Андрей Васильев - Дороги судеб
– Да! – присоединились к ним остальные. – Дайте ему вторую жертву, дайте!
И вот на камне лежит мальчик. А он молодец – он молчит. Может, потому что уже не может кричать от страха, а может, потому что в нем что-то есть от мужчины. Не знаю. Когда я найду его (а я его найду, его лицо я запомнил), разберусь. Одно плохо, не знаю пока, будет он мне сниться по ночам или нет, поскольку у меня уже нет уверенности в том, что мы поступаем правильно, и я тоже почти ненавижу Голда за то, что он меня в это втравил. Наверное, будет.
Все повторилось – камень, удар, слова жреца.
И снова плеснула вода, и усатое рыло снова показалось над помостом. Причем точно на том же месте и точно с теми же движениями, разве что под конец оно еще и лапой помахало: мол, молодцы, прихожане. А вот это странно. Два раза на одном и том же месте, с одними и теми же движениями?
Вода снова сомкнулась над жуткой тварью и ее жертвой.
– Великий Речной Зверь доволен. – Жрец выглядел очень усталым, он покачивался, будто пьяный, и говорил куда тише. – Радуйтесь, люди!
И сектанты начали радоваться – они кричали, приплясывали и обнимались. Они только что убили двух детей, ну как не отпраздновать такое событие?
– Каждого, – скрипуче пообещала Настя. – Лично.
– Это само собой, – подтвердил я. – Голд, сволочь ты, вот что я тебе скажу.
– Надо было, чтобы ты все сам увидел, – не поворачиваясь ко мне, ответил Голд. – Лично. Иначе не поверил бы, какими люди бывают скотами. А ее я с нами не звал.
Я хотел ему сказать, что мне это и без него хорошо известно, но промолчал. Мог бы и не поверить. Не потому что не бывает, а потому что люди постоянно нужны для других целей и в других местах. Так что эта цель – сектанты являлась бы второстепенной, а то и вовсе забылась со временем. А теперь не забудется, с гарантией. Как только с переговоров с кочевниками вернемся, сразу сюда наведаемся. А до того разведку сюда отправить надо, посмотреть, что они еще по вечерам делают, не каждый же раз у них такие забавы? Распорядок, расположение охраны, размещение людей по лагерю, наличие постов. И еще – во сколько они спать ложатся и во сколько встают. Думаю, что мы их сонных резать будем, под утро, в «час волка». Самое оно – сон сладкий и уже светает, так что ни одна тварь не уйдет, матерью клянусь. И именно резать, жалко на эдакую погань патроны тратить.
Раздались хлюпающие звуки. Настю тошнило. Эва как, тут и такое есть? Не знал.
– Это от эмоций. Не смотрите на меня, – прохрипела она, и ее снова скрутил приступ.
Азиз молчал, не знаю, что творилось в его лысой голове, но толстые губы беззвучно шевелились. То ли он молился своим черным богам, то ли что-то кому-то тоже обещал. Не знал, что его что-то может впечатлить. Хотя не исключено, что та тварь подводная так его зацепила. Он не любит непонятное и неизведанное и старается держаться от него подальше.
– О, сейчас оргия начнется, – сообщил нам Голд, он не отрываясь смотрел на происходящее. – Все как всегда, ничего нового.
– Оргия? – непонимающе спросила у него Настя, вытирая рот.
– Свальный грех, – пояснил консильери. – Это совершенно логичное завершение мероприятия. Для сект, разумеется. Это их объединяет, делает одним целым. Сват, посмотри-ка на их лидера. Чего это он?
Я прильнул к щели.
Великого жреца вели под руки, он, как видно, совсем ослабел. Интересно, что его так вымотало? Не два же удара? И не вопли в толпу?
Его завели в шатер, туда же нырнуло грудастое существо и двое из четырех помощников.
– Странно, да? – Голд, прищурившись, смотрел на меня.
– Может, потом это обсудим? – Настя кхекнула в кулак, сплюнула, вытерла пот со лба и протянула к Голду руку. – Автомат отдай и пошли отсюда.
– Автомат на, – вернул ей оружие Голд. – А уйдем чуть позже – пусть спариваться начнут, тогда тут такой гвалт поднимется, что дела никому ни до кого не будет. Костров стало больше, как бы не заметили нас.
Это да. Один за другим разгорались костры, белые балахоны летели на землю, как опадающие лепестки, и дальнейшие действия этих существ не вызывали никаких сомнений.
– Тебе не надоело все время быть тем, кто постоянно прав? – нехорошо глядя на Голда, спросила Настя. – Наверное это жутко противно – все всегда знать наперед.
