Александр Тихонов - Кремль 2222. Легенды выживших (сборник)
– О’кей, – сказал он, раздумывая, сразу повесить трубку или все-таки подождать. Эти нелегальные эмигрантки с поверхности, получившие работу в кафе, очень любят изображать из себя дочек Рокфеллера. А как доходит до расплаты за бессонные ночи, а порой и дни, из ниоткуда появляется или муж, или любовник, или просто сосед с бейсбольной битой… Боксер-бандит снова возник в голове Люка, потирая друг о друга бесформенные кулаки, похожие на говяжьи окорока…
Ну уж нет! Хватит! Хватит изображать из себя влюбленного придурка, рассчитывая, что эти суки неизвестно куда денут своих мужей и вывалят перед ним свои миллионы. Лавочка закрывает кредит и переходит на наличные.
– О’кей, – сказал Люк снова. – Мои услуги стоят пятьсот старых долларов в сутки.
– Вау, – сказала трубка. У нее был несколько резкий, но довольно-таки приятный голос. – Я надеяться, что вы оправдать эти деньги. Я буду в девятнадцать часов в сквере у собор Святого Доминика. Как вас зовут?
– Люк, – сказал Люк.
Трубка прыснула. И еще несколько секунд из нее неслись звуки, будто на другом конце провода хохочут, зажимая рот ладонью.
– А вас? – спросил Люк, когда ему надоело слушать приглушенные всхлипы.
– Татьяна, – влажно сказала трубка.
– Та-ть-я-на.
Люк покатал на языке непривычное имя. Сразу вспомнился двухсотлетней давности фильм и Лив Тейлор на коньках, в чем-то длинном, смешном и черном, похожем на монашескую рясу.
Люк поскучнел окончательно. Эмигранты из бывших русских кварталов – это всегда мафия. Но с другой стороны, пятьсот в день… Какая хорошо оплачиваемая работа без риска?
– Как я вас узнаю, – спросил он.
– Это я вас узнаю, – сказала трубка. – Но чтоб не потеряться – я есть буду на красный электроцикл «Апоклепс», номер…
«Продешевил», – с тоской подумал Люк.
– До встречи, – нежно сказал он и повесил трубку.
* * *…Она действительно приехала на «Апокалипсисе». И у нее были длиннющие ноги, огромные глаза, роскошные волосы, обтягивающее черное платье и рвущаяся наружу из-под платья великолепная грудь.
– О, господи, – пробормотал Люк, потом мысленно перекрестился, одернул свой почти новый пиджак, подаренный кем-то из бывших пассий, облизнулся и уверенным шагом направился к девушке.
Ей было не больше двадцати пяти. Ну, может, двадцать шесть. Подойдя ближе, Люк представил ее голой в постели и тут же похвалил себя за то, что сегодня он выбрал из своего гардероба пиджак подлиннее.
– Хэллоу, – сказал Люк и мягко улыбнулся.
– Хай, – улыбнулась она. – Садись.
Кожаное сиденье мягко приняло в себя несколько напряженную спину Люка.
– И куда мы поедем?
– Ко мне, куда же еще? – удивилась она. – Кстати, вот твои деньги за сегодняшний день.
«Парень, похоже, ты попал в сказку», – подумал Люк, пряча пачку старых долларов во внутренний карман и скользя взглядом по длинным ногам, жмущим на педали. Полы пиджака уже не спасали.
Она перехватила его взгляд и усмехнулась.
– Ты меня хотеть?
– Да, – влажно сказал Люк и так же влажно попытался заглянуть ей в глаза. Он знал, что бабам почему-то больше всего нравятся его глаза. И только потом развитые каждодневными упражнениями бицепсы и задница.
– Все мужики меня хотеть, – сказала она и надела темные очки, хотя сегодня искусственное солнце жарило не так уж сильно.
«И эта тоже сука, – подумал Люк, откидываясь на сиденье. – Но какого черта такая красивая и богатая сука знакомится по объявлениям?»
– У тебя красивый глаза, – сказала она, словно в ответ на его мысли. – Мне нравятся мужики с красивый глаза.
Люк мысленно усмехнулся. Да уж, что есть – то есть, спасибо маме, предки которой были мексиканцами. По крайней мере теперь все понятно. Хорошо, что он додумался напечатать свое фото в этом поганом журнале…
Электроцикл мягко остановился, слегка вдавив Люка в кресло. Под ложечкой приятно заныло…
Чудеса продолжались. Хотя вряд ли это можно было назвать чудом. Само собой разумеется, что владельцы «Апокалипсисов» последней модели не живут в меблированных квартирках с рисунками граффити на дверях.
Это был трехэтажный особняк в самом центре Старого города – с колоннами, высокими окнами, стрижеными лужайками, небольшим парком и кирпичным забором с протянутой поверху колючей проволокой под током. Люк определил это по слабому гудению, после того как вышел из машины. Две телекамеры, торчащие над входом в особняк, подозрительно уставились на него.
