Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)
Нео закрыл глаза (хоть это сделать он мог), затем открыл вновь. Так и есть, на стене отражалось то, что видели глаза Гррома. Нео повел глазами, отражение сменилось следом. Но, видимо, Хозяину наскучило удивлять своего ручного генерала, потому как «камень» потух, став бездонно-черным.
В сознании плененного своим собственным телом нео стала зреть мысль о том, чтобы смириться, ведь поделать он ничего не мог. Будь пред ним тысяча вооруженных мечами и пищалями воинов, а он один, и лишь с кулаками… даже тогда был бы хоть какой-то шанс. А сейчас, когда собственные кулаки неподвластны?.. Нет его, шанса этого.
Зрение вновь пошло рябью, овал с зелеными точками на некоторое время исчез, затем вновь появился, но точки стали красными, а цифра сменилась на ноль. С Грромом вновь что-то происходило помимо его воли, и виной всему наверняка был широкоплечий великан, склонившийся над переливающимся огнями выступом в стене.
Точки одна за другой стали менять свой цвет, возвращаясь к зеленому, цифра стремительно менялась от десятков к сотням, далее к тысячам. И вот вновь «2222», и значение ее Грром знал. Но и это еще не все. Гомон сотен и сотен голосов, пытавшихся перекричать друг друга, приблизился на– столько, что нео различал отдельные слова. Одни бились в истерике, другие хотели есть, страдали от боли, мечтали вслух о свободе. Некоторые же со степенным спокойствием беседовали, играли в камни, пересказывали слышанные от кого-то небылицы, кто-то тихо, украдкой вздыхал, жалуясь на жестокость вождя и жмущие сапоги. Из всех них особенно выделялся один, радостно мечтавший захватить, поработить, уничтожить, заставить плясать под свою дудку весь мир. Кицунэ, так звали его превосходительство Хозяина. И сейчас он, порхая восьмипалыми пальцами над рычагами неведомой машины, творил будущее Пустошей, и ключом ко всему был грязный пастух, дикое животное – Грром.
Гнев переполнял сердце Гррома, пелена белой ярости заполнила все, каждый уголок его разума. Палец чуть дрогнул. Правая рука сжалась в кулак.
– Кицунэ! – громко позвал нео своего нового Хозяина.
Великан повернулся на голос, лицо его было растерянным, удивленным. А Грром ударил. Вложил в удар всю боль, что копилась в годами в душе, за преданного отца, нелепо погибшую мать, умершего Рауру, за всех, кто погиб, защищая крепость, за друга, ставшего калекой, за пропавшего мастера Вулкана, всю ненависть к подлости и жестокости этого Мира. Ударил со всей дури, кулаком в эту червивую, безротую, с горошинами глаз голову, вминая кости и хрящи. Кицунэ, несмотря на свой внушительный размер, отлетел, впечатавшись боком в стену, словно был не тяжелей мешка с кореньями.
Грром не давал опомниться сползшему на пол врагу, нанося удар за ударом, по голове, по туловищу, завернутому в длинный плащ, уже совсем не белый от грязно-желтой, похожей на гной крови урода.
Но и враг не был прост. Во все стороны полыхнуло огнем, комната задрожала, из стен стремительно, словно пули, стали вылетать камни. Стекло бокса пошло трещинами и взорвалось сотнями тонких, прозрачных кинжалов. Кицунэ пытался убить Гррома, используя свою неведомую силу над вещами. Нео уворачивался, подпрыгивал, уклоняясь от свистящих над головой камней и осколков, но все же длинный, кинжальной остроты кусок стекла вонзился в бок Гррома, а один из камней, попав в плечо, сбил его с ног.
Два врага, распластавшись на полу, тяжело дыша, истекали кровью. Но Грром не собирался сдаваться.
«Сдохну сам, но и твою шкуру с собой заберу! Выр-родок…»
Нео выдернул стекло из-под ребер, перевернулся на живот и, оставляя кровавый след на белоснежном полу, подполз к Кицунэ. Хозяин, лишившийся двух глаз, глядел на Гррома единственным оставшимся со смесью страха и ненависти. Нео подполз вплотную и занес на распростертым врагом свой стеклянный нож. Но тварь преподнесла сюрприз. Щелкнула восьмипалая конечность, и прозрачное оружие рассыпалось прямо в ладони Гррома.
Нео отвлекся лишь на мгновение, глядя на высыпающиеся из кулака кровавые пылинки. Чем враг и воспользовался, накинувшись на него. Они катались по окровавленному, засыпанному мусором полу, борясь не на жизнь, а на смерть. Кицунэ больше не пользовался шамскими приемами, а положился лишь на мощь своих немалых мускулов. Грром, которого сдавило словно лапами жука-медведя, стал слабеть. Ведь совсем недавно он отбивался от волканов, это его жгли молниями, травили зельями и ковырялись в голове. Да и ел он уже очень давно. Грром терял силы.
