Сам себе князь - Сергей Сергеевич Мусаниф
Или вовсе не узнает, если император победит.
В кармане у Ольги завибрировал телефон. В тишине предутреннего леса этот звук был настолько чужим и казался настолько громким, что Ник вздрогнул.
— И ты все это время носила его с собой?
— Это защищенный аппарат, — сказал она. — Слушаю. Да.
Она убрала телефон в карман.
— Вот и поговорили, — констатировал Ник.
— Это был Лев, — сказала Ольга. Что ж, значит, до него СИБ еще не добралась. Хорошая ли это новость? Наверное, да, все-таки, Лев какое-то время был на его стороне. Ну, почти… — Он просил передать тебе, что орел в гнезде.
— И что это должно означать? — поинтересовался Ник.
Она покачала головой.
— Я не знаю.
Сознание Ника мигнуло и свернулось в точку перед тем, как померкнуть.
* * *— Я знаю, — сказал Ломтев.
Внешне он никак не изменился. Плечи не расправились, осанка не стала горделивей, в голосе не появился доселе незнакомый металл. Никаких повадок старого князя, явившегося, дабы вершить суд над своими врагами.
— Это…
— Это уже не Ник, — сказал Ломтев. — Если тебе интересно, девочка, «орел в гнезде» означает, что император прибыл в московский Кремль.
— И теперь…
— Видимо, пришло время нанести визит старому знакомому, — сказал Ломтев и требовательно протянул руку. — Дай мне телефон.
Она безропотно протянула ему гаджет, и Ломтев сунул его во внутренний карман куртки, застегнув его на молнию.
— Что вы до сих пор делаете в лесу?
— Мы заблудились. Точнее, Ник заблудился, а я…
— А ты боялась ему об этом сказать, потому что не знала, он это или я?
— Что-то вроде того, — призналась она. — Но я думаю, что нам надо идти туда…
Она показала направление рукой.
— Иди куда хочешь, девочка, — сказал Ломтев. — Я вырос в этом городе и уж всяко найду дорогу на Кремль.
Отсюда ничего не было видно из-за деревьев, но она была почти уверена, что ближайшее шоссе находится в той стороне, что она указала, но Ломтев решил эту проблему кардинально.
Он левитировал.
Он поднялся над кронами деревьев, чтобы они не мешали ему осмотреться, и пропал из вида.
— Удачи, — прошептала Ольга, не будучи уверена, к кому именно из этих двоих она обращается.
И осталась сидеть на бревне.
Идти ей было некуда.
Кроме того, она отчего-то была уверена, что в глухом лесу сейчас всяко безопасней, чем в городе. А у СИБ, которая наверняка тут все прочесывает, скоро найдутся проблемы и посерьёзнее.
Глава 28
— И все же, я настоятельно рекомендую вам покинуть столицу, сир.
Император устало потер рукой лицо.
— Помнится, князь, когда-то я настоятельно рекомендовал вам избавиться от колебателя тверди, — сказал он. — И вот теперь он разрушил вашу штаб-квартиру. Символ СИБ. Один из символов империи. Мне начинает казаться, что вы проигрываете в этом поединке, князь. Мне начинает казаться, что вы в принципе не способны в нем выиграть. Мне уже начинает казаться, что вам пора уступить свое место на этой игральной доске. Кому-нибудь более… эффективному.
Белозерский почувствовал слабость в ногах, и он не мог определить, природная ли это слабость, вызванная, так сказать, обстоятельствами, или же на него начала воздействовать сила императора.
Но он не сомневался, что до силы императора дело дойдет в любом случае. Таких ошибок на этом уровне не прощают. Уничтожение штаб-квартиры СИБ в центре Москвы, в самом сердце империи, это не просто человеческие жертвы и разрушенное здание. Это репутационные потери и для СИБ, и для императора.
А если хочешь найти того, кто в этом виноват, посмотри в зеркало.
Не считая колебателя тверди, конечно, но он при любом раскладе был не жилец.
— Собственно говоря, у меня к вам есть только один вопрос, — сказал император. — Почему вы до сих пор живы?
— Я… не знаю, сир.
— Когда был нанесен удар?
— Около двух часов ночи, сир. Погибли все, кто был в здании…
— Это мне известно, — сказал император. — А где были в этот момент вы?
— Дома, сир. Я был дома.
— А, собственно говоря, почему? Почему вы были дома, князь? Вы уже решили все проблемы империи, раскрыли все заговоры, поймали колебателя тверди? Почему вы позволили себе отправиться домой, князь? Почему не сидели в своем кабинете допоздна?
— Я посчитал, что в этом нет необходимости, сир.
— Но как мы видим, она была, нес па?
На это у князя не было ответа.
Как ни крути, это его вина. И плевать, что большая часть ошибок — это не его личные ошибки, а издержки системы, и что титулованных подчиненных трудно держать в узде, а часть из них крайне не любит перерабатывать, плевать на недостаток финансирования и проблемы со взаимодействием ведомств, возглавляемых другими аристократами.
Он был главный. Он должен был все правильно организовать. В идеальном мире это могло бы даже дать результат.
А так приходится иметь дело с тем, что есть.
И принимать последствия.
— Я не буду спрашивать, что делается сейчас, — сказал император. — План «перехват», «крепость», «вулкан», «гроза». Я ничего не забыл?
— Еще «лавина», сир.
— Напомните, князь, а «лавина» это про что?
— Попытка государственного переворота.
— Что ж, вполне подходит, — согласился император. — А почему вы не застрелились?
— Сир?
— У вас же есть пистолет, — сказал император. — А если и нет, то с вашим положением вам несложно его найти. Так и почему вы не застрелились? Слова «честь офицера» для вас уже ничего не значат? А «честь аристократа»?
— Я посчитал, что сначала должен…
— Поймать его? — угадал император. — Но вы не можете. Он навязывает вам свой темп, каждая ночь в столице не обходится без разрушений, он поднимает ставки, его удары все чувствительнее, а что делаете вы?
— Мы вышли на ячейку бунтовщиков, которые ему помогали, сир, — напомнил князь.
— И где они сейчас?
— Мертвы, сир.
— Я знаю, — сказал император. — Вам не удалось взять живым ни одного заговорщика.
— Они отчаянно сопротивлялись…
— И вы убили их всех, — сказал император. — Как это продвинуло вас в деле поимки колебателя? Никак.
— Сир…
— Работу над ошибками проводить уже поздно, — сказал император. — Уходите. Вы знаете, что вам делать.
— Да, сир, — склонил голову Белозерский.
По крайней мере, ему оказали последнюю милость. Дозволили выйти из кабинета на своих ногах и сделать
