Эдгар Берроуз - Великий воин

5

Птантус смотрел на меня настолько пристально и грозно, что я понял, что он хочет запугать меня. Но на меня его угрожающий взгляд не произвел впечатления. Я нахально отвернулся от джеддака и со скучающим видом стал осматривать зал.

Он с размаху грохнул кулаком по столу:

— Раб! Смотри на меня!

— Пока ты ничего не говоришь. Когда ты начнешь со мной беседу, я буду смотреть на тебя. И не ори. Я не глухой.

Он повернулся к офицеру:

— Не приводи этого наглеца больше сюда, пока он не научится вести себя в присутствии джеддака.

— Я знаю, как вести себя в присутствии джеддака, — спокойно ответил я. — Я общался со многими великими джеддаками Барсума и относился к ним так, как они того действительно заслуживали. Если джеддак — человек благородный, я отношусь к нему с почтением и уважением, если же нет, то я реагирую на его присутствие соответственно.

Намек был ясен, и Птантус побагровел.

— Ну, хватит, — сказал он. — Ты причинил много хлопот моему сыну Пиэксусу, к тому же ты ударил моего дворянина, нанес ему увечье.

— Может быть, этот человек и имеет титул, — парировал я, — но он не дворянин. Он ударил меня, когда я не мог его видеть. Это равносильно тому, чтобы ударить слепого.

— Он прав, — раздался женский голос. Я обернулся и увидел Ройас.

— Ты присутствовала при этом, Ройас? — спросил Птантус.

— Да. Мотус оскорбил меня, и этот человек вступился за меня. Мотус пнул его ногой.

— Это так, Мотус? — обратился Птантус, оглядываясь на человека с забинтованным лицом.

— Я совершил то, чего заслуживал этот вонючий раб, — промычал Мотус. — Раб вел себя нагло.

— Я согласен с тобой, — заявил Птантус. — Он умрет, когда для этого наступит время. Но я вызвал его не для суда. Я джеддак и могу принимать решения без чьих-либо советов. Я вызвал его потому, что воины утверждают, будто он может прыгнуть на высоту в тридцать футов. Это зрелище могло бы позабавить меня.

Я не мог не усмехнуться, так как умение прыгать однажды уже спасло мне жизнь.

— Чему ты улыбаешься? — потребовал ответа Птантус. — Что тут смешного? Давай прыгай, да поживее.

Я посмотрел на потолок. Всего футов пятнадцать от пола. Я обернулся. От двери меня отделяло двадцать футов, и все это пространство было заполнено людьми. Оттолкнувшись, я легко перепрыгнул через них и оказался возле двери. Я мог бы запереть створки с обратной стороны, запрыгнуть на крышу и сбежать, но здесь все еще оставалась Лана. Поэтому я только прыгнул через ошалевшую от неожиданности толпу зевак назад, заслужив аплодисменты и возгласы одобрения.

— Что ты еще умеешь делать? — спросил Птантус.

— Я могу проучить Мотуса, если мне вернут меч, — ответил я. — И результат будет не хуже, чем от кулаков. Если он, конечно, осмелится выйти против меня.

Птантус засмеялся.

— Я думаю, что позволю тебе это сделать, когда ты надоешь мне. Мотус — лучший из фехтовальщиков Барсума. Он убьет тебя.

— Я буду рад предоставить ему такую возможность. Уверен, что не потеряю своей способности прыгать после поединка. Впрочем, если ты желаешь увидеть еще что-нибудь, кроме прыжков, прикажи привести сюда девушку, которую схватили сегодня в лесу. Я смогу показать тебе весьма занимательные вещи.

Я знал, что если мне с Ланой удастся выбраться за ворота — мы спасены.

— Отведите его обратно, — сказал Птантус. — На сегодня я видел и слышал вполне достаточно.

Меня отвели обратно и приковали к дереву.

— Ну? — спросил Птор Фак. — Где ты был?

Я рассказал ему обо всем и добавил, что у меня есть надежда сразиться с Мотусом.

Над площадью опускалась ночь, вокруг стояла тишина, но тут я услышал голос Кандуса.

— Это хорошо, что ты заинтересовал Птантуса. Тех, кто не сумеет угодить ему, он подвергает страшным мучениям перед смертью.

— Надеюсь, что я еще смогу его немного развлечь.

— Смерть неминуема, но если мне удастся хоть чем-то облегчить твою участь, я с радостью это сделаю.

— Ты очень поможешь мне, если скажешь, что случилось с девушкой, которую взяли в плен вместе со мной.

— Ее поместили вместе с остальными рабынями, все они живут в районе, что за дворцом.

— Как ты думаешь, что ожидает ее?

— Птантус и Пиэксус перессорились из-за нее. Они всегда ругаются, поскольку ненавидят друг друга. Пиэксус хочет эту девушку, а Птантус не желает отдавать. Так что пока она в безопасности. Но я должен идти, — сказал он. По его голосу я понял, что он встал. — Если я что-нибудь смогу сделать для тебя, дай мне знать.

— Ты можешь принести мне моток проволоки?

— Зачем?

— Просто для развлечения. Я собираюсь делать различные фигурки. Я не привык находиться в бездействии, и это занятие поможет скоротать время.

— Хорошо. Я принесу. Прямо сейчас. А потом распрощаюсь.

— Тебе повезло, что ты нашел здесь друга, — сказал Птор Фак. — Я пробыл в Инваке несколько месяцев, но у меня не появилось ни одного знакомого.

— Это все мои диковинные для всех прыжки. Они уже не раз приносили мне пользу.

Вскоре вернулся Кандус с проволокой. Я поблагодарил его, и он ушел.

Стояла глубокая ночь. По небу плыли две луны. Мягкий свет освещал площади, а быстро бегущая Турия бросала постоянно меняющиеся тени на алую траву.

Наши цепи были достаточно длинными, и мы могли сидеть рядом. Я видел, что Птор Фак с любопытством посматривает на проволоку. Наконец, он не выдержал и спросил:

— Зачем она тебе?

— Ты будешь удивлен, — начал я, но тут же умолк на мгновение, почувствовав, что кто-то стоит рядом. — Ты даже не предполагаешь, что может сделать умный и умелый человек с куском проволоки.

6

Если бы даже я прожил в Инваке весь остаток своей жизни, я никогда не смог бы привыкнуть к ощущению того, что рядом стоит кто-то невидимый и подслушивает.