Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич

Гарнизон «Форт Черняховский»

на мексиканско-калифорнийской границе,

между Тихуаной и Мехикали

Наш оснащённый дополнительными размещёнными в салоне топливными баками «Ми-8МТВ» наконец завис над вертолётной площадкой.

— Прибыли, товарищ генерал! — доложил капитан Миша Баланов, вертолётчик, что называется, божьей милостью.

Было видно, как сопровождавший нас боевой «Ми-24П» ушёл резко влево и, выпустив шасси, начал садиться чуть в стороне, правее от нас.

Бортрадист Володя Фоменко, видимо случайно, включил радио на полную громкость. Судя по всему, его приёмник был настроен на местный радиоузел ГСВСА, базировавшийся в Монтеррее. При этом там как раз передавали что-то специфическое, явно по заявкам местных радиослушателей. Иначе я никак не мог объяснить вдруг зазвучавшие в салоне вертолёта слова песни группы «Контингент»:

Гляди-ка, уже и песен с местной спецификой успели насочинять, черти... Хотя молодцы, конечно. Подобное творчество даже суровый ГлавПур одобряет и считает положительным моментом….

Сухая желтоватая пыль от несущего винта поднялась столбом. Колёса коснулись площадки, борттехник сдвинул дверь, установил коротенький трап, и мы полезли наружу. Сначала, как и положено, двое моих охранников, сержанты-сверхсрочники из спецназа ГРУ Серёга Гончаров и Паша Боровяк по кличке «Боровок» (кличка его внешности нисколько не соответствовала, поскольку оба сержанта были жилистыми ребятами небольшого роста) и «атаманов адъютант» (тоже кличка) капитан Саня Фингалов с содержащим всю нашу носимую с собой бумажную волокиту кожаным портфелем. Что поделать, секретарш я в штате не держал. Служба у таких, как я, не самая лёгкая, да и дорогая супруга Оля это не одобряет. Так и сказала: узнаю, что завёл какую ни есть секретутку — поступлю с тобой противоестественно, а потом пристрелю. Или сначала пристрелю, а уже потом поступлю противоестественно. По настроению…. И ведь самое смешное — она действительно может....

Я выбрался наружу следом за охраной. Вокруг нас стояло два десятка зачехлённых и подготовленных к немедленному старту вертолётов — такие же «Ми-8» в пустынном камуфляже, с нашими красными звёздами или трёхцветными мексиканскими треугольниками и пара-тройка «крокодилов» «Ми-24».

За вертолётными стоянками просматривался красочный стенд с огромным плакатом, на котором широко улыбался блондинистый советский солдат с красной звездой на камуфлированном кепаре и с автоматом АКМ на груди. Пониже фигуры солдата было написано жёлтым по красному фону: «Воин Советской Армии! Помни! Ты пришёл на эту землю как друг и защитник!»

Стало быть, с агитацией и пропагандой здесь всё было более-менее в порядке.

А к нам уже бежал солдатик в стандартной песочной форме (точно в такую же были облачены и мы все, в Афгане эту одёжку называли «Варшавка», в ОВД «Афганкой», а ещё почему-то «Мобутой») и панаме, с красной повязкой на рукаве.

Солдатик, которого тут же взяли на прицел мои орлы, похоже, не сразу признал во мне начальство и пару секунд хлопал глазами, пока не рассмотрел на погонах моей солдатской тропической куртки генеральские звёзды.

В итоге, он одновременно отдал честь и разинул рот от неожиданности.

— Боец, передай, что прибыл генерал-майор Трофимов из штаба ГСВСА, — опередил я его доклад и добавил: — Дежурного офицера ко мне.

Мы медленно двинулись в сторону белевших за вертолётной площадкой казарменных зданий. Боец убежал, а минуты через три перед нами уже возник как из-под земли дежурный офицер очень знакомого облика — длинная, покрытая «офицерским» загаром жердь в камуфлированной форме и кепаре мексиканского образца с майорскими погонами.

