Королева Летних Сумерек - Чарльз Весс
Джанет сжала материнские ладони; несмотря на печаль, глаза девушки лучезарно сияли, когда она тихо повторила последние строки:
«И нет при дворе ни меча, ни копья,
Кого бы на свете любила так я».
Маири остановилась и, глядя дочери в глаза, спросила:
– Джанет, любишь ли ты своего Тэм Лина?
– Да. Да, люблю!
– Тогда дослушай эту балладу до конца.
Мать взяла лицо Джанет в свои морщинистые ладони и повела остальные куплеты старинной баллады:
Чуть выше колена подол подобрав,
В Картер-Холл возвратилась Джаней,
Чтоб рыцаря там обо всем расспросить
Затем, чтоб открылся он ей.
«Скажи мне, Тэм Лин, что за тропка
Тебя в этот край привела?» —
«Владычица Фэй подхватила меня,
Когда я сорвался с седла.
И жил я в блаженстве и почестях,
Красив и исполнен сил,
Покуда обет владычицы
Мне правду не разгласил —
Что в срок, ей от века положенный,
Она платит Аду мзду.
И я из ее обители
Туда в услуженье пойду.
Но ночь Хэллоуина близится,
Где нынче на скачках народ,
На выигрыш тая упование,
Не знает, что чудо грядет.
Там жди, и пропустишь вначале гнедых,
Затем вороных лошадей,
А следом завидишь белую —
И к ней ты беги скорей.
На белой я буду, как рыцарь земной —
Таков заведен мне почет.
Я спрыгну к тебе под крики и рев —
Не бойся, спасенье нас ждет.
Меня попытаются в тварь обратить,
Но, скрытый твоим плащом,
Для чар я невидимым сделаюсь —
И мы устоим вдвоем.
И я обращусь тогда в грозного льва,
Но ты не отринь меня —
Держи и не бойся, ведь ты и я
Крепки, как одна семья».
Средь ночи она уж ждала его,
Удил заслышав звон,
И сделала все, как сказал ей Тэм Лин —
И этим он был спасен».
36
Когда песня стихла, Джанет молча села на парапет, окинув взглядом далекую фигуру в элегантных красных доспехах, что стояла в молитвенной позе перед Королевой.
«Томас, что же я должна сделать, чтобы вызволить тебя отсюда живым и невредимым?»
Джанет снова обратилась к матери:
– Звучит вроде хорошо, но ведь это, наверное, не вся песня?
– Да, не вся. Разгневанная Королева, пылая жаждой мести, проклинает девушку и ее спасенного.
Джанет не смогла сдержать горького вздоха.
– Прямо как наша чертова сучка-королева, что вознамерилась погубить жизнь своего рыцаря заодно с его клятой честью.
Маири задумалась, а затем едва слышно сказала:
– Джанет, ты уж прости, но сомневаюсь, что болтовня поможет нам найти правильные ответы.
Помолчав еще немного, она продолжила:
– Вначале я так не думала, но… не кажется ли тебе, что даже эта наша Королева, в отличие от владычицы из баллады, заслуживает хоть немного счастья?
Стиснув кулаки, Джанет выкрикнула:
– Нет, не кажется!
– То есть в твоем сердце совсем нет к ней снисхождения? Даже я при всем том, что она сделала с моей жизнью, пытаюсь его в себе как-то искать.
Джанет не верила своим ушам. Ее мать столько пережила, но все равно продолжала:
– Коли на то пошло, в нас обеих так или иначе живет некая частичка этой Королевы. И так будет всегда.
Маири нежно погладила лицо потрясенной дочери.
– Наша подруга ведунья однажды объяснила, что нам совершенно незачем чураться этой мысли. В конце концов, это дает нам возможность видеть эту землю и всю красоту, которая здесь существует.
Джанет глухо откликнулась:
– И всех жутких тварей, которые здесь обитают.
Ее мать тихо рассмеялась:
– Понятное дело. Я бы с удовольствием прожила здесь остаток лет, не видя больше ту рогатую образину, но эта земля, да и любая другая, на самом деле лишь отображение тех, кто ею правит.
«Даже в нашем мире, – подумав, заметила Маири, – если рассматривать какую-нибудь конкретную страну, можно представить, как устроен разум ее правителей. И если ту или иную землю тяготит уродство, страх и на ней орудуют монстры, то боюсь, именно это качество обуревает сердца тамошних властителей, властительниц и советников, что правят от их имени».
Джанет с неохотой обнаружила, что медленно кивает в знак согласия – она понимала, что имела в виду мать, – и это, похоже, ободрило Маири.
– Помнишь тот мертвый иссохший пейзаж, который мы одолевали по пути сюда?
У Джанет невольно напряглись плечи.
– Да как такое, бл… кхм! можно забыть?
– Оглядись вокруг. С этой башни взору открывается зеленый и буйно растущий мир, полный жизни. Грудь дышит свежим воздухом. Разве сердце от этого не бьется быстрее? И не говорит ли это о том, что эти владения несут в себе печать доброты самой Королевы?
Джанет не замедлила с ответом:
– А как насчет повседневной жестокости, которую мы видели всюду вокруг нас? Или кромешного мрака подземелий Повелителя Тьмы? Разве это тоже не часть здешнего мира?
Мать улыбнулась:
– Да, разумеется, какая-то часть этой тьмы живет в каждом из нас. И все же, не будь между Повелителем и Королевой той клокочущей ненависти, ты думаешь, в этих землях проливалось бы столько напрасной крови? Лично я сомневаюсь.
Улыбнулась и Джанет.
– Мама, я уже успела понаделать в своей жизни так много ошибок. Если бы ты была рядом и отговаривала меня от некоторых из них, я была бы другим человеком.
Мать потянулась к ее рукам.
– Другим, возможно, но точно ли лучшим? Ошибки делают человека тем, кто он есть, точно так же, как и победы. Джанет, ты прекрасный человек. Правда.
Вспышка понимания согрела сердце Джанет, когда ей вспомнился их долгий переход в город Королевы, когда две пожилые женщины часами разговаривали и смеялись друг с другом.
– Сейчас я корю себя за глупость, но во время нашего путешествия сюда я жутко завидовала вашему панибратству с Бутылочной Ведьмой. Ведь мне оставалось только дуться и жалеть себя. Я, наверно, смотрелась ужасной занудой. Прости меня, пожалуйста, – сказала Джанет матери со слезами на глазах.
– Да перестань, – нежно улыбнулась Маири. – Ты ведь
