Сергей Дорош - Темная сторона Луны
– Ты победил это? – в то же время спросил Иллюминат у Хансера.
– Ты о чем?
– О пауке, который сидел в тебе?
– Ты знал?
– Чувствовал.
– А сейчас?
– Он все еще есть, но он мог и просто заснуть. Был ли у вас бой? Удержал ли ты свою руку?
– Почему у леса не спросишь? – В голосе Хансера прозвучало легкое недовольство.
– Зачем, если есть ты. В конце концов, я не ваш надсмотрщик и не собираюсь выведывать больше того, что пожелаете открыть вы сами.
– Да, я с ним справился. – Хансер виновато опустил глаза. – Но он еще там, внутри.
– Еще бы, его выращивали с твоего детства. За один день от такого не избавишься. Главное – ты дал ему отпор, показал, кто кого контролирует. Будь настороже: он просто так не отступит.
– Я постараюсь.
– Не старайся, просто сделай.
* * *
Забудешь о пустой вражде и глупых ссорах,
Когда вернешься на родное пепелище,
Где, словно ураган, промчалась вражья свора.
И поклянешься: и на дне морском ты их отыщешь.
Сейчас с какойто волчьей тоской я вспоминал наши дрязги. Они были знаком минувшей эпохи, эпохи иллюзий. Светлые тогда были светлыми, темные – темными, Воинство Небесное – слугами Божьими, и мы вполне могли себе позволить ругаться между собой. Сейчас же все были собранными и целеустремленными. Куда делась склочница Аркадия? Наверно, туда же, куда насмешник Луи. Иллюзии развеялись как туман. Остался хищный оскал реальности. И блеск ее клыков совсем не напоминал солнечных бликов на тихой глади озера возле Зеленого замка. А пепелища лесных хуторов – совсем не дело рук залетных банд Изумрудного домена. Это след врага, который пришел навсегда, окрестил нас пособниками тьмы, вносящими раскол между доменами. И никто не сказал и слова против, потому что тех, у кого хватило бы смелости обличить захватчиков, убили первыми.
Смотреть на это было невыносимо. Бьярни ругался последними словами, не стесняясь присутствия дам. И никто его не осаживал. Потому что не было таких слов, которые выразили бы наши чувства в полной мере. Двух сожженных хуторов нам хватило. Во втором мы нашли и защитников: их развесили на деревьях вокруг, и трупы, едва колеблемые ветром, были последней каплей. Аркадия, наплевав на осторожность, разверзла землю. Эта глубокая щель и стала импровизированной могилой. Я видел среди повешенных женщин и стариков. Какое они могли оказать сопротивление? За что ихто убивать? Впрочем, это как раз было понятно. Устрашение для непокорившихся. Сложите оружие, иначе ваша родня разделит судьбу этих несчастных. Покорись, Зеленый домен! Покорись! Каждый след врага на нашей земле кричал об этом.
– Я вам покорюсь, – шепнул я, сжимая рукоять шпаги. В тот момент я пожалел, что не прошел школу Плутона. Вот уж воистину беззубая змея. Я бы уничтожал их везде, где встретил, пока на меня не устроили бы облаву…
Бьярни, Руи, Хансер оставались спокойными, но это было спокойствие камня, уже заряженного в катапульту.
– Все, хватит, – сказал Иллюминат. – Уходим глубже в лес, пойдем звериными тропами. Только толпы́ оголтелых мстителей мне не хватало.
– Но как же оставить такое без возмездия! – вскричала Аркадия.
– Месть… – Друид нахмурился. – Смерть – ничто. Ее боятся, да, многие. Но что она такое? Миг боли – и все.
– Нет, мигом боли они не отделаются!
– Но рано или поздно она пройдет. А вот разрушить замыслы врага… Да, он не умрет, но сознание, что все его планы провалились, что его переиграли, – вот худшая мука.
Дальше мы и правда пошли звериными тропами. Я благополучно юркнул в Тени. Бить ноги по лесному бездорожью – увольте, благородные сеньоры, это не для меня. Лесу конечно же было наплевать на войну. Он продолжал жить своей, непонятной мне жизнью. Бестолковая суета его обитателей, наверно, самая неизменная вещь в этом мире. Шли быстро. Может быть, наш наставник както на это влиял, а может, лес чуял своих, кто его знает. Уже смеркалось, и я чувствовал, что отмахали мы сегодня куда больше обычного дневного перехода.
Бывают вещи, о которых писать мне очень не хочется, но надо. Человек меньше всего склонен признавать свои ошибки, да меня никто и не винил. И оправдываться можно чем угодно, оправдания – они лезут в голову, как после дождя грибы из земли. Вот только обнаружение затаившегося врага всегда было делом живущих в тенях. А я сообразил, что чтото не так, лишь когда сабля Хансера покинула ножны и перерубила в полете брошенное в него копье. У Бьярни на руке вдруг оказался щит, а через долю мгновения стальной круг был подобен ежу от воткнувшихся в него стрел. Руи две стрелы сбил в полете, Аркадия прикрыла его спину, вскинула руку, и летящие стрелы вспыхнули. Я както отстраненно заметил, что рисунок на ее наручи изменился. Падавшая срубленная роза вновь была на стебле. Лишь наш наставник принял стрелы в себя. Гюрза – та сразу скрылась в Тени.
