Евгений Шкиль - Стражи Красного Ренессанса
— Я немецкого не знаю, — возразил Марик, — давай, лучше французы.
— У тебя ж немецкие корни, — возмутился звеньевой, — а я не знаю французского.
— Ну тогда мы испанцы, в испанском‑то мы оба шарим.
— Чтобы нас расстреляли как шпионов Нуэво Мехико? Они не будут разбираться, из Мадрида ты или из Тихуаны, — Роб указал взглядом на ближайший к ним "Хаммер", — вон, смотри.
Вместо номеров на бампере джипа чернела надпись: "Speak white or die!" — говори по — белому или умри!
— Тогда я француз, — сказал Марик, — а ты немец. А вместе мы ультраправые панъевропейцы, которые бежали из лап коварных мексиканцев. Конечно, лучше бы негров приплести, но до Луизианы слишком далеко.
— Надеюсь, наш английский будет смахивать на белый.
Из головного джипа вышел мужчина с помповиком в одежде защитного цвета со значком шерифа на груди. Лицо его было морщинисто и обветренно. Сощурившись и оценивающе осмотрев "Тойоту", он произнес:
— Пожалуйста, покиньте автомобиль.
Стражи подчинились.
— Кто вы такие и откуда? — спросил шериф.
— Сэр, — почтительно произнес Роб, — мы европейцы. Мы бежали от преследований мексиканцев. Меня зовут Роберт Шмид.
— А я Марк Форжерон, — сказал Марик.
— И каким же ветром, — зажав помповик под мышкой, шериф закурил, — вас занесло в Нью — Мексико, или в Техас, откуда, вы, говорите, бежали?
— Из‑под Альбукерке, из Нью — Мексико, сэр, — продолжил Роберт, — мы летели с Виргинских островов в Солт — Лейк — Сити и сбились с курса, точнее нас просто сбили.
— Нас избивали сэр, — добавил Марик, улыбнувшись и показав выбитый зуб.
— Альбукерке, говоришь, — шериф покосился на звеньевого, — да, латиносы там лютуют. Только на хрена вам нужно было лететь в Солт — Лейк — Сити?
— Простите, сэр, но этого я вам сказать не могу. Это конфиденциальная информация.
— А если я тебя сейчас, — выплюнув сигарету, шериф наставил помповик на Роба, — башку снесу, что будет делать тогда твоя конфиденциальность?
— Она останется со мной, сэр, — невозмутимо произнес звеньевой, — я верен своему слову и не могу разглашать чужие тайны. Я убежден, что вы, шериф, тоже верны своему слову, ведь вы здесь закон, а не беззаконие. К тому же мы вершим одно общее дело: служим белой расе. Я всегда восхищался Свободным Югом, — Роб показал руку с татуировкой в виде трех "К", — именно поэтому у нас в Европе появился свой Ку — клукс — клан.
— Складно поешь, — сказал шериф, все также наставляя ружье на стража, — но есть одна проблема. Мой дед был мексиканцем.
В наступившей тишине было слышно как трескается от жары асфальт. Марик, приготовившись умереть, принялся вспоминать, что же он в своей жизни не успел. Прежде всего, это, конечно, забацать собственный альбом в рэд — метал стиле, потом — попробовать мескалин, и, наконец, переспать с мулаткой. И ведь ничего такого перед смертью у шерифа нельзя попросить, все это не соответствует пуританской морали белого англосакса — протестанта, у которого дед был мексиканцем — католиком. С другой стороны, мечты эти отдавали мелочностью и даже ничтожностью, а потому не стоило о них сожалеть. В общем, можно смело прощаться с жизнью.
Шериф вдруг засмеялся, убрал помповик от лица Роба и сказал:
— Но ведь главное не фамилия, а принадлежность к расе и культуре Юга. Я Джеймс Лопес, добро пожаловать в пограничную общину Гаймон — Либерал. Общину, расположенную на территории Оклахомы и Канзаса. Вы вооружены? Документы какие‑нибудь имеются?
— У нас только ножи, автомобиль и немного конфедеративных долларов, сэр. Документов нет, — ответил звеньевой.
Выскочившие из "Хаммеров" молодцы быстро обыскали "Тойоту" и стражей. Ножи и деньги у них забрали.
— И это немного долларов? — спросил шериф, заглядывая в пакет, полный пачек с банкнотами.
— Лишь бы вам хватило, — учтиво заметил Роб.
— Мне чужого не надо, — буркнул Джеймс Лопес и отдал деньги звеньевому.
— Тем не менее, сэр у нас нет документов, нет еды, ничего нет, и эту проблему нужно как‑то решать.
— Решим, когда приедем в Гаймон. Сейчас садитесь в вашу тачку и следуйте за нами. С вами поедут двое наших. И без выкрутасов, иначе это будет ваша последняя прогулка.
Стражи возражать не стали.