Враг же не выказывал усталости, а лишь, наоборот, будто черпал силу извне. Кицунэ встал, подняв Гррома с пола двумя руками. Из-под рваного балахона показалась еще одна пара рук, сжавшая нео стальными обручами, силясь выдавить его, как перезрелый плод.
– Я сокрушу тебя, грязное животное, прикажу выпотрошить твою тушу и набить опилками. Я сотру с лица земли каждое стойбище нео, гнездо осмов, поселения людей, Кремль и твою несчастную крепость. Из каждого пленного я сделаю аяцури, свою марионетку. Ты слышишь?!
Грром сопротивлялся как мог, барахтаясь в стальном захвате. Затрещали кости, нео завыл от боли… Внезапно в голове нео прояснилось, боль и драка отошли на второй план. Грром увидел отца. Он стоял в своих одеждах, украшенный цепями, могучий воин и вождь племени, с мечом в руке. Стоял и улыбался. Затем появился Рауру, погрозил своим копьем и встал рядом с отцом. Грром решил, что умирает. Но это было не все. Появился Вертер. Старик Вертер, как всегда в своем драном плаще и такой же дырявой шляпе. Он тоже улыбнулся, показал поднятый вверх палец и сказал:
– Борись! Нам бы не хотелось думать, что мы умерли напрасно. Борись, сынок…
Люди, нео, осмы все появлялись и появлялись. Кого-то Грром знал, кого-то видел лишь мельком, но все они были частью жизни, что прожил Грром в племени, будучи еще ребенком и уже взрослым живя в крепости.
Враг же тем временем уже торжествовал победу и злорадно скалился.
– Не смей трогать крр-репость! Это МОЙ ДОМ! – зарычал Грром, из последних сил вцепившись зубами в шею Кицунэ, метя в пульсирующую под светло-серой кожей жилу.
Великан тонко взвыл, попытался оторвать нео от себя, заметался по комнате. Но Грром лишь сильнее вгрызался в податливую, омерзительно смердящую мертвечиной плоть. Нео висел на шее великана, как крысопес, вцепившийся в холку тура. Враг захрипел, ноги подломились. Кицунэ свалился на пол.
Отплевавшись, Грром отполз от умирающего чудовища. В голове нео вновь что-то щелкнуло, изменилось, зрение стало блеклым, серым. Сначала постепенно, а затем все явственней нео стал различать желтые, розовые, ярко-красные нити и точки. Целые узлы и клубки повсюду вокруг. Особенно ярким был издыхающий Кицунэ. Его голова светилась ярко-алым, желтоватые полоски-змейки разбегались по всему его телу, до пояса… Грром сквозь кожу и кости видел мозг, нервные окончания, слышал мысли врага. Повинуясь внезапному порыву, нео приблизился и положил руки на голову марида.
Мир вспыхнул мириадами звезд, Грром растворился в безбрежном океане знаний. Пред внутренним взором нео проносились неизведанные миры, рождались и умирали целые народы; грохотала Последняя война, мелькали карты и схемы, мысли и чувства этого древнего существа, много сотен и даже тысяч сезонов назад сошедшего с небес на землю во времена, когда хомо были столь же дикими, как и нео сейчас. Многое Грром узнал о планах Кицунэ и этом месте – стальной крепости, уходящей на много разветвленных ярусов вниз, под землю… Внезапно искрящийся поток иссяк. Кицунэ испустил дух.
Грром поднялся с пола, отыскал в куче мусора камень побольше, размахнулся и размозжил голову мертвому мариду. Чисто на всякий случай. Потом оторвал кусок ткани от одежд Кицунэ, перевязал пропоротый стеклом бок и, сосредоточившись на зеленых точках, все это время мельтешивших перед глазами, представил разношерстное войско и мысленно скомандовал: «Убить всех черных мечников».
После чего провалился в небытие.
* * *Стройные ряды разношерстной, но хорошо вооруженной и послушной армии марионеток двигались по лощине. Грром, сидя на своем ездовом быке, щурился от яркого солнца, вглядываясь в туманную даль – туда, где стояли стены крепости Метал Макса. Грром возвращался домой, туда, где, как оказалось, был лишь подопытной крысой, но иного дома у молодого нео попросту не было. Он еще не знал точно, как распорядится армией, захваченной у врага, словно трофейное оружие. Но одно ему было ясно: теперь уж точно никакая тварь не посмеет напасть на общину, где при всех ее недостатках могли мирно жить рядом самые разные существа, населяющие эту мертвую землю, медленно, но неуклонно возрождающуюся к жизни.
Глоссарий
После ядерной войны единственным оплотом человечества остается город-крепость – московский Кремль. Ему противостоят группировки мутантов и боевых роботов, мечтающие стереть людей с лица земли.
