Алекс Орлов - Меченосец
Эти двое, по мнению Рика, были так похожи, что, увидев здешнего эскулапа, он едва не крикнул ему: «Привет, старик, я тебя знаю!» Впрочем, возможно, и крикнул, но на это не обратили внимание, ведь здесь привыкли к подобным выходкам.
При каждой встрече пожилой доктор мял Рику бока, а потом что-то записывал в медицинских бланках.
— Что, доктор, хреново дело?
— Отнюдь, голубчик…
— А мне один ваш коллега, сказал, что практически кирдык…
— Отнюдь, голубчик. Попьете таблеточки, попаритесь в ванне, получите массаж, и тонус вашей печени значительно повысится. Нам ведь это не впервой, здешний контингент наполовину состоит из алкоголиков и наркоманов…
На немой вопрос Рика, доктор добавил:
— В том смысле, что злоупотребления обычно приводят людей именно к таким последствиям.
«Хороший человек», — подумал Рик вспоминая о здешнем докторе. В этот момент в дверь постучали и один из охранников, заглянув в палату, сообщил:
— Пришла машина, сэр…
— Иду!
Рик сунул ноги в войлочные туфли, в которых здесь ходили все, от пациентов до сторожа, и вышел в коридор, где его ждали охранники.
По мнению Рика, выглядели они какими-то вздрюченными, наверное, боялись, что он, как только окажется за стенами лечебницы, тотчас попытается удрать. Однако бежать Рик не собирался, ему даже нравилось, что появилось наконец какое-то настоящее дело — почти государственное.
Все годы своей карьеры на ниве нелегальных перевозок он ощущал себя крайне некомфортно и с большей готовностью и за меньшие деньги подвергал бы себя риску, работая на государство.
Во дворике уже гуляло несколько пациентов. Двое под присмотром санитаров, а один в сопровождении медсестры, которую звали Габриелла.
— Габи, привет! — помахал ей Рик.
— Здравствуйте, мистер Джонсон! Вы покидаете нас?
— Не так скоро, Габи! До вечера!
— До вечера, мистер Джонсон…
— Она миленькая, правда? — спросил Рик, поворачиваясь к одному из охранников.
— О да, сэр, миленькая, — согласился тот, глядя на Рика, как на гранату с выдернутой чекой.
«Что им про меня наговорили?» — подумал он, решив при случае выяснить это у Джекоба. И этого «Джонсона» ему всучили даже не посоветовавшись. «Терри Джонсон», и точка, а Рик предпочел бы что-то вроде «Ламберта» или «Пенкрофта».
Когда они подошли к металлической двери, которую охранял местный «секьюрити», шедший первым охранник перекинулся с ним парой слов, потом достал тонкую, как шоколадка, рацию и произнес:
— «Привезли синие баклажаны…»
— «Синие наш любимый сорт», — ответили ему. Рик покачал головой. Такого идиотского пароля и отзыва ему никогда еще слышать не приходилось, хотя в Лайсоне, в нелетный дождливый сезон, шпионские фильмы он поглощал тоннами.
После обмена кодовыми фразами дверь открылась, Рика выпустили наружу и он увидел распахнутую дверцу лимузина, припаркованного у самого забора, а по обе стороны от него двух «быков» с расстегнутыми кобурами.
— Прошу вас, сэр! — произнес один из них, указывая на салон.
— Благодарю, приятель, — ответил Рик и забрался на мягкие диваны.
С двух сторону к нему тотчас подсели «быки», дверцы лимузина захлопнулись, и он резко стартовал с места.
Рик оглянулся. Его больничные охранники запрыгнули в следующую машину и поехали следом.
«Прямо как премьер-министра», — подумал Рик и улыбнулся.
— Нет, сэр, премьера сопровождают четыре машины, а вас только две, — сказал сидевший возле шофера секьюрити, должно быть, самый старший.
«Опять вслух подумал…» — догадался Рик и снова не смог понять, сказал ли он это вслух.
Ехать пришлось довольно долго, по прикидкам Рика, не менее двухсот километров. Он успел немного вздремнуть, и когда машины вкатились на территорию базы, проснулся в скверном настроении. Ему снова требовалось выпить.
Машины поплутали среди казарм, складов и топливных терминалов и оказались на летном поле. Проехав по «желтой зебре» зоны безопасности, они притормозили рядом с заправщиком, возле которого стояли два офицера.
Охранники распахнули дверцы и вышли, но Рик остался на месте, справедливо полагая, что сейчас у него преимущество и он может потребовать выпивки.
— Эй, Рикки, это ты? — спросил заглянувший в машину Джекоб.
