Олег Никитин - Черный Шаман
Ирвин тут же нагреб себе чипсов, орешков, шоколадных батончиков, схватил большую бутылку «Кока-колы» и начал хрустеть и булькать, радуясь знакомой с детства еде.
Вадим придирчиво исследовал все шкафы, отыскал непросроченную банку ветчины, ржаные хлебцы с отрубями, а также маленькую бутылочку шиповникового сиропа. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что сироп предназначен отнюдь не для детского питания. Помимо фруктозы, он содержал шестьдесят процентов этилового спирта. Вадим вылил сироп во флягу, взболтал, отхлебнул – и остался доволен. Витаминный напиток получился отменным. Может, чуток похуже легендарного «зайчика» майора Ярыгина с орбитальной станции, но всяко лучше «Белой антилопы». Под такой нектар любая сухомятка обернется царским угощением.
Их проводник удовлетворился фруктами, зато сервировал себе стол президентским фарфором. Ихуси предлагал тарелки и Вадиму, но тот решительно отказался. Вдруг на посуду попали брызги супчика, сдобренного «рассолом»?
После короткой трапезы он сунул пару шоколадок и остатки галет в карман, и приказал Ихуси затолкать сервировочный столик за шкафы.
Затем вся троица двинулась дальше. Продуктовая часть подвала вскоре закончилась. Вместе с нею закончилась и относительная чистота. Пол сделался грязным, стены сырыми, тусклые лампочки попадались реже и были затянуты паутиной. Вместо больших помещений, связанных широкими переходами, потянулись какие-то темные низенькие каморки, соединенные страшноватыми узенькими коридорчиками. Кое-где они были перегорожены железными решетками. Если бы не Ихуси, который ориентировался в лабиринте с завидной уверенностью, диверсанты давно бы заблудились. Разве что правило буравчика вывело бы их куда-нибудь через несколько месяцев.
Наконец проводник воскликнул «о-ла-ла!», исполнил короткий радостный танец и опустился на колени перед практически незаметной дверцей. Высотой она была всего лишь по колено Вадиму, а шириной не более полуметра. Ихуси немного погремел и поскрипел железом, а затем с усилием потянул створку. Тут же оглушительно завоняло канализацией.
– Прошу! – сказал проводник и шмыгнул в дыру первым.
Ирвин полез за ним. Извиваясь, чертыхаясь, цепляясь оружием и амуницией, он таки сумел ввинтиться в дыру. Послышался громкий всплеск, и тут же чудовищная ругань.
– Что там, брат Ирвин? – с беспокойством спросил Вадим, присев на корточки. – Ты в порядке?
– Shit! – вместо ответа заорал Хэмпстед. – Shit! Shit!! Fucking shit!!!
«А может, это и есть точный ответ? – подумал Вадим. – Да и воняет характерно». Он сел на пол, спустил в дыру ноги и начал осторожно сползать вниз. Скоро ботинок коснулся какой-то жидкости. Косинцев представил, что за жидкость может так мерзко пахнуть, и его замутило. Делать, однако, было нечего. Он еще немного подался вперед. И тут его кто-то схватил поперек бедер и сильно дернул. Ойкнув, Вадим влетел в дыру.
– Что ты, мать твою, творишь? – набросился он на Ирвина, оказавшись в тайном тоннеле. – У меня от неожиданности чуть сердце в ботинок не ухнуло!
– Я думал, ты застрял, Вадим, – стал оправдываться тот. – Еле шевелился. Ну, мы с Ихуси и решили тебе помочь.
– Спасибо, помогли! А ты чего орал, будто резаный?
– Заорешь тут! Я ведь головой вперед лез. Прямо в дерьмо руками угодил. – Он со злостью пнул разлившуюся под ногами лужу.
– Ат-лич-но! – задохнулся от «восторга» Вадим. – И этими же руками за меня хватался?
– Нет, запасными, – съязвил Ирвин. – Конечно, этими. Утешься, я сначала их об мох обтер. Смотри, сколько его тут.
Вокруг вонючей лужи и впрямь расстилались заросли слабо светящейся флоры. На мох она не очень походила, скорей на какую-то спутанную, курчавую и жесткую вроде негритянских волос траву. Но траве необходима почва для корней, а здесь повсюду был только камень. Вадим решил, что это лишайник. Такой же фосфоресцирующий лишайник небольшими островками рос повсюду, что позволяло обходиться без освещения. Впрочем, у Ихуси нашелся маленький, почти игрушечный фонарик. Вадим пожалел, что пришлось вчера отдать прицел с устройством ночного видения старухе со скотобойни, забрал фонарик у проводника и стал осматриваться.
Катакомбы оказались куда более любопытным местом, чем он предполагал. Стены и закругленный свод были выложены из безупречных пятиугольных брусков – кажется, гранитных. Интересно, кто и зачем вбухал такую бездну труда и ценных материалов в этот тоннеля? Канализация наверняка обошлась строителям дороже всего остального дворца.
