Алексей Калугин - Резервация
– В секторе Ломоносова.
– Да, в секторе Ломоносова, когда ты попал в экстремальную ситуацию. Когда ты оказался на краю гибели, твоя нервная система задействовала в поисках спасения все имеющиеся у нее резервы. Именно во втором пласте твоего сознания были заложены способности к мгновенному анализу ситуации и навыки рукопашного боя, которые могли сохранить тебе жизнь, поэтому в тот момент твое искусственное сознание вышло на первый план, взяв на себя управление всеми основными функциями организма.
– Это было похоже на шизофрению, – сказал Стинов.
– Несомненно. Ведь две части твоего сознания, которые, как предполагалось, должны были работать вместе, дополняя друг друга, вступили в борьбу за главенствующую роль.
– Но потом мне удалось взять ситуацию под контроль.
– Временно. Вырвавшись однажды на свободу, твое второе сознание при любой возможности пыталось снова повторить это. Любое нервное напряжение, любой всплеск эмоций, не говоря уж о чрезвычайных ситуациях, которые то и дело возникали в твоей жизни после происшествия в секторе Ломоносова, давали возможность твоему второму сознанию так или иначе проявить себя. Вспомни свое бегство из зоны Комендантского отдела. Разве в своем обычном состоянии ты смог бы разгромить комендатуру и уйти от преследователей? А история с девушкой-иксайтом? Решился бы ты сам когда-нибудь на ведение столь сложной и рискованной игры с руководством Информационного отдела?
– Иногда мне удавалось извлекать из своего, как ты его называешь, искусственного сознания именно ту информацию, которая была нужна мне в данный момент, – сказал Стинов.
– Возможно, – согласился Василий. – Но для того, чтобы в полной мере использовать свои потенциальные возможности, тебе необходимо полностью взять под контроль свое второе сознание. В противном случае процесс конкурентного взаимодействия двух твоих сознаний, каждое из которых сейчас является в значительной степени независимым, может принять необратимый характер. В конечном итоге это может привести к тяжелому психическому расстройству. Особенно, если победу одержит второе, искусственное сознание, потому что, являясь хранилищем колоссальной по своему объему информации, оно не обладает тем необходимым жизненным опытом, который ты приобретал все эти годы. По сути своей, это сознание новорожденного вундеркинда, не имеющего представления о морали.
– Это все? – спросил после короткой паузы Стинов.
– Остальное ты и сам знаешь, – ответил монах.
– Что ж, давай подведем итог.
Стинов поднялся на ноги и прошелся по комнате. Четыре шага вперед, четыре – назад. Пространство комнаты было слишком маленьким, для того чтобы через движение сбросить накопившееся в организме напряжение. Стинов остановился за спиной монаха и положил ладони на спинку стула, на котором тот сидел.
– Тебя интересуют именно свойства, присущие моему второму сознанию? – спросил Стинов.
– Не в чистом виде, а в совокупности с опытом, приобретенным тобой в течение всей жизни, – не оборачиваясь, ответил Василий.
– У меня не такой уж богатый жизненный опыт, – возразил Стинов.
– Это опыт жизни среди людей. Если бы нас интересовали только твои обширные знания и неординарные способности, мы могли бы забрать тебя к себе, не дожидаясь того момента, когда они начнут открыто проявлять себя. – Василий повернулся к Стинову лицом. – Информация, заложенная в твоем сознании, помогает тебе при анализе ситуации учитывать массу второстепенных, абсолютно незначимых на первый взгляд факторов. Любые данные ты можешь обрабатывать во много раз быстрее, чем самый опытный специалист, которому то и дело приходится обращаться к справочным материалам. Но главное – это задачи, которые ты ставишь перед своим разумом. И задачи эти формулируются твоим естественным сознанием, основанным на обучении и жизненном опыте.
– Хорошо. С этим ясно, – Стинов обошел стул и снова сел на прежнее место. – Но теперь, когда мое второе сознание начало работать, мне грозит безумие.
– Этого можно избежать, если ты возьмешь свое второе сознание под контроль.
– Ты можешь мне в этом помочь?
– Не я, но другие герениты. К несомненным успехам Ордена можно отнести то, что геренитам удалось глубоко изучить внутренний мир человека и разработать множество разнообразных техник и приемов для совершенствования сознания и коррекции психики. Я познакомлю тебя с учителями и мастерами психотехники, которые сумеют помочь тебе справиться с твоими проблемами.
– Похоже, что мне уже была предложена такая помощь, – сказал Стинов. – Учитель Лиг сказал мне, что я должен еще раз прийти к нему.
