Алекс Орлов - Меченосец
— Ты пьян, Рик!
— Я в порядке. А вот ты…
— Ну и что ты предлагаешь, безумец?! Отослать «меченосец» на завод-изготовитель и потребовать волшебные крылья?
— Отнюдь, голубчик. Достаточно поставить титанитовые лонжероны. Или хотя бы накладки на обычные лонжероны…
— Да какой во всем этом смысл?!
Рик порывисто схватил Джекоба за локоть и поволок в сторону хвоста.
— Слушай сюда, придурок, — зашептал он, дыша на майора свежим перегаром. — Я на сто процентов уверен, что твоим ублюдкам не удастся закрыть частоты наведения полностью. А значит, из десяти пущенных ракет одна меня достанет наверняка, понимаешь это?
— Но, Рик… Ты же требуешь невозможного!
— Ничего невозможного тут нет! Твой инженер и бровью не повел, он понимает, что, где и как достать, снять, украсть и все такое прочее… Он правильный парень, а ты штабной прихвостень, постоянно думающий о том, как бы твою задницу не поджарили!
— Ну хорошо, — согласился наконец Джекоб. Он чувствовал себя так, будто это он, а не Рик, выпил двести пятьдесят граммов черной сахеллы.
— Хорошо, баки внутрь бомбового отсека, к ним узел азотирования, лонжероны крыльев прошить титанитом… Надеюсь, это все?! — закричал он. Его правая бровь задергалась.
— Прекрати эту истерику и не надейся на послабления. Мы сидим в одной лодке, стоимостью в пятьдесят тысяч песо…
Рик вдруг громко чихнул и высморкался в полу больничной куртки. По дальней полосе стал разбегаться топливный заправщик «геркулес», и Рик на мгновение отвлекся от спора, любуясь красотой и мощью этой машины.
«Вот так и я, — подумал он, — оторвусь от полосы и пойду неведомо куда…»
— Слушай сюда, майор, — сказал Рик, возвращаясь к Джекобу. — Помимо того, что я перечислил, потребуется десять тонн титанитовой дроби, фасованной в фунтовые пакеты…
— Ты их жрать, что ли, будешь? — со злобой выкрикнул Джекоб.
— Нет, ты их будешь клеить на борта и днище — изнутри, разумеется. На синтетический клей. Механики скажут, какой лучше.
— Это все?
— Рад, что ты не задаешь идиотских вопросов — «зачем это нужно?»
— Это все?!! — завопил Джекоб.
— Нет. Есть последнее пожелание.
— Какое?!
— Бомбы…
— Что «бомбы»?
— Какие ты собирался грузить в «меченосец»?
— «БТ-18», восемьдесят штук! Но теперь, полагаю, войдет только сорок!
— Не ори, ты меня раздражаешь, — сказал Рик, осматриваясь и отмечая на поле заправщики, микроавтобусы обслуживающих бригад, а также выруливающие на старт суда.
Наблюдать за всем этим было приятно, Рик уже забыл, когда в последний раз видел настоящую аэродромную работу. Давно. Очень давно.
— Никаких сорок штук, Джекоб. Ты загрузишь двадцать пять штук «БТМ-18». С двухкомпонентной взрывчаткой…
— Но почему?!
— Потому, приятель, что как бы ни пострадал «меченосец», он должен продолжать идти к цели. А с твоими «БТ-18» он превратится в пыль после первой же ракеты…
— Для этого мне придется идти на служебное преступление, Рик!
— Да ладно тебе. Мы же для хорошего дела стараемся, правильно?
— Теперь, надеюсь, все?
— Да. Добавь только стримпланер.
— А парашют?
— Можно и парашют, но стримпланер должен быть обязательно. Договорились?
— Ладно. Постараемся.
— Никаких «постараемся». В противном случае ты угробишь меня и не получишь никакой доли…
— Я все сделаю, как ты сказал.
Они еще постояли у хвоста, остывая и приходя в себя.
— Ну и как там тебе живется? — спросил Джекоб, когда успокоился. Этот вопрос показался Рику странным после минувшей перепалки.
— Нормально. Кормят хорошо, дают выпить. Даже медсестра одна понравилась…
— Хорошенькая? — оживился Джекоб.
— Не то слово.
— Ну и чего ты?
— А чего я? Они там такие… доброжелательные… Даже неловко тему заводить…
— А чего там заводить? Скажи просто — сестра, мне нужна ваша консультация.
— И все?
— А что еще? Если что не так, спишешь на диагноз. Ты же у нас штатный придурок, тебе все можно…
— Кстати, чего вы про меня такое наговорили, что даже охрана шарахается, да и этот капитан чуть в обморок не упал, когда я к нему обратился?
По тому, как мерзко заулыбался Джекоб, Рик понял, что отрекомендовали его будь здоров.
— Ну давай, колись…
— Терри Джонсон — бешеный фермер, — сказал Джекоб, сдерживая смех.