Не успел Рик начать капризничать, как в окно просунулась рука с традиционной фляжкой сахеллы. Капризы были забыты, Рик схватил фляжку и присосался к горлышку, прикрыв глаза от удовольствия. Спустя полминуты он вышел на пропахший авиационным топливом бетон и, вдохнув полной грудью, спросил:
— Джекоб, а почему меня возят в этой больничной робе? Почему нельзя выдать мне гражданский костюм?
— Костюм выдать можно, Рикки, и я настаивал на этом, — соврал Джекоб. — Однако наши генералы не доверяют тебе. Они убеждены, что, будь у тебя костюм, ты бы тотчас смылся.
— Вот дураки-то. Ну ладно, показывай, где тут наша каравелла…
— Да вот же он — ты на него смотришь, — сказал Джекоб, указывая на самолет.
— Ох, ни хрена себе, красота какая! Это же он, «меченосец»!
92
Обойдя бомбардировщик кругом, Рик подошел к распахнутому люку и, заглянув него, увидел знакомые механизмы бомбовых конвейеров. Но это уже была архаика. Современные машины никаких свободно падающим бомб не носили, пряча ракеты в стартовых капсулах, а капсулы в фюзеляже.
— Джекоб, мне нужен инженер! — крикнул Джек, оборачиваясь, и увидел бледное лицо капитана авиации с синей подкладкой погон, говорившей о том, что капитан не пилот, а механик.
— Капитан-инженер Бойл, сэр! — доложил офицер с расширенными от ужаса глазами.
«Что же им про меня наговорили?» — снова подумал Рик.
— Слушай меня, инженер! Вот сюда, в бомбовые отсеки нужно поставить навесные баки на двадцать тысяч литров. Понял?
— Понял, сэр, но…
Капитан посторонился, пропуская кинувшегося к Рику майора Брауна.
— Что за херню ты несешь, Рикки? Какие тебе навесные баки?
— Такие, Джекоб. Я не хочу, чтобы топливо рвануло от удара шрапнели, понял меня? Мы идем на большое дело, и возможны разные ошибки. Ты хоть знаешь, сколько труда нужно затратить, что свести амплитуды четырех кодировочных станций? Это очень сложное занятие, приятель, поэтому мы должны быть готовы к тому, что получим пару ракет в пузо этого красавца еще до того, как он увидит цель!
Для наглядности Рик постучал кулаком по обшивке бомбардировщика, и завороженный этими звуками, Джекоб замолчал.
— Поэтому, друг мой, мы уберем топливо из крыльев и спрячем его в подвесные баки, которые разместим в бомбовом отсеке…
— Но как же тогда быть с загрузкой, ты же не возьмешь полный комплект! — воскликнул майор Браун.
— Об этом — позже… А сейчас, где мой инженер?
— Я здесь, сэр! — снова подскочил к нему бледный капитан-инженер.
— Слушай сюда, инженер! Подвесные баки поставишь на место второй и четвертой галереи, понял меня?
— Так точно, сэр!
— Разумеется, баки должны быть настоящие, с гофрой, с губкой и все такое прочее, чтобы, если уж хлестнет по ним шрапнель из боеголовки, так топливо чтобы не вытекало, понял меня?
— Так точно, сэр, понял! У нас есть подвесные баки к «турштвейну»!
— Двадцать второму?
— Двадцать четвертому!
Рик задумался, вспоминая, чем «двадцать второй» отличается от «двадцать четвертого», а потом кивнул соглашаясь.
— Хорошо, это нам годится. И еще одно — топливо для бомбера нужно азотировать, поэтому будьте добры, джентльмены, установить азотирующий редуктор!
— Да ты с ума сошел, Рик! Где мы тебе достанем этот редуктор?! — завопил Джекоб, подскакивая к Рику и становясь между ним и капитаном.
— Это тебе инженер подскажет. Он знает, откуда снять и куда поставить, правильно инженер?
— Ну… — капитан пожал плечами, но под строгим взглядом Рика согласился.
— Да, сэр. Редуктор я сниму с «би-лансера»…
— Молодец. Вот люблю я капитанов. А майоры, они другие…
Рик прошелся вдоль длинного крыла «меченосца» и похлопал по обтекателям двигателей.
— Скажи мне, капитан, что будет, если ракета ударит в этот двигатель, ну или в другой? Что будет с крылом?
— Двигатель вырвет, сэр…
— Правильно. А крыло — переломится… Одна вшивая ракета, и весь этот воздушный корабль, — Рик поднял над головой руки, демонстрируя величие воздушного суда, — вся эта красота сорвется в штопор, да так, что даже экипаж выскочить не успеет.
— К чему это ты, сукин сын, клонишь? — завопил Джекоб, снова бросаясь между Риком и инженером.
— Я клоню к тому, Джекоб, что если в крыло ударит ракета, это не должно означать безусловную гибель бомбардировщика. Он должен лететь дальше на трех движках и смешать с дерьмом тех, кто там, на земле, пытается вставлять нам палки в колеса!
