Добравшись до горы - Алексей В. Мошков
Можно было считать, что с этой стороны спина его прикрыта. Он снова обратился к своему основному противнику, как вдруг услышал позади себя:
— Дуралей! Она тебя в бараний рог скрутит! Разрежь веревки!
Это был голос Клауди. Не задавая лишних вопросов, он развернулся на пятке и одним ударом разрубил веревки, удерживающие девушку у столба. Охнув, она рухнула лицом вперед. Клаус едва успел подхватить возлюбленную, но та гордо выпрямилась и решительно отстранила его от себя. Юноша опешил: неужели его спутница решила сама сразиться с колдуньей? Как ни странно, именно это она и намеревалась сделать. Девушка шагнула вперед. Мизарди злорадно заверещала и замахнулась кинжалом. Она целилась пленнице прямо в сердце, но опомнившийся юный генерал успел подставить секиру. Жертвенный нож скользнул по ее лезвию и лишь оцарапал Клауди щеку. Брызнула кровь. На кончике клинка повисла алая капля. Девушка перехватила руку колдуньи — неведомо какую по счету — вывернула запястье и направила острие кинжала той в сердце. С хрустом проломилась увешанная сосульками мохнатая грудь сестры Ведуньи. Чистая кровь невинной девушки соприкоснулась с гнилой жидкостью, что струилась в жилах чудовища, и последняя вскипела, словно в нее ткнули раскаленной иглой.
Злая чародейка еще корчилась на каменном полу, а освободившиеся рабы уже праздновали победу. Благо фурии так и не убрали со стола, и еды на нем оставалось еще на целый пир, который победители с удовольствием и закатили. Им еще предстоял трудный путь домой, ведь здесь поневоле собрались существа из разных земель. Люди, гномы, эльфы, гоблины, тролли, фурии — все были счастливы. Зло, много лет опутывавшее весь свет, сгинуло. Воздвигнутый им замок ломился от сокровищ, бывшие рабы и рабыни могли вернуться на родину богатыми и начать жизнь заново. Все благодарили отважного Клауса и отчаянную Клауди, а те смотрели друг на друга и не могли наглядеться. Впрочем, в глазах девушки вдруг блеснул озорной огонек. Она надула губки и отвернулась. Юноша, разумеется, встревожился и поспешил выяснить, в чем дело.
— Ты, кажется, надеялся найти на Разлучной горе свою возлюбленную, — нарочито безразличным тоном произнесла она. — Смотри, сколько здесь красавиц… Выбирай!
— Так я давно уже выбрал… — смущенно пробормотал он.
— И кто же эта счастливица?
— Ты знаешь кто… Хотя мне кажется, что это не может быть правдой, что я всего лишь сплю.
— Ну, так скорее поцелуй меня, покуда не проснулся!
Эпилог
— Когда они проснутся, дайте им укрепляющее.
— Хорошо, доктор.
— А как только окончательно придут в себя, проводите ко мне.
— Будет сделано!
Доктор посмотрел на улыбающихся во сне пациентов и покачал благородными сединами. Трудный случай. Десять лет семейной жизни, двое детей, уютный дом и внезапное взаимное охлаждение, переходящее в тяжелейший разлад. Бывает так, что многие годы люди понимают друг дружку с полувздоха, не мыслят себя вне семьи, считают минуты до конца рабочего дня, и вдруг словно черная кошка перебегает им дорогу. Супруги начинают задерживаться на службе, охотно соглашаются на самые длительные командировки и даже отпуск берут в разное время года. Так случилось и с этими. Самое печальное, что оба не хотели этого, мучились, пытались найти точки соприкосновения, однако словно прозрачная, но несокрушимая стена выросла между ними. Все, что раньше восхищало в супруге, теперь стало раздражать. Каждое слово воспринималось как попытка обидеть, внезапные подарки вызывали подозрения, возня с детьми казалась заигрыванием, способом поднять собственный родительский авторитет в ущерб авторитету второй половины.
Ни семейный психолог, ни священник не смогли им помочь. Отчаявшись, несчастные стали обращаться к шаманам, знахаркам и колдунам и неизбежно натыкались на шарлатанов. В отличие от последних клиника доктора Бернара не имела бешеной рекламы. Здесь не пользовались модными методиками, не растягивали лечение на месяцы с целью вытянуть из пациентов как можно больше денег. Одна консультация самого Бернара, один сеанс гипноза с углубленным погружением в реальность, которая близка обоим пациентам, а какая именно, зависит исключительно от них самих. Иногда вторая встреча с основателем клиники, которая всегда проходит только по его инициативе. Вот и с этой парой доктор Бернар пожелал встретиться во второй раз.
— Пациенты готовы пообщаться с вами, доктор!
— Пригласите!
Вошли. Смущенные, словно молодожены. Робко поглядывающие на своего спасителя. Спасителя ли? Это еще нужно проверить. В профессиональной деятельности доктора Бернара редко были провалы, но иногда их не удавалось избежать. И каждый такой случай из своей практики он помнил во всех подробностях, раз за разом перебирая их, пытаясь понять, почему лечение не помогло. И потому всякий раз ему было страшно начинать разговор с парой, которая только что вернулась из страны своих грез, где должна была заново обрести свое счастье. Получилось ли у этих? Или они так и остались чужими? Как узнать это? Ведь обычно пациенты не признаются в том, что лечение не помогло. Да порою и сами еще не знают об этом. Им ведь невдомек, что доктор будет потом мучиться. Впрочем, какое им дело до переживаний целителя?!
— Как вы себя чувствуете? — не придумав ничего оригинального, задал Бернар стандартный вопрос.
— Спасибо, доктор, превосходно, — последовал стандартный ответ.
Улыбаются. И молчат. Как бы их расшевелить? Расспрашивать о том, в каком мире они провели лечебный сеанс, нельзя. Это требование ввел сам доктор Бернар, а собственные правила, да и чужие тоже, он не нарушал. Никто еще не научился проникать в чужие сны. Нет, конечно, под гипнозом пациента можно расспросить о том, что он видит, а иногда даже необходимо, но не в этот раз. Лечебный эффект в том и заключается, что пациенты сами восстанавливают свою любовь. Любое вмешательство может разрушить башню из слоновой кости, кропотливо воздвигаемую двумя сердцами. Молчат. Ждут, что он сам заговорит с ними, даст какие-нибудь полезные советы и рекомендации. Если бы они у него были…
— Ну что ж, не смею больше задерживать, — вздохнул доктор. — Прощайте. Будьте счастливы!
Они почти одновременно кивнули, поднялись и вышли, оставив врача наедине с его мучительными сомнениями. Им не терпелось побыть вдвоем.
