Тропы зазеркалья - Кирилл Юрьевич Шарапов
— Навья, — поправил ее Радим, — оживленный рунами мертвец называется навья. Хорошо, она меня когтями полоснула, а не укусила, вот тогда бы я даже до тебя не дошел, сдох бы через какое-то время. Ну и ты от голода, сомневаюсь, чтобы ты смогла бы вскрыть ту дверь.
— Забыли. Пойду ужин готовить, тут все есть, так что, тебя ждет горячее острое мясо, правда, вот с гарниром особо не разгуляешься — макароны, картошка, гречка, рис.
— Картошка, жаренная, — тут же ответил Радим, и рот его наполнился тягучей слюной, есть хотелось просто нереально. — Я четыре дня не жрал.
— Вот только не надо думать обо мне плохо, — возмутилась Ольга. — Я тебя поила бульоном, куриным или говяжьим, густым, долго варила, даже протирала мелко-мелко говядину, чтобы вместе с бульончиком тебе внутрь попадало.
— Спасибо, милая, я тебе сильно задолжал за эти четыре дня.
Ольга улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Свое выхаживала, — и, склонившись, поцеловала Вяземского. — Все, я пошла готовить, а ты раной займись, а то кровить начала.
Радим склонил голову, глядя на бинты, на которых проступила свежая кровь. Последние несколько минут он стал двигаться, куда активней, хоть это и причиняло боль. Вот и последствия.
Ольга освободила пальцы, которые он еще сжимал, и ушла на кухню, а Вяземский принялся снимать бинты. Да, раны были жуткие, пять горизонтальных полос, вспухшие воспаленные. Несмотря на то, что Ольга их промывала, кое-где они гноились и сочились сукровицей. Поморщившись от того, что нужно двигать правой рукой, он принялся вычерчивать руну здоровья. Левой он бы ее в жизни не начертил, слишком сложная.
Ольга, слово почуяв, решила ему не мешать, и Радим, хоть и с четвертой попытки, но все же вычертил знак и принялся вливать в него силу. Резерв опустел быстро, и десяти минут не прошло, а ведь за четыре дня он полностью восстановился.
Зато после использования руны, раны прекратили кровоточить, спала опухоль, вышел весь гной, а самая незначительная даже слегка стянула края. Сейчас он сильно радовался, что у рун нет отката, иначе ему было совсем хреново. Перед глазами последние две минуты и так все плыло, ведь регенерация не берется из неоткуда, знак задействует резервы организма, а они были сильно подорваны за последние четыре дня, что он метался в бреду.
Откинувшись на подушку, Радим шумно выдохнул, что ж, начало положено. Но потребуется не меньше двух заходов, чтобы он смог пройти сорок два шага между зеркалами по серебряной тропинке, таща на себе Ольгу. Она, конечно, не слишком тяжелая, да и руна силы поможет, но все же лучше, когда он хотя бы стянет раны и не будет скрипеть зубами от малейшего напряжения мышц.
— Неплохо, — заявила Ольга, разглядывая его грудь. — Все же классно владеть силой, чтобы ты не говорил.
— Классно, — согласился с ней Вяземский. — Иногда. Но чаще всего это приносит больше проблем. Например, схватка с ведьмой и ожившей мертвячкой с призрачным шансом на победу.
— Ну, ты же победил?
— Не будь у меня соли, я бы там умер. Я даже не уверен, что смог бы с навьей разобраться, не говоря уже о Виаре, которая сильнее и опытнее меня. То, что случилось там, в зале, чудо.
— Тут согласна, — помрачнев, подтвердила она, — гоняла тебя покойная Влада от души. Ладно, пошли есть, все готово.
Радим посмотрел на часы, висящие на стене, те показывали пять вечера, а может, и утра. Черт его знает, что там на поверхности. Кое-как, шатаясь, он дошел до стола.
Он спорол три здоровенных куска сочной говядины в перце с каким-то острым соусом и сковороду картошки. Наверное, впервые ему удалось сожрать пару килограммов за один присест. Ольга еще вскипятила несколько десятилитровых ведер воды и перетащила их в ванную, разбавила холодной и помогла Вяземскому нормально вымыться. Кровь, что была на нем после боя, она смыла тряпкой, но это было не то, и теперь, залепив раны пакетом и замотав бинтом, Радим с остервенением тер себя грубой мочалкой.
Наконец, он, удовлетворенный, с помощью Ольги выбрался из ванны и, добредя до кровати, провалился в здоровой спокойный сон.
Так и пошло — проснуться, наложить руну, и снова спать. Как он и обещал Ольге, через сутки у него на груди остались только пять толстых свежих шрама. Но с регулярным лечением они сойдут за пару дней.
— Все, милая, пора домой, — отволакивая ее чемодан к своему, в который он просто и без затей запихал выкинутые вещи, сообщил Радим.
— Наконец-то, — облегченно выдавила Ольга, последние сутки в подземелье дались ей тяжело. — Не могу я уже эти казематы видеть, хочу под небо, пусть серое, пусть вокруг будет грязный снег, плевать, главное, чтобы не было этих стен. Давят, еще немного, и взвою.
— Тогда садись на пол и готовься к кратковременному сну.
Ольга решительно уселась на поваленный чемодан и с ожиданием уставилась на Радима.
Вяземский подошел вплотную и активировал руну сна. Бушуева начала заваливаться на пол, но он ее подхватил и уложил поудобней. После чего взялся чертить руну пути. Пять минут, и вот проход открыт. Поднять девушку на руки и перешагнуть границу зеркала. Ментальная атака по сравнению с тем, что он пережил, когда ходил за Фабером, была слабой. Голоса нудели, что именно он виновен в смерти Влады, что ему нужно пойти и повесится, а еще лучше шагнуть в туман, там боль исчезнет. Выглядело это слабовато, но для комфорта Радим все же установил ментальную защиту. Три минуты, и вот он перешагнул порог собственной квартиры. Уложив девушку на кровать, он не стал ее будить, а в темпе вальса смотался за чемоданами. Правда, его слегка раздражало, что требуется ставить руну ментальной защиты каждый раз, когда он переходит границу, но что поделать, если та так работала.
— Просыпайся, спящая красавица, — снимая с Ольги руну сна и целуя ее в губы, прошептал он.
Бушуева мгновенно открыла глаза, после чего ее руки стремительно обвили его шею и легкий