Майор отдал честь и отрекомендовался:

— Товарищ генерал! За время моего дежурства во вверенном мне гарнизоне «Форт Черняховский» никаких происшествий не было! Гарнизон занят караульной службой, хозяйственными работами и сопровождением транспортных автоколонн в сторону калифорнийской границы! Три наши маневренные разведгруппы в данный момент находятся в «Договорной Зоне». На связь выходили полчаса назад, никаких проблем пока не имеют! Дежурный по гарнизону майор Маликов!

А опустив руку, тощий майор спросил совершенно другим тоном:

— А вы, товарищ генерал-майор, к нам с внезапной, внеплановой проверкой боеготовности, или так — завернули на часок-другой, навестить старых друзей?

И при этом широко заулыбался, зараза.

— Слушай, альтер камерад, ты меня полным титулом, ради бога, не именуй. Я сегодня запросто, без чинов. А по остальному там видно будет. Начальник гарнизона где?

— На стрельбище с мотострелками. Вызвать?

— Да пока не надо, веди в штаб.

И мы пошли. Мои адъютант и охрана деликатно приотстали. Мимо нас, подняв облака пыли, проехали две машины огневой поддержки на шасси «Т-55». А «старый друг» почему-то шёл молча.

— Шома, а ты что — всё майор? — поинтересовался я у него, нарушив возникшую паузу.

— Так точно!

— А почему?

— А интриги, товарищ генерал...

— Интриги, говоришь? Напомни, ты официально сколько раз разведён?

— Ну, три....

— Вот. А ты говоришь — интриги. За те разводы тебя политотдел и дрючит в хвост и в гриву. Советский офицер должен иметь железное облико морале!

— Ага, каждый солдат мечтает стать генералом, лейтенант — капитаном, капитан — майором, майop — подполковником, а у подполковников, говорят, тоже бывают свои мечты. Не всем же везёт так, как вам! И супруга красавица, и Героя Советского Союза и вам и супруге присвоили без лишних вопросов и волокиты...

— А тебе что — ордена Ленина и двух орденов Боевого Красного Знамени по жизни мало? Это же ты сам, добровольно, в Европе остался, когда нас всех на Дальний Восток отправили, возбухнувших китаёзов утихомиривать. В Париж он, видите ли, первым въехал, верхом на танке! Только ведь французы и в этот раз без всяких выстрелов лапки задрали... А попробовал бы, как мы, под Пекином, десять часов в ОЗК, ни продохнуть, ни пёрнуть. Зато теперь китайцев мало и они тихие-тихие. Всё-таки зарин-зоман — это не шутка...

— Это точно, — согласился Маликов. — Оказаться в нужное время там, где надо, — это в наше время самое важное...

— Не факт. И вообще, попробуй сам побыть в шкуре мужа первой женщины-генерала ГРУ и первой женщины-начальника одного из управлений ГРУ — сразу поймёшь, какое это удовольствие...

— Дети-то как?

— Да всё путём. Как обычно. Старшей скоро в школу, а мелкий болтает без умолку, но пока всё больше на своём. Ладно, хоть бабки-дедки есть, а то впору застрелиться...

— А как там в столице?

— А что столица? Свердловск он и есть Свердловск, строится потихоньку...

Мы замолчали, поскольку всё ещё до конца не привыкли называть Свердловск столицей. А что сделаешь, если из немногих, выпущенных американцами тогда боеголовок целых пять упали на Москву и окрестности...

Между тем мы вошли в штаб, миновав часового у входа.

— Ну, а у вас что интересненького? — спросил я у Маликова. — Как оно вообще?

— Да почти что ничего. В Калифорнии всё спокойно. Разве что позавчера наша разведгруппа из патруля по «Договорной Зоне» вернулась. Ходили в недельный поиск. В числе прочего уничтожили бандгруппу. Взяли пленных.

— Что, небось сам ходил?

— Ну ходил, и что?

— Неймётся тебе... Так что ты там про пленных?

— В основном отработанный материал — бандюки. Но один пленный сильно любопытный.

— Тогда показывай.

Маликов позвонил кому-то по внутреннему, я разрешил своим сопровождающим отдыхать, и мы пошли в правое крыло штаба, туда, где размещался Особый Отдел.