— Ну и в чем его бешенство?
— Он мучил своих животных, Рикки…
— Как мучил?
— А ты не догадываешься?! — едва справляясь с собой, спросил Джекоб и, отойдя в сторону, расхохотался, прикрывая рот форменной кепи.
— Уроды… Мерзкие уроды, — произнес Рик, вспоминая перекошенные от напряжения физиономии охранников и бледное лицо капитана. — «Бешеный фермер…» Ну придумают же…
Джекоб наконец перестал смеяться и вернулся из- под крыла к Рику.
— Когда мы встретимся в следующий раз? — спросил тот.
— Через два дня.
— А если завтра?
— Какой смысл? Мы ничего не успеем достать или украсть…
— Ну хорошо, через два дня. А когда у нас вылет?
— Через шесть дней переброска на временную площадку.
— Кто будет перегонять?
— Ты. Больше некому.
— Ну хорошо, пусть так.
93
Это был всего лишь сон, Рику это было понятно. Он шел по бесконечному тесному коридору, протискивался на поворотах мимо острых углов, открывал двери и шел дальше, пока не оказался в небольшой, обставленной старинной мебелью спальне, где пахло пылью.
Однажды он видел такую комнату в фильме про какого-то короля. Кажется, про Карла… Или Генриха? Впрочем, в школе история не была его любимым предметом, ему больше нравились физкультура и астрономия.
Во сне Рик натолкнулся на огромный глобус неизвестной планеты, стоявший на массивной мраморной подставке.
Расшитые золотом тяжелые гардины покачивались от легкого сквозняка, хрустальные цветы на люстре позванивали. Огонь оплывающей свечи, вставленной в серебряный подсвечник, нервно подрагивал, заставляя тени прыгать по стенам, а золоченые статуэтки — разбрасывать крохотные солнечные зайчики.
Рик знал, что у него здесь свидание с властной женщиной, отказать которой он был не в силах. Он привык подчиняться ей во всем и прислушиваться к каждому ее слову.
«Приляг!» — прозвучал ее голос где-то совсем рядом.
«Хорошо…» — ответил Рик и присел на шелковое покрывало. Затем поднырнул под свисавшие кисти балдахина и оказался в объятиях нежных пуховых подушек.
Она должна была скоро появиться, и Рик немного волновался. Где-то хлопнула дверь, потянуло медовым дурманящим запахом, и он почувствовал в спальне ее присутствие.
«Ты уже здесь?» — спросил Рик.
«Тихо…» — сказала она.
Послышался шелест накрахмаленных юбок, затем отодвинулась занавеска балдахина и он увидел ее силуэт и блеснувшие на свету брильянты. Много брильянтов.
«По числу поклонников», — обычно шутила она.
«Все, как в кино…» — сказал он, а она села рядом и положила руку ему на плечо.
«Мы ведь давно друг друга знаем, Рик…»
«Да, это так».
«И ты научился доверять мне, ведь я тебя никогда не подводила, даже на восьмом „барбосе“…»
«Не подводила…»
Она погладила его по волосам и улыбнулась, но глаз ее он не видел.
«Ты уже давно не молодеешь, Рик, поэтому прими мой совет…»
«Какой?»
«Не полагайся на интуицию, она забирает у тебя слишком много сил».
«Я ею почти не пользуюсь».
«Ну так откажись от нее совсем! Эта тварь меня не любит!»
«Нет…»
«Что нет?»
«Я не могу от нее отказаться, тогда у меня совсем ничего не останется…»
«Но у тебя есть я, разве этого недостаточно?»
Рик почувствовал, как ее пальцы сдавили ему плечо.
«Для меня недостаточно… И пожалуйста, отпусти плечо, ты делаешь мне больно…»
«Ах, тебе больно? — произнесла она со злой усмешкой и стиснула плечо сильнее. — Но это еще не больно, мой мальчик… Вот сейчас будет больно…»
Сказав это, благопристойная дама из старого кино вдруг превратилась в безобразную старуху с крючковатым носом, горящими глазами и лязгающими зубами. Оставив плечо Рика в покое, она стала его душить.
Он заметался, пытаясь разжать ее хватку, однако тягаться с этой старухой ему было не по силам. Она лишь громко расхохоталась и сдавила его горло так, что хрустнули шейные позвонки.
Шутки кончились, теперь Рик спасал свою жизнь. О том, чтобы проснуться, не могло быть и речи, ведь до спасительной двери у ломберного столика было слишком далеко, а на скользком шелковом покрывале он оставался совершенно беспомощен.
Но тут появилась Интуиция! Она на мгновение показалась в дальнем углу, тоненькая девушка лет семнадцати, и тотчас исчезла, зато теперь Рик знал, что ему делать. Он начал вращаться на шелковом покрывале, словно веретено, сплетая длинные руки старухи и заставляя ее ругаться.
