Михаил Тырин - Самоволка

– Вкус – как у ссаной тряпки, – уточнил Степан, разжевав крохотный кусочек.

– Ну, дело привычки. Здесь это основная еда в походах.

– Скажи-ка, с какого перепуга меня называют «старцем»?

– А кто ты? Для них ты и есть старец. Кстати, предупреждаю, это вовсе не почетное звание, и уважения не жди. У них дома считают трусами тех, кто доживает до нашего возраста.

И снова в путь. Степан уже сроднился со своим каррауном, он чесал его за ухом и говорил какую-то невразумительную ерунду, подбадривая.

Смысл этого долгого и заунывного перехода оставался непонятен. Борис обещал, что сангры-следопыты найдут след. А они его и не искали. Просто подгоняли своих животных, изредка обмениваясь непонятными сигналами.

Ничего не происходило.

Красное солнце уже собиралось прятаться за горизонт, лес становился темным и тревожным. Пора бы и остановиться, перекусить и, пожалуй, уснуть под треск уютного костерка…

Но неутомимые сангры, похоже, и не собирались отдыхать. Они словно видели какую-то цель и стремились к ней. Они двигались то вместе, то вдруг разъезжались в стороны. Серо-зеленая одежда и невзрачные накидки делали их почти невидимыми среди деревьев.

Однажды сквозь зевоту Степан ощутил, что вокруг что-то изменилось. Сангры, казалось, засуетились, начали чаще описывать круги под кронами, прислушивались, застывая на месте.

Наконец сгрудились под деревом с мощным раздвоенным стволом. Приблизившись, Степан увидел, что двое роются в корнях, разгребая пальцами листву и принюхиваясь.

– Что-то интересное? – спросил он у брата.

– Сам-то запах не чувствуешь?

Степан втянул воздух.

– Вроде дерьмом пахнет…

– Так и есть, нашли лошадиный навоз. Свежачок!

– И почему такой ажиотаж вокруг навозной кучи?

– Степа, Степа… – разочарованно вздохнул Борис. – Ну, сам подумай, откуда тут взяться лошади?

– Да понятия не имею.

– Ладно, помалкивай лучше…

Сангры тем временем расползлись в разные стороны, снявшись с карраунов. Лишь один остался охранять братьев и животных. Степан хотел еще кое-что спросить у Бориса, но сангр тут же приложил палец к губам и очень выразительно посмотрел. Так что сразу захотелось стать тихим.

Вскоре вернулись, снова возбужденные и резкие. Запрыгнули на животных, уверенно направились по склону.

– Взяли след, – негромко прокомментировал Борис.

– Чей?

– Скоро узнаем. Какашки совсем свежие.

Стремительно темнело, попутчики угадывались в виде прыгающих темных пятен на фоне частокола стволов. Над головой шумно перепархивали какие-то крупные птицы, заставляя вздрагивать.

– Тс-с-с-к! – послышалось спереди.

Все мгновенно остановились. Степан ощутил запах дыма в воздухе. Стало очень тихо, даже животные послушно замерли.

Откуда-то раздавались голоса – приглушенные, но явственно различимые среди шелеста листвы.

Один из сангров соскочил на землю, разбежался и стремительно взобрался на дерево. У Степана просто челюсть отвисла. Сангр не карабкался, не цеплялся, а просто взбежал на высоту в полтора десятка метров, как белка.

Потом так же ловко спустился. Что-то сообщил товарищам своими шипящими и цыкающими сигналами.

Похоже, его прекрасно поняли без слов. Все немедленно спешились, начали привязывать животных. Поснимали с плеч ружья, накинули на лица темные сетки и тронулись вперед легким бегом.

Степан и Борис, чуть пригнувшись, семенили позади всех. Неожиданно один из сангров задержался и сердито прошептал:

– Топочете, как неуклюжие коровы! Либо стихните, либо оставайтесь тут!

В самом деле, сангры перемещались плавно и совершенно бесшумно, словно парили над травой. В то же время под ногами братьев то и дело что-то шуршало или хрустело.

– Мы лучше стихнем, – благоразумно решил Борис. Оставаться в этих мрачных зарослях без охраны не хотелось даже ему.

Впереди уже были видны отблески огня на кронах. Голоса доносились громче, но разобрать слова не удавалось. Казалось, кто-то за деревьями кричит, ругается или даже плачет навзрыд…

Наконец сангры замедлили бег, еще больше пригнулись и наконец двинулись ползком.

Путь привел на кромку крутого каменистого обрыва. Внизу лежала просторная расщелина, освещенная двумя кострами.

Первое, на чем остановился взгляд Степана, был человек, привязанный к столбу. С расстояния в полсотни метров узнавалась традиционная одежда кечвегов. Голова его безжизненно свесилась на грудь, ноги же почему-то иногда дергались, словно в них тыкали электрическим проводом.

От этой картины стало не по себе.

Еще внизу был небольшой, но основательный бревенчатый дом, пара сараев, какие-то перекладины, изгороди.

За домом Степан увидел еще троих привязанных людей. Они были значительно дальше, разглядеть что-то подробно было трудно.

Из-за сарая вышел человек, одетый в широкие синие штаны и расстегнутый френч. За спиной болталась винтовка.

– Ах вы суки… – выдавил Борис.

– Кто это? – тихо спросил Степан.

– Казаки. Заткнись, кстати.

В свете костра мало что было видно, однако Степану померещилось, что этот человек – темнокожий.

Остальные были в доме. Именно оттуда, из-за распахнутой двери, доносились крики. Где-то слышалось сдержанное конское ржание.

Борис уже перекатился к санграм и что-то им втолковывал, яростно шевеля бровями. Те быстро все поняли – через полминуты четверо скользнули в заросли, остальные прильнули к своим диковинным ружьям.

Степан тоже положил перед собой карабин и взялся за рычаг затвора, но Борис выразительно погрозил ему кулаком.

Глаза уловили какое-то движение справа. Оказалось, ушедшая группа сангров уже выбралась из зарослей чуть в стороне – там, где край обрыва нависал над одиноким деревом с крепкими растопыренными ветвями.

Не успел Степан и глазом моргнуть, как сангры взялись прыгать прямо на эти ветви. Зрелище было нереальное – они скакали, как блохи, словно для них не существовало законов тяготения. Вдобавок им как-то удавалось цепляться за эти ветки и повисать совершенно бесшумно. Даже одежда не шуршала.

– Ну, сейчас начнется кадриль… – пробормотал Борис. – Каждой твари – по харе.

Степан вытянул шею, чтобы разглядеть крадущихся вдоль дома сангров, но брат потянул его назад.

– Ты лучше бы пригнулся, дорогой. Шальные пули таких любопытных особенно нежно любят.

И бесцеремонно вдавил голову Степана в колючую траву.

Из-под обрыва вдруг истошно заорали. Тут же лежащие рядом сангры принялись палить из ружей. Их выстрелы не были похожи на резкие оглушительные хлопки автоматов или пистолетов. Звук был мягкий, сочный, с длинным вибрирующим посвистом. Каждый выстрел рождал облачко плотного дыма, которое моментально таяло.