Наши низшие всегда умели прятаться в лесу, и было в этом нечто сверхъестественное. Ричард и Эдмунд Харролы появились первыми, со стрелами на тетивах. Следом – их воины, десятка два лучников. Нас обступили плотным кругом.
– Предатели, – зарычал Ричард. – Продались бордовым!
– Полегче, братишка, – ответил Бьярни. – Менято в предательстве никто не заподозрит.
– Наемник, – зло бросил Эдмунд.
– Так, осадите, братцы. – Я решил, что мне настало время вмешаться. – Здесь все свои.
– Луи, крыса теневая, мы тебе верили! Тебе и твоему братцу!
– Где ты, Эдмунд, здесь увидел предателей? – Вперед шагнул Хансер. – Хочешь когонибудь убить? Убей меня, если тебе от этого станет легче.
– Только хочу напомнить, – заметил Бьярни, – за голову Хансера бордовыми назначена самая высокая цена.
– А что с вами делает друид в таком случае? – не успокаивался младший брат.
– Верное подозрение, – едко ответил я. – Это же самые старые союзники Воинства Небесного и Бордового домена.
– Эдмунд, надевай в бой шлем, – тяжело вздохнул Бьярни. – Тогда, может быть, остатки мозгов сохранишь.
– Северный ублюдок! – Эдмунд вскинул лук.
– Остынь. – Ричард, наоборот, опустил оружие. – Они правы, мы погорячились. Просто прошлись бы вы по пепелищам хуторов…
– Уже прошлись. – Хансер бросил сабли в ножны. Низшие тоже прятали стрелы в колчаны.
– Ладно, мы к охотничьей избушке, – сказал я. – Думаю, нам по пути. А тебе, Эдмунд, скажу, что в нашей ситуации не стоит спрашивать, откуда взялись союзники, а лучше поблагодарить Бога за то, что они есть.
К избушке мы вышли около полуночи. Здесь посреди леса раскинулся настоящий укрепленный лагерь. Ограда из сухих веток колючих кустарников, на деревьях – площадки для лучников и навесные мостики. Взять такие укрепления, обороняемые нашими низшими, было посложнее, чем непривычный им замок. Я уже тогда подозревал, что избушка совсем не проста, может и вражеских чародеев заблокировать, и не захватишь ее, подобно оборонным системам Замка, не обернешь против защитников. Она сама принимает решения. А без магии атакующие будут вынуждены просто лезть на штурм под ливнем стрел. Высшие, конечно, быстры и могучи, но от залпа двух десятков лучников с разных сторон спасся бы только Бьярни, и то за счет своей крепкой шкуры, а совсем не благодаря мастерству.
Ричард послал вперед гонца тайком от нас, вернее, от большинства из нас. Ято, понятно, был в курсе дела. Вильгельм и Рудовой встречали нас у ограды. Оба хмурые, сосредоточенные. Вильгельм, даром что носил прозвище лучника, с мечом тоже был неплох. Ну а Рудовой – и подавно. На Бьярни они посмотрели с недоверием, на друида – с откровенной враждебностью.
– Понятно, – спокойно, словно бы сам себе, сказал Иллюминат прежде, чем прозвучали приветствия. – Пойдемте, служители острой стали, расставим все точки над «i».
Вильгельм и Рудовой переглянулись. Видно, наш наставник умудрился их смутить. Не ждали они, что пришлый друид не будет ждать, пока за него вступятся доменовцы, а сам возьмет переговоры в свои руки.
– Пойдем, – согласился Рудовой. – От доброй беседы никому еще худа не было.
– Но учти… – Вильгельм хотел чтото добавить, но Иллюминат перебил его:
– Не надо угроз, вождь лучников. Я и так прекрасно понимаю, что нахожусь в центре вашего лагеря и имею дело с двумя опытными воинами.
– Отец, стрелы его не берут, – поспешил предупредить Эдмунд. Заметилтаки, каналья. Хотя на его месте этого только слепой бы не заметил.
– Успокойся, хлопче, мы ж не биться идем, – сказал Рудовой. – Не чую я вражды в сем друиде.
– Ты можешь ошибаться, – заметил Ричард.
– Чтото в нем есть, что подсказывает: пожелай он – многие из нас уже были бы мертвы.
В тот момент я поразился проницательности Рудовоя, высшего в первом поколении (привычка Лазурного домена считать поколения – прошу простить меня тех высших, кого она оскорбляет), но никто точнее его не мог оценить силы противника. Врожденное чутье, развитое Марсом.