– Проходи, не стесняйся, – сказала Татьяна, дергая Люка за рукав.
Двери распахнулись сами собой. За ними стоял высокий пожилой джентльмен в строгом черном костюме. В голове пожилого джентльмена, похоже, были вмонтированы такие же камеры, как и над входом. Глазки этих камер так же подозрительно уставились на Люка из-под тонких седых бровей.
– Это Люк, – просто сказала Татьяна. – А это Фредерик, наш камердинер.
Камердинер слегка кивнул, не сводя с Люка своих телекамер.
– Пошли-пошли.
Татьяна снова схватила Люка за рукав и потащила его вверх по устланной коврами широкой лестнице. Люк краем глаза отметил роскошное убранство холла, несомненно подлинники Пикассо, Дали и Миро на стенах, мягкие, ручной работы экзотические ковры, устилавшие лестницу… Но главное его внимание было занято длинными загорелыми ногами, перебирающими ступеньки перед его носом.
Наверху были двери. Ряд дверей вдоль коридора в последовательности дверь – картина – дверь – картина. Картины были великолепны, умопомрачительной цены, но тематика… В стиле «вот я лезу из могилы». Люк не любил модерн вообще, а уж все эти кишки, сердца и печени на красно-черном фоне… Ф-фу! И какому идиоту может такое нравиться? И ведь эти идиоты платят за этот идиотизм такие идиотски громадные суммы! Да если б у Люка были такие деньги…
– Что ты пьешь? – спросила Татьяна, открывая одну из дверей.
Сейчас Люк предпочел бы двойной виски.
– То же, что и ты, – сказал он.
– О’кей, дорогой.
Это была гостиная. Простая и скромная, размером с две Люковых квартиры, с мебелью из натурального ореха ручной работы и баром, величиной с витрину газетного киоска гремлина Майка. Бар медленно выехал прямо из стены, когда Татьяна нажала маленькую кнопку на пульте, который валялся на столе. Там еще было много кнопок.
«Интересно, что открывают остальные», – подумал Люк, принимая из рук Татьяны запотевший бокал и усаживаясь в кресло, выполненное в форме раскрытой ладони.
Она села напротив с таким же бокалом в руке.
– Неплохо, правда?
– Да уж.
Люк обвел глазами гостиную. Над ореховой мебелью на стенах висели головы чешуйчатых бизонов, крысособак, бронеопоссумов и разной другой крайне опасной живности с поверхности. На старинных шкафах, комодах и стеллажах стояли чучела мутантов поменьше. А еще здесь было оружие. Сабли, палаши, топоры, шпаги, копья добытчиков и старинные индейские луки, украшенные перьями кондоров. И ружья. Различных эпох и калибров, с оптикой и без таковой.
– Твой муж охотник? – осторожно спросил Люк.
– Он ученый, – сказала Татьяна, отчего-то опуская глаза. – Он всю жизнь изучать мутантов поверхности, их биология, психология и еще что-то. Не помню.
«Это хорошо», – подумал Люк. Ученых он представлял себе дохлыми мелкими очкариками, далекими от бокса и бандитского бизнеса.
– И не стоит больше вопросов, – сказала Татьяна. – Давай лучше за знакомство.
Люк усмехнулся, посмотрел на нее долгим взглядом и опрокинул бокал.
В горле взорвалась граната. Люк закашлялся и согнулся пополам.
– Что это? – прохрипел он.
– Спирт, – пожала плечами Татьяна, потом выдохнула и одним глотком осушила свою порцию. – Учись, тральщик.
Люк продышался, утер слезы и помаленьку перестал корчиться в мягкой ладони кресла.
«Чертова баба, – подумал он с восхищением. – Не завидую я ее очкастому мужу».
Тральщиками называли тех, кто впервые выходил на поверхность в составе очередной банды охотников за удачей. Они шли первыми, прокладывая путь остальным. И обычно первыми гибли в Полях Смерти или от зубов мутантов. Здесь, в подземном городе, «тральщик» значило «салага». Назови кто так Люка в мужской компании, он бы наверняка полез выяснять отношения. Ну почти наверняка. А здесь, в устах красавицы, «тральщик» прозвучало даже сексуально. Во всяком случае, так показалось Люку.
Он поставил стакан на столик, поднялся с кресла и, мягко обогнув кресло Татьяны, осторожно принялся массировать ей плечи.
Она чуть слышно усмехнулась.
– Тебе приятно?
– Неплохо для начала, беби. Но все это потом.
Она скинула с плеч его руки, встала со своего места, взяла пульт и одновременно нажала две кнопки.
Бесшумно отъехала в сторону панель, украшенная рогатой головой чешуйчатого бизона и старинным немецким штуцером.
За панелью был сейф.
– У нас не так много времени, беби, – сказала Татьяна, набирая код и поворачивая массивный стальной штурвал.