* * *Ничего примечательного по дороге в Гаймон Марик для себя не нашел. Разве что убранные пшеничные поля и пара висельников с табличками на груди: "public enemy" — враг общества. Сам же городок представлял собой экстравагантную смесь одноэтажных коттеджиков, в которых жили местные жители, и многочисленных разномастных трейлеров, в которых обитали белые беженцы из Техаса и Нью — Мексико. Марику подумалось, что лет сорок — шестьдесят назад примерно такая же фигня творилась на Северном Кавказе, в Крыму, на Украине и на Дальнем Востоке, пока Кашин и сотоварищи не навели там порядок железной рукой.
В центре Гаймона находилась администрация — двухэтажная кирпичная коробка. На здании не имелось никаких отличительных знаков или надписей, которые говорили бы о том, что тут сосредоточена власть общины.
"Хоть бы одного врага общества перед входом повесили, чтоб понятно было, где здесь рулят", — подумал Марик.
— Вам повезло, что вы нас встретили, — сказал шериф, приглашая жестом войти внутрь.
В холле, если можно так назвать небольшую комнатенку, сидел молодой мужчина и пялился в ультранет, висевший на стене.
— Хай, босс! — весело сказал он.
— Привет, Фред! — угрюмо ответил шериф, остановившись напротив экрана.
Начиналась какая‑то передача. Бородатый мужчина в очках с залысиной на лбу и торчащими во все стороны длинными волосами с выражением тысячелетней мудрости на лице принялся вещать:
— Здравствуйте, в прямом эфире "Эхо Нью — Йорка" Бенедикт Алексис. Мой коллега Юджин Элбиц находится в отпуске в этих днях. И как обычно в августе придется его заменять и поговорить с вами о том, что произошло на этой неделе. Конечно, вы можете присылать свои эсэмэски. Задавайте темы и вопросы. Это первое. Второе, у нас сегодня в студии в гостях знаменитый лидер транссексуального гуманизма, правозащитник и публицист бессмертный Эл Хербер.
На экране появилось дряхлое существо неопределенного пола, но вполне определенной национальности. Его морщинистая физиономия была похожа на высушенный лимон.
— Добрый день, — сказало оно.
— Я хотел бы затронуть одну тему, которая, наверное, не шибко поднималась в североамериканской прессе и средствах массовой информации. Это шовинизм в спорте, — продолжал вещать косматый Бенедикт. — Напомню вам, недавно "Каролина Харрикейнз" выиграла хоккейный матч у "Монреаль Канадиенс". Это вызвало, на мой взгляд, слишком бурную радость среди болельщиков из Конфедеративных Штатов. Ваше мнение, Эл, по этой теме.
Существо, поправив очки и по — старчески причмокивая, с умным видом заговорило дребезжащим голоском:
— Безусловно, в Конфедеративных Штатах антисемитизм набирает качественную силу. Сегодня в Конфедеративных Штатах градус юдофобии крепок из‑за культивирования идеи "Юг для дикси". И на этом фоне победа в финале "Каролины Харрикейнз" над "Монреаль Канадиенс" приведет к дальнейшему росту градуса ксенофобии в обществе. Эта победа очень неудачно накладывается на недавние выступления националистически ориентированной белой молодежи. Эта эйфория подстегнет уровень расизма и ксенофобии. Уже сейчас слышны лозунги "Мы дикси, мы победили", и все это в дальнейшем отразиться на том, что будет больше агрессии против "чужих" — против недикси, против афроамериканцев, против евреев…
Экран погас — шериф выключил ультранет.
— Фред, ты опять всякое дерьмо смотришь! — Джеймс Лопес буравил укоризненным взглядом подчиненного. — Почему из сотен каналов ты выбираешь самую мерзость? Смотри лучше фильмы про животных. Как плодятся и едят друг дружку обезьяны, например.
— Босс, мне интересней про жидов и пидорасов, — обиженно произнес полицейский.
— У нас и без них проблем хватает. И вообще в Гаймон — Либерал нет ни тех, ни других.
— Не соглашусь, босс, — возразил неугомонный Фред, — жиды и пидорасы есть везде, а там, где их нет, просто плохо искали.
Шериф, тяжело вздохнув, махнул рукой и направился по коридору в свой кабинет, стражи последовали за ним.
— Что я вам могу предложить, господа, — сказал Джеймс Лопес, садясь за стол, — если я не ошибаюсь, вам нужно в Южные Штаты?
— Да, сэр, — Роб сел на стул.
— Вам действительно очень повезло, Боб, что вы встретили нас, а не каких‑нибудь отморозков, — шериф пристально посмотрел в глаза звеньевому, — а их хватает на дорогах, можете мне поверить. И, к сожалению, это не только цветные, не только латиносы или негры, но и вполне респектабельные на вид белые.
— Мы благодарны вам, сэр.
