Разрушитель судеб - Виктория Авеярд
После того как они пробежали через дворцовые сады и нырнули в личную лагуну королевы, им оставалось только плыть вниз по течению. Теперь они оказались в богатом торговом квартале, который находился так близко ко дворцу, что сомневаться не приходилось: здесь можно запросто натолкнуться на городской патруль. Деревянные каркасы стен и покрытые шифером крыши стоя-ли ровными рядами, а улицы, пересекающие друг друга под прямым углом, делили эту часть Аскала на сектора. Как и королевский дворец, это был отдельный остров в городском архипелаге, со всех сторон окруженный водой.
«Мы в Принсзайдене», – догадалась Сораса, разглядев на дверях и городских указателях характерные отметки в виде золотых корон. Большинство работающих здесь торговцев обслуживало королевский двор Галланда, и их магазины считались самыми роскошными во всем городе. Но сейчас все они были закрыты и окутаны тьмой. Лишь на верхних этажах некоторых домов горел свет, свидетельствуя о том, что внутри находились люди. К облегчению Сорасы, стражи нигде видно не было. Улицы пустовали, не считая трех нищих, которые вышли из переулков и подворотен. Они просто стояли на берегу канала и не обратили никакого внимания на то, что из воды вылезли убийца-амхара и Древний.
Их взгляды были устремлены на Новый дворец, пожираемый пожаром.
Сораса спиной чувствовала жар огня. Стекавшая с нее речная вода собиралась в лужу под ногами. Она не решалась обернуться. И так прекрасно знала, какое зрелище предстанет перед глазами, потому что сотворила подобное своими руками. Однако она не могла игнорировать звон лопающегося стекла и рев пламени. Крики, которые издавали слуги и придворные, спасаясь из дворца по мосту или прыгая в воды канала.
«Бегут как крысы с тонущего корабля, – подумала Сораса. – Да и меня тоже можно назвать крысой. Я упустила лучшую возможность, которая только могла выпасть этому миру».
У нее защипало в глазах, но Сораса лишь отжала волосы и внимательно изучила улицы. Ее внутренний компас настраивался на раскинувшийся вокруг них Аскал.
Раздался грохот, подобный раскату грома, когда одна из дворцовых башен обрушилась. Сораса скрылась в тени ближайших домов. Темнота оставалась для нее единственным утешением в этом мире.
Дом последовал за ней. Остатки его доспехов покоились на дне канала, и теперь он был одет лишь в штаны и кожаную жилетку. Каждый его стремительный шаг сопровождался хлюпаньем воды в сапогах. Мокрые золотистые пряди падали ему на плечо. Под глазами пролегли глубокие тени, свидетельствующие о долгих днях, проведенных в темнице. Но каким бы грязным и измученным он ни выглядел, он оставался Древним – бессмертным и грозным. Его зеленые глаза сияли так же ярко, как пламя позади них.
Сораса почувствовала его шипящий шепот на оголен-ной шее:
– Тебе нужно было ее убить.
Она стиснула зубы и зашагала по зловонному переулку.
– Пошевеливайся, – резким тоном сказала Сораса, стараясь не обращать внимания на холод, пронизывающий ее до костей. Кожаные доспехи промокли насквозь.
Дом поддерживал ее темп с такой легкостью, что это даже раздражало. Стены смыкались у них над головами, переулок постепенно сужался, так что им приходилось идти плечом к плечу. Сорасе пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не поставить ему подножку и не заставить его стукнуться лбом о стену.
– Сарн! – в ярости проревел он.
Она закатила глаза и нырнула в еще более узкий переулок. Она без труда двигалась в тесном пространстве, а вот Дому пришлось идти боком: его плечи были слишком широкими для этого прохода.
– Ворчи сколько хочешь, только не отставай.
Щеки Сорасы полыхали огнем, и она тщательно следила за тем, чтобы ее лицо было устремлено только вперед. Ни за какие сокровища мира она не позволит Дому увидеть ее стыд.
– Ты хотя бы знаешь, куда идти? – пробормотал он.
Проскользнув под узкими окнами какого-то дома, Сораса свернула в маленький квадратный дворик, посреди которого виднелось одно-единственное засохшее дерево. Из этого места во всех направлениях расходились переулки. Сораса знала каждый из них. Они соединялись с улицами и широкими проспектами, вели к мостам и каналам, а также к многочисленным воротам, расположенным по периметру городских стен.
«На восток к Воротам Завоевателя, на север к Маленьким Дверям, на запад к Воротам Божьего стада».
Последние ворота она помнила очень хорошо. Именно через них они убегали из Аскала в прошлый раз. В ушах Сорасы по-прежнему звучал рев охотничьих рожков, разносившийся по улицам города. Тогда Дом был ранен и терял сознание, лежа на спине украденной лошади. Его рана кровоточила всю ночь, и Сораса уже начала беспокоиться, что он больше никогда не откроет глаза. В ту пору она боялась остаться единственной нянькой для Корэйн и Эндри – особенно перед лицом надвигающегося конца света.
«Я бы с радостью вернулась в тот момент, – подумала она. – Даже если бы пришлось пройти через все это заново. По крайней мере, я бы шла с открытыми глазами».
Дом молча смотрел на нее, пока она взвешивала преимущества и недостатки каждого из путей. Она чувствовала его взгляд всем своим существом.
– К порту Странников, – пробормотала Сораса, наконец-то выбрав переулок, ведущий на восток. Она скривила лицо в недовольной гримасе и обернулась через плечо. – Могу довести тебя туда с завязанными глазами, если желаешь.
Он поморщился, но последовал за ней без пререканий.
– В этом нет необходимости.
– По крайней мере, ты научился хоть немного мне доверять, – проворчала Сораса неожиданно для самой себя. А потом снова ощутила, как к щекам приливает жар.
«Вот только ты совершаешь ошибку, доверяя трусливой убийце, – с горечью подумала она. – Я не сделала того, что должна была, потому что слишком испугалась. Теперь нам обоим придется стать свидетелями ужасной судьбы, которая ждет этот мир».
Если Дом и заметил ее печаль, то ничем этого не вы-дал.
– Тебе нужно было ее убить, – ни с того ни с сего повторил он.
Сораса вздрогнула и мысленно обругала промокшую одежду.
– Я уже жалею, что спасла тебя.
Дом нахмурился.
– Жизнь королевы Галланда ценнее, чем наши с тобой, вместе взятые.
Сораса сжала пальцы в кулак. Ей казалось, что она по-прежнему держит в руке кинжал, теплая кожаная рукоять которого была знакома ей, как собственное лицо. Теперь он был навеки потерян. Омытое королевской кровью лезвие осталось в горящем дворце.
– Думаешь, я сама этого не знаю, Древний? – огрызнулась она, и ее голос эхом отразился от стен. Она так резко повернулась
