Янтарный звездопад - Мидзуна Кувабара
Женщина, стоя под дождем, осматривала неясные руины воронки, что осталась на месте Северо-восточной университетской больницы. Незваная гостья выглядела странно: подойдя поближе, можно было увидеть причудливую ауру вокруг нее. Она осторожно поднесла ко рту сжатые в кулак пальцы левой руки и тронула их языком, будто демон, пробующий человеческую кровь. Мудра Дакинитэн, вот что это было:
— Наамаку санманда боданан кирику каку соака…
Вокруг женщины зловеще дрогнул воздух, а мгновением позже затеплилось бледное сияние.
— Наамаку санманда боданан кирику каку соака. Наамаку санманда…
Сияние приняло очертания зверей — коко, духи-лисы Дакинитэн, начали свой воздушный танец.
— Он дакини сахахаракятэй соака.
Коко заметались вокруг женщины, а в кругу их лежала маленькая деревянная куколка — коппасин.
— В атаку, лисы!
Духи подчинились немедля — с рычанием и оскаленными клыками они набросились на коппасин. Однако же…
Аааааааа!
Лисиц словно смело, и они в корчах ударились о землю. Женщина — Могами Есиасу — пристально смотрела на коппасин, который будто бы дрожал… а потом в воздухе над ним возник мерцающий образ гневного безжалостного божества.
— Это!
Неуклюжее тело, щетинистые волосы, белая кожа, три глаза, шесть рук, обвитые змеей — таковым предстал клокочущий, наводящий ужас образ демонического буддистского бога.
Семэн Конго!
— Кто сотворил его! — простонал Есиасу себе под нос, прищелкнув языком. — Они что же, полагают, это заклятье остановит нас?!
Он снова поднял руки в ритуальном жесте, поднимая коко:
— Он дакини сахахаракятэй соака.
Лисицы, одержимые желанием убивать, окружили Семэн Конго. Все три глаза жестокого божества вспыхнули.
— Он дакини сахахаракятэй соака! Убейте его, лисы! — прорычал Есиасу.
Коко набросились на божество. Семэн Конго угрожающе поднял шесть рук и начал расправу над скалящимися лисами: давил, разрубал мечом, разбивал о землю… Началось неистовое сражение.
— Он дакини сахахаракятэй соака!
Есиасу вызывал все больше и больше духов-лис, они бросались на Семэн Конго без передышки. Но бог, орудуя всеми шестью руками, разбрасывал их направо и налево; в ярости, он громоподобно ревел на бешено вертящихся лисиц, которые скалили, брызгая слюной, зубы на недостижимую жертву и полнили пространство вокруг неспокойной зловещей аурой.
Кррэк.
Изо рта Семэн Конго хлынуло бледно-белое пламя.
«Чьих… то рук дело!»
Есиасу сжал зубы. Он сражался с тем, кто был примерно таким же сильным, и обе силы носили явно демоническую природу.
— Он кири каку ун соака!
Есиасу собрал всю силу: лис стало вдвое больше, и они начали одолевать Семэн Конго. Вместо того чтобы уменьшатся, стая лисиц насчитывала уже сотни, тысячи…
— Он кири каку ун соака, он кири каку ун соака!
Коко бросались на Семэн Конго. Напрасно он отражал их атаки — лис меньше не становилось. Неистовое божество взвыло от боли. Определенно силы Есиасу превосходили его собственные.
— Уничтожьте его, лисы!
Повинуясь крику Есиасу, лисицы вонзили клыки в тело демонического бога. Он издал ужасный вопль, когда зубы коко добрались до его трех глаз.
— Аааааааааа!
Вопль оборвался лишь тогда, когда духи растерзали его сердце. Образ Семэн Конго зарябил.
«Так его!»
Кррак.
По деревянной фигурке побежала трещина, и та со стоном раскололась надвое. Семэн Конго пал.
Коко, светясь, зависли в воздухе; на губах Есиасу появилась победная улыбка.
— Как посмели они принизить нас, помышляя, что подобная сила станет нам преградой? Что за дерзость…
И тут сзади кто-то появился.
— Не ты ли умалил нашу мощь?