– Ну, если за дело решил взяться сам учитель Лиг, то у меня вообще нет никаких сомнений в успехе, – сказал Василий.
– А как же работа, которую ты мне предложил?
– Я не требую от тебя сиюминутных результатов, – ответил Василий. – К тому же даже твоя феноменальная память не содержит достоверной информации о сегодняшнем положении дел в Ордене. Для того чтобы разработать нужную нам стратегию, недостаточно одного желания. Ты должен вначале вникнуть в суть проблемы, погрузиться в нее, заставить работать свое подсознание, быть постоянно нацеленным на результат. Только так мы сумеем добиться успеха.
Глава 23
Обретение себя
Никогда прежде Стинов не испытывал такого покоя и умиротворения, как в те дни, что он провел в секторе Паскаля.
Ежедневное общение с Василием дало возможность Игорю лучше узнать его. Стинов понял, что имеет дело не с преданным догмам религиозным фанатиком, а с реалистично мыслящим, прагматичным человеком. Он поверил в то, что Василий действительно стремится изменить жизнь, сделать ее стабильной, вернуть людям давно утерянную веру в завтрашний день. И то, что он собирается сделать это ненасильственным путем, опираясь лишь на новую идеологию, делало его порыв еще более привлекательным, хотя и несколько идеализированным, как казалось Стинову.
Игоря располагало к Василию и то, что монах не пытался просто использовать его, как делали те, с кем приходилось сталкиваться Стинову прежде. Василий видел в нем прежде всего равноправного партнера, которого следовало не заставлять что-то делать, а убеждать в правильности ожидаемых от него действий.
Чем глубже вникал Стинов в идеи, вынашиваемые Василием, тем сильнее они захватывали его. Все еще не веря до конца в возможность мирных преобразований в Сфере, Игорь тем не менее увлекся самой разработкой стратегии поставленной перед ним задачи. На данном этапе он предпочел руководствоваться знаменитым принципом: «Главное – ввязаться, а там уж и деваться будет некуда».
Но оба они – и Стинов, и Василий – понимали, что, прежде чем приступить к осуществлению своих планов в масштабах Сферы, необходимо было получить всю полноту власти в секторе Паскаля. У Василия имелось немало сторонников среди геренитов, но почти все они были молодыми людьми, не занявшими пока еще сколь-либо ответственных постов и должностей. На пути их стояло высшее духовенство Ордена, скованное вековыми традициями и приверженностью нерушимым Постулатам основателей.
Но те, в чьих руках находилась сейчас жизнь сектора Паскаля, были сильны той властью, которую они имели над душами населяющих его верующих. Построенная на строгой иерархии и беспрекословном повиновении высшему духовенству общественная система Ордена представляла собой необычайно устойчивую пирамиду, сломать которую снизу было практически невозможно. Следовательно, удар нужно было нанести по самой верхушке. И удар этот должен быть выверенным и точным, поскольку если первая попытка переворота потерпит неудачу, то второй уже скорее всего и не представится. Ересь будет выжжена из тела Ордена каленым железом.
Пока ни Стинов, ни Василий не представляли себе, каким образом можно было быстро и с минимальным риском потерпеть поражение сместить руководство Ордена. Все предлагавшиеся варианты были не более чем робкими попытками нащупать вероятные пути к действию.
Чтобы поближе познакомить Стинова с духовной жизнью Ордена, Василий вместе с ним посещал как обычные проповеди секционных наставников, так и пышные, многолюдные сборища по поводу еженедельной торжественной проповеди, которую по понедельникам читал кто-то из духовных иерархов. Вместе с Василием Стинов заходил в Дома духовных исканий различных школ и направлений, в которых можно было встретиться как с серьезной и кропотливой работой над совершенствованием собственного сознания, так и с истеричными воплями наглотавшихся эфимера безумцев, которые в бредовых картинах, порожденных одурманенным разумом, видели высшее откровение Провидения.
– Эфимер – бич нашего сектора, – поделился со Стиновым своими тревогами Василий, когда они вышли из очередного Дома духовных исканий, где царствовал эфимер. – Когда приток неофитов в Орден резко пошел на спад, руководство Ордена сделало попытку привлечь людей с помощью галлюциногена. Эфимер был официально объявлен средством, способствующим достижению просветления и выходу на прямой контакт с Провидением. Тогда же духовным руководством было создано и несколько школ, целью которых являлось обучение людей использованию эфимера в духовной практике. Ощутимого притока новообращенных эта реформа не добавила, но определенный результат принесла – в секторе резко выросло потребление эфимера. А направлять в нужную сторону людей с расплывающимися мозгами не составляет большого труда.
