Посланники Нибиру - Евгения Витальевна Кретова
Семаль приоткрыла потрескавшиеся губы.
– Пить…
Незнакомец, который нес ее, не отозвался. Семаль чувствовала, что он все еще несет ее куда-то. Возможно, он просто собирается выбросить ее за борт. Ей даже казалось, что это будет хорошо, если она окажется сейчас в открытом космосе – пара мгновений в ледяной пустоте, и она свободна от боли, от чувства вины… и от жажды.
– Ты убьешь меня? – спросила.
Она разлепила веки: перед глазами промелькнули ровные квадратики потолочного освещения, какое обычно бывает на технических этажах кораблей дальнего следования. Потом чуть повернула голову, постаралась сфокусировать взгляд, но смогла увидеть лишь юношеский профиль и белые пряди волос. Этот тоже был креонидянином, без сомнения. Значит, худшие ее опасения верны.
– Непременно, если ты сейчас же не замолчишь…
Они свернули куда-то вправо, Семаль ударилась виском о стойку, тихо ахнула. Но незнакомец не обратил на это внимания, даже не извинился.
Свет стал более мутным, приглушенным.
– Куда ты несешь меня?
– Мы вроде договорились, что ты молчишь.
– Я не договаривалась.
Незнакомец перехватил ее, подбросив легенькое, иссохшее тело в руках.
– А я договорился. Тсс.
Они замерли. Семаль отчетливо услышала шаги: кто-то за перегородкой прошел мимо, шаги прозвучали приглушенно, постепенно отдаляясь. Профиль незнакомца стал напряженным.
– Тшш, – напомнил он, сливаясь голосом со звуком вентиляции.
Семаль догадалась – они в вентиляционной шахте. Незнакомец унес ее вглубь корабля, в технические помещения. Зачем? Убить ее он мог и там, в грузовом трюме.
Они двинулись дальше, когда стихли шаги. Незнакомец двигался плавно и бесшумно, у него оказались удивительно теплые и легкие руки – Семаль будто парила в воздушном потоке.
– Пить, – снова попросила Семаль, чувствуя, что если не глотнет хотя бы капельку, умрет прямо сейчас.
Скрип заслонки, они оказались в жилом коридоре техслужащих. А еще через мгновение – в крохотной каюте. Незнакомец положил девочку на узкую кровать.
– Пить, – Семаль протянула руки, пошарила в пустоте.
Пальцы коснулись чего-то холодного, вложенного в ее ладонь. «Фляжка!» – девочка приподняла голову, схватила фляжку и торопливо сняла крышку, сделала два жадных глотка, в одно мгновение осушив фляжку.
– Еще!
– Нет, – отрезал незнакомец и коснулся ее виска до того, как девочка стала биться в истерике, требуя воды. От этого прикосновения Семаль будто пробило насквозь, выключая в одно мгновения все желания и боли. Тело обмякло, голова рухнула на тощую подушку. Последнее, что услышала Семаль, проваливаясь в дремоту, был голос незнакомца: – Тебе нельзя больше. Спи…
* * *
Семаль сперва проснулась, и лишь после приоткрыла глаза. Она лежала на узкой кровати в тесной и бедной каюте. Из убранства в ней только и было что кровать, откидной столик на одного человека, закрепленный к стене стул и шкаф. Напротив кровати, в ногах темнел выключенный экран информера, рядом с ним – пульт связи с рубкой.
Рядом, на полу, скрестив ноги и положив на колени ладони, сидел юноша. По виду всего на несколько лет старше самой Семаль. Креонидянин. В момент пробуждения Семаль, очевидно, он или спал в такой неудобной позе, или медитировал.
Заметив, что девочка очнулась, он тоже открыл глаза и молча кивнул на фляжку с водой, лежавшую рядом с подушкой.
– Выпей половину. Потом отсчитай до двухсот и еще четверть. Остальное – сильно позже.
Семаль привстала на локте, взяла в руки фляжку, но такой нестерпимой жажды, как ожидала, прислушиваясь к себе, не почувствовала. Послушно сделала ровно два глотка и отложила фляжку.
– Почему ты мне помогаешь? – Она села и подтянула к себе ноги.
– Потому что ты в беде. – Парень снова прикрыл глаза, погружаясь в медитацию.
– Как тебя зовут?
Он приоткрыл глаз, по лицу пробежала тень досады.
– Мое имя тебе ни о чем не скажет, но если это условие, чтобы ты замолчала и не отвлекала меня, то мое имя Хаско.
Девочка вздохнула и огляделась. Словно угадав ее мысли, парень снова приоткрыл глаз и кивнул в нишу за шкафом:
– Санкомната там. Переоденься.
Семаль было неловко – сейчас, немного придя в себя, она чувствовала, как мерзко от нее воняет липким страхом, потом и кровью. Руки саднило, раны, которые она нанесла себе в безумии, припухли, покрылись болезненной корочкой. Девочка осторожно, чтобы не коснуться сидящего на полу юноши, соскользнула с кровати и юркнула в нишу, услышав за спиной:
– Норма воды 20 литров. Пить ее не рекомендую.
Семаль кивнула, хотя парень, конечно, этого видеть не мог, заперлась в санкомнате. Более тесного помещения она еще не встречала. Вмонтированный в потолок душ, слив под ним, на полочке – туалетные принадлежности и нераспакованный комбинезон, такой же, как сейчас на юноше – синий, с эмблемой креонидянского флота. Такие обычно носят разнорабочие на станциях техобслуживания. Крохотное круглое зеркальце было закреплено с обратной стороны двери, над двумя крючками. Семаль взглянула на себя и ужаснулась: волосы слиплись, щеки впали, под глазами – темные круги, лицо было каким-то серым и безликим.
Быстро сбросив грязную одежду, она забралась под душ, обработала волосы единственным моющим средством, которое нашла и смыла, внимательно следя за экраном, установленным на баке – истратила двенадцать литров. Что ж, она может быть экономной, и не причинит много хлопот своему спасителю. Воды пахла металлом, волосы скрипели под пальцами, но само ощущение чистоты доставило несказанное удовольствие. Умывшись и переодевшись, Семаль кое-как разобрала сбившиеся в колтун пряди и отперла дверь.
Хаско продолжал сидеть на полу. Не открывая глаз, пробормотал:
– На столе питательный батончик, ешь медленно, чтобы насытиться… И помолчи еще чуть-чуть.
Он явно не просто так сидел и медитировал. Семаль сгорала от любопытства, но послушно обошла вдоль стеночки юношу, отставила стул и села боком к столу. На нем, действительно, лежал крохотный протеиновый батончик в индивидуальной упаковке. Семаль, стараясь не шуметь, вскрыла его и отломила небольшой кусочек, отправила в рот. Он был безвкусным и напоминал клейстер, но она знал – если его подержать во рту, напитать слюной, вкус раскроется. Такие батончики им выдавали в дорогу, когда они с классом отправлялись на экскурсии или на каникулы домой – на время перелета.
Она задумалась, прикидывая, сколько времени провела в трюме