Слева тоннель тянулся на какой-нибудь десяток шагов и заканчивался новой с виду кирпичной перегородкой. На кирпичах виднелся крупный рисунок – кривоватое кольцо с человечком внутри. Может, от плохого освещения, а может, и по другой причине казалось, будто человечек падает в некий колодец, раскинув конечности. Вадим заинтересовался необычным зрительным эффектом и решил взглянуть на рисунок вблизи. На зловещее бормотание Ихуси о демонах он не обратил внимания.
– Ну, дальше-то куда? – недовольно спросил Хэмпстед.
– Подожди, дай взглянуть...
Косинцев ковырнул ногтем картинку. Сразу же выяснилось, что чудеса объясняются просто. Голубой фон внутри кольца был нанесен голографической краской. Такой же, только черной был нарисован человечек. Даже не он, а схема из палочек: туловище, ручки и ножки, малый отросток между ног, кружок головы. Зато само кольцо, желто-черное, было выписано с большим тщанием и повторяло орнамент президентского панно. Змеи хухум, вцепившиеся друг другу в хвосты... Вадим насчитал восемь гадин. Семь маленьких змеек и одна большая, жирная тварь сверху. Видимо, этот мотив – «уроборос» по-дагонски – являлся каким-нибудь значительным символом для местного населения. Вроде «пацифика» для хиппи или энергичного слова из трех букв для русских людей. Поэтому его везде и рисовали.
Это сравнение Вадиму очень понравилось, но поразмышлять над вопросом не было никакой возможности. Дело в том, что из-под кирпичной стены неиссякаемым потоком сочилась жидкость, воняющая помойкой. От запаха аммиака першило в глотке и слезились глаза, и без того сильно пострадавшие в гранатном дыму. Вообще-то отвратительное амбре наполняло все подземелье, но тут оно было особенно едким.
– Твои демоны совсем охренели. – Диверсант брезгливо указал Ихуси на фекальные струи. – Недержание у них.
– Молчи, молчи, добрый белый масса, – испуганно зашептал проводник и стал в ужасе озираться.
Противоположная часть тоннеля терялась во тьме. Туда же утекали нечистоты. Они то разливались лужами, как перед дверцей секретного лаза, то пропадали в сплетениях светящегося волосатого лишайника, то вновь завивались в подобие ручейка. Следовать такой путеводной нити не слишком-то хотелось.
«Какая-то она извращенка, местная Ариадна», – подумал Вадим.
– Ну, и чего ты там разнюхал, чувак? – спросил Ирвин. – Кроме дерьма, конечно.
– Рекогносцировку проводил, – туманно, зато веско ответил Косинцев.
– Ух ты! А я думал, малую нужду справлял.
Вадим с укором покачал головой:
– Запомни, брат, пока будешь думать только о мелочах, о физиологии разной – так и останешься рядовым. Если хочешь стать сержантом, привыкай мыслить стратегически, как я. Вот увидишь, когда с задания вернемся, наверняка старшего сержанта получу. Ну, мой маленький мятежный подавальщик, куда идти-то? – обратился он к Ихуси.
– Я первым его спросил, – проворчал уязвленный соратник. – Стратег нашелся... Как будто у нас есть выбор! Дорога-то одна.
Но Вадим сделал вид, что ничего не услышал, а ехидные слова о выборе – всего лишь фоновый шум. Кстати, о фоне... Могильной тишины, которой полагается стоять в заброшенных катакомбах, тут и следа не было. Тихонько журчали жидкие фекалии, где-то капала вода, в отдалении что-то попискивало, шуршало и скреблось. Хотелось надеяться, что это всего лишь маленькие безобидные мышки воюют за объедки, принесенные помойным ручейком.
– Туда пойдем, большой белый масса! – почтительно сказал Ихуси и махнул рукой в темноту. Судя по всему, перед Вадимом он тихо благоговел. Возможно, с долей ужаса – примерно как перед своими воображаемыми демонами. – Если шагать быстро, через полчаса будем на поверхности.
– А не заблудимся? Боковые ходы какие-нибудь встречаются? Ответвления, перекрестки...
– Встречаются, да. Всего много. Только сворачивать не нужно. Выход впереди.
– А что по бокам-то? – спросил Ирвин. – Древние клады? Или камеры смертников для пленных таха?
– Я не знаю, – сказал Ихуси. Почтительности к Ирвину он не испытывал, просто побаивался. – Может, и клады. Только их наверняка демоны охраняют. Едва прикоснешься – тут и выпьют кровь!
– Вот заладил одно и то же! У тебя повсюду демоны.
– Это не у меня. Я разве виноват, что демоны любят под землей жить. И не любят, когда их клады кто-нибудь тревожит. А что, разве на Земле не так?