– Это моя работа, девочка, – безынтонационно ответил ей Голд. – Я просто ее хорошо делаю. И не надо держать на меня зла. Прости за банальность, но я и в самом деле делал так, как будет лучше. Если бы у нас было хотя бы тридцать процентов шансов на то, что мы выбьем верхушку секты и спасем малышей, я бы первым открыл огонь. Но у нас их не было. Не веришь мне, спроси у Свата, он тебе то же самое скажет.
– Если бы Азиз взял «детка», – сказал вдруг зимбабвиец, – тогда да. Тогда я прикрыть отсюда, вы заходить оттуда. Дети не спасать, но кого надо убить. Без «детка» – нет. Человек-ум прав.
О как он Голда. «Человек-ум».
– Ну если даже ты так говоришь. – Настя брезгливо посмотрела на бурую кашу под ногами. – Слушайте, они там уже развлекаются по полной. Идем, а? Воняет же!
– Свое не пахнет. И вообще, ведете себя не как в засаде, а как на трибуне стадиона. Болтовня, истерики, железом брякаете, вон, заблевали все. Хорошо хоть хот-догов не требуете. Диверсанты из вас, как из травы компот, – пробурчал Голд, глядя на поляну. – Ладно, по одному. Настя, ты первая.
Следом за ней двинулся Азиз, после – Павлик, который за все это время ни сказал ни слова, и я. Голд был последним.
С испанцем я угадал. Джебе успел вовремя, когда он уже фактически собрался расстрелять тех, кто был с правой стороны поляны.
– Почему вы не спасли их? – как-то даже жалобно спросил у меня он. – Вы же были на хорошей стрелковой позиции?
– Еще один, – устало вздохнул я. – Настя, давай по-честному? Мы объяснили тебе, ты растолкуй все ему.
– Надо было ехать втроем, – сказал мне Голд, когда мы удалились от поляны на достаточное расстояние. – Ты, я и твой мавр. Ну еще Джебе взять, этот не рефлексирует. Он за автомат-то взялся не на эмоциях, а исключительно из прагматических соображений, как хороший солдат. На твое лицо посмотрел просто и надлежащий вывод сделал. Так вот, Азиза у лодок оставили бы, а сами быстренько туда сбегали. И никаких истерик. И с Амиго этим… Знал ведь про то, насколько он импульсивен, и дал тебе оставить его одного. Ладно хоть Джебе успел вовремя, а то неизвестно, чем бы это все закончилось.
– Хорошо, что Галки с нами здесь не было. – Я представил, что она устроила бы тут, особенно с учетом ее повышенной эмоциональности. – Точно воевать пришлось бы.
– Это факт. – Голд явно был рад, что я никак не выказываю неприязнь к нему, как видно, его задели мои слова.
Впрочем, а почему я должен его после этого недолюбливать? Потому что все вышло так, как он и обещал?
– Черт! – Амиго снова растянулся на земле, споткнувшись о корень, возможно, тот же самый.
– Беда, – вздохнула Настя, которая явно находилась в растрепанных чувствах. По какому из поводов, не знаю. То ли до сих пор сокрушалась, что никого там не убила, то ли детей жалела, то ли по поводу своей несдержанности и лишних слов скорбела. Надо будет выяснить, нечего ей это в себе носить. Хотя, может, она вообще имела в виду неуклюжесть Амиго, а я ей повышенную чувствительность приписываю?
А еще я не знаю, то ли довести до сведения всех, какие тут нравы, то ли нет. Склоняюсь к «нет». Кто его знает, что людям на ум взбредет? А от этих чертей к нам послы должны пожаловать, так, не дай бог, их на эмоциях еще пришибут и тем самым спугнут дичь.
– Значит, так, – остановил я людей недалеко от того места, где мы оставили лодки. – Никто ничего о том, что мы видели, знать не должен. Никто и ничего. Да, был обряд. Да, приплывала редкостно страшная тварь. Но о жертвоприношении – ни слова.
Амиго как-то презрительно скривился.
– Нет, парень, это не потому, что я не нашел в себе силы и смелости выстрелить, – приблизился к нему я. – Как раз мне было сложнее найти в себе силы этого не сделать, поверь.
– Это так, – подтвердила Настя у меня из-за спины. – Просто ты молодой еще. И я молодая, потому глупостей наговорила, а еще больше надумала. Голд, ты на меня зла за это не держи, хорошо?
Вот тут я впервые и увидел Голда совсем уж растерянным. Не удивленным, а именно растерянным. Надо думать, этот первый раз был и последним. Он молча кивнул и неверяще улыбнулся.
– Так что всем молчать, – повторил я. – А еще – вы все будете здесь совсем скоро. Все. Сказать для чего?
– Я буду молчать, – откликнулся Амиго немедленно. – Клянусь.
– Ты обещал, – наконец хоть что-то сказал Павлик. – И если ты не сдержишь свое слово, Сват, то я перестану тебя уважать.
Мальчик становится мужчиной. Это хорошо.
