. Два примера, из тех, которых ты не знаешь. Система работает на Земле много тысячелетий. И все это время она пытается уничтожить силу, которая ей сопротивляется. Это наш Род, уходящий корнями в седую древность.
– Гиперборея…
– Именно так. Дважды Системе удавалось брать верх: когда она с помощью темных магов сбросила на Землю астероид, в результате чего погибли почти все цивилизации планеты и резко изменились формы биосферы, и когда она столкнула лбами две суперцивилизации.
– Атлантиду и Гиперборею…
– И это верно. Причем опять же на оба континента были сброшены астероиды. Так вот наша ратная служба вынуждена принимать превентивные меры, чтобы на возрождающуюся Русь не был сброшен очередной астероид.
Арсений Васильевич скептически поджал губы, исподлобья глянул на собеседника:
– Вы обладаете такой мощью?
– Община, как и каждая общность людей, является энергополевым структурным образованием – эгрегором, вырабатывающим и объединяющим энергию. Пока нам удается отводить астероиды мимо Земли, сил хватает. Однако наш враг не дремлет и ввел в действие более эффективные типы оружия – концептуально-методологическое, информационное, поголовное пси-зомбирование с помощью прямого воздействия на психику людей и, что более действенно, через средства массовой информации. Это оружие действует медленнее, нежели материально-физическое, зато эффективнее.
– Но ведь с ним бороться… невозможно…
– Мы боремся. Рать Рода – не только витязи, спецназ, военные люди, защитники чести и достоинства, но и писатели, поэты, ученые, политологи, историки. Нас мало, но вместе мы – сила, которую Система боится и которую пытается дискредитировать любыми способами. Особенно работает метод клейма: любые наши попытки заявить о себе, защитить свои права тут же называются «националистическим бредом», «шовинизмом», «оскорблением других наций» и даже «фашизмом», попробуй потом отмойся. Но мы боремся с врагом и на этом поле. Достаточно примеров?
Арсений Васильевич опустил голову. Он не знал, что ответить, ни гостю, ни себе.
Расен встал:
– Пусть подумает, я позвоню ему утром.
Поднялся и родомысл:
– Думай, родич. Тебе помогли обрести владени е, дали светиме ц, зажгли свет впереди. Теперь твой черед делать шаг вперед, преодолеть душевную лень. И очень тебя прошу: не спеши действовать, не делай ошибок. То ты месяцами живешь как перекати-поле, то вдруг срываешься с места и ныряешь в омут неподготовленного деяни я. Если бы не наши ратники, твою внучку увели бы враги, а ты уже и так потерял много.
Хлопнула дверь. Гости ушли.
Арсений Васильевич остался сидеть, понурив голову. Уши пылали, на душе скребли кошки, хотелось напиться до бесчувствия и забыть обо всем.
Тихо проблеял телефон.
Он встрепенулся, поднял трубку. Там царила глухая тишина.
Кто-то посмотрел на него, внимательно, оценивающе, с сомнением и надеждой.
– Мила, – прошептал он с комом в горле. – Я не знаю, что мне делать, помоги советом…
В трубке запульсировали гудочки отбоя.
Дощечка пятая
ПРЕОДОЛЕНИЕ
СИЛА
Хмурые тучи ползут над окраиной деревни, едва не цепляясь за трубы и крыши домов. Ветер дует порывами, неся мелкую водяную пыль. Холодно, сыро. Но Арсик ничего не замечает, наблюдая за тем, как его кораблики, вырезанные из толстой сосновой коры, плывут по огромной луже напротив дома: целая флотилия – двенадцать шхун, бригов, фрегатов под белыми и алыми парусами. На другом берегу «океана» – вражеская крепость с пушками, также вырезанными из коры, стенами и башнями из лучинок, и тысячи солдат, готовых открыть пальбу из мушкетов. Правда, в натуре солдат и мушкетов нет, их Арсений видит в своем воображении, но все равно будущее сражение захватывает дух. Еще немного – и начнется пальба.
А пока корабли плывут, подгоняемые ветром, не зная, что ждет их впереди…
На лицо упали капли дождя.
Арсений Васильевич поднял голову.
Низкие хмурые тучи придавили заросшее травой поле. Ветер. Холодно, сыро. Но это не Родомль, это небольшой аэродром под Жуковском, старый, практически не действующий, хотя здесь все еще стоит ангар чуть ли не столетней давности, вышка центра слежения и два стареньких «Ил-18», один из которых еще летает.
Впрочем, все это камуфляж. На самом деле здесь находится база РРР, спрятанная от любопытных глаз в подземных бункерах. И охраняется она очень даже неплохо и современными средствами, вплоть до лазерных сканеров и скрытых телекамер.
Послышался стрекочущий гул.
Арсений Васильевич вытер мокрое лицо ладонью, оглянулся.
Часть пейзажа с холмиком и кустами ракитника начала опускаться, ушла в сторону. Из открывшейся дыры площадью около шестисот квадратных метров вылетела металлическая стрекоза, зависла над полем. Платформа с гулом встала на место, закрыв отверстие подземного ангара. Пейзаж принял прежний вид. Вертолет опустился на траву летного поля, из него выпрыгнул летчик, махнул рукой.
– Идем, – сказал неслышно подошедший Расен.
Арсений Васильевич залез в вертолет; это был десятиместный «Ка-34», окрашенный в небесно-голубой цвет.
Вслед за Гольцовым и Расеном влезли еще четверо мужчин в камуфляже, похожие на пришельцев из космоса множеством приспособлений, кармашков, молний, зажимов и чехлов для оружия, и шлемами с черными стеклянными пластинами на глазах.
Есаул РРР покосился на спутника, наклонился к уху:
– Обойма поддержки.
Арсений Васильевич промолчал. Он до сих пор не был уверен в правильности своего выбора. Но теперь уже поздно было что-либо менять.
Поиски Максима и Марины неожиданно привели их в Серпухов.
Сначала Арсений Васильевич, выйдя в ментал, попытался уточнить местонахождение дочери и ее друга на прежних местах – в Бескудникове и в поселке телеакадемиков. Но их там не оказалось. Упустив Гольцова возле усадьбы полковника Пищелко, Система решила изменить тактику и перевезла «подсадных уток» в другое место. Куда именно – стало известно лишь после выхода Арсения Васильевича в общее энергоинформационное поле Земли. Новым местом заключения майора и Марины стал Серпухов. Точнее – секретный объект практически в центре города, недалеко от мужского Высоцкого монастыря, известный как «Автопредприятие № 17». На самом деле на территории автопредприятия располагалась база Системы, о чем Арсению Васильевичу доложил Расен. Естественно, база была хорошо замаскирована, укреплена и охранялась, наверное, не хуже государственных военных объектов. Однако делать было нечего, условия схватки диктовала Система, и ратники ДВОР вынуждены были эти условия принять.
Готовились к штурму базы два дня.
Все это время Арсений Васильевич жил у Расена, занимался с внучкой, размышлял о жизни, о своем странном положении, искал оправдание собственных поступков и соглашался с внутренним «я», которое то успокаивало его, то, наоборот, злобно упрекало в отсутствии цельности и твердости характера, а также в импульсивности принимаемых решений. Как правило, принятые впопыхах решения оказывались ошибочными. Вполне возможно, что и решение войти в состав десантной группы, собиравшейся освободить близких Гольцову людей, тоже было поспешным и непродуманным.