— !
Женщина осеклась: на горе щебня… Сколько они уже пробыли здесь — мужчина и женщина, окутанные дождем?
— Ага, ясненько. Как я и думал, у противника нервишки пошаливают.
— ! Вы кто такие? — Есиасу немедленно насторожился.
Чиаки Сюхэй — Ясуда Нагахидэ — смерил Есиасу холодным взглядом:
— Что за трусость такая — вселиться в женщину, а? Если будешь на меня вот так смотреть, мне того и гляди захочется пощадить тебя, — проговорил Чиаки, не обращая внимания на гнев Есиасу. — Это чтобы одолжить у сосуда силы? Ну и вкусы у тебя однако — меня прям воротит.
— Ой, да все нормально, — перебила его Кадоваки Аяко — Какизаки Харуиэ. — Нам, женщинам, насчет друг друга сдерживаться не обязательно.
— Прекрати, а то мне уже страшно.
— Что? Людям одного пола нет нужды осторожничать, правильно? — Аяко, убийственно серьезная, обратилась к Есиасу. — Я сегодня развернусь как следует, так что приготовься.
— Вы… — Есиасу заскрипел зубами. — Вы… Яша-шуу Уэсуги?
— Хмм, какая честь — меня узнали, — ухмыльнулся Чиаки. — По приказу господина Кагеторы мы здесь, чтобы уничтожить лис и их хозяина. Ну и заодно отомстить за священника и его жену.
— Месть?! Ты же… ты ведь не имеешь в виду, что Кагетора доселе жив!
— Он попросил нас передать его поздравления… — из тела Чиаки хлынул мощный энергетический поток, — … и извинения, что не замочил тебя сам!
— !
Чиаки ударил ненпой по Есиасу, но тот пригнулся и выставил стену.
— Ах ты! — взвизгнул, борясь с воздушной волной от взрыва, и пропел: — Он дакини сахахаракятэй соака!
Тут же появились лисы, пылая яростной аурой.
— Рвите их в клочки, лисицы!
— Харуиэ, пли!
— Есть! — Аяко выплеснула силы во все стороны: отброшенные коко завизжали.
— Да ты!
Есиасу атаковал Аяко ненпой, но энергия разбилась о стену, выставленную Чиаки, так и не достигнув намеченной цели.
— Наглецы!
Мантра Дакини — и коко, умножаясь на глазах, бросились на противников, не дав даже передохнуть.
— Ай!
Лиса задела Чиаки по лицу и сбила его очки.
— Подонок!
— Нагахидэ! Их слишком много! Невозможно справиться с ними кохо-тебуку[12]! — выкрикнула, отбиваясь, Аяко.
— Тогда ресса-тебуку[13]!
Они одновременно изобразили ритуальный жест:
— Ари нари тонари анаро наби кунаби!
Коко всем скопом набросились сзади.
— БАЙ!
Шууурп!
Огненный вихрь, освобожденный заклинанием, поглотил лисиц, но только на время, а пока Есиасу не выдохнется…
— Вы!
Есиасу совсем не собирался сдаваться. Он упорно призывал все новых и новых лис. Чиаки и Аяко совершали тебуку раз за разом, не теряя синхронности, на одном дыхании.
— БАЙ!
— БАЙ!
И вот, наконец, Есиасу начал уставать — стая лис, вроде бы, потихоньку редела. Но Есиасу не остановился, хоть его дыхание сбилось, а по лицу каплями побежал пот.
— Он кири каку ун соака, он кири каку ун соака…
— Ну что, — бесстрашно подначил Чиаки. — Уже выдохся?
— Чертовы!
Ненпа Есиасу в который раз ринулась к ним, но Аяко отразили ее стеной, а Чиаки выкрикнул:
— БАЙ!
— А… а… — простонала женщина, застыв как вкопанная: Чиаки сковал ее гебаку.
Аяко прикончила оставшихся лис и позвала:
— Давай, Нагахидэ!
— Номакусаманда боданан баисирамандая соака!
Чиаки возвысил голос:
— О Бисямонтэн с Восемью Мечами! Даруй мне силу свою, дабы поразить этого демона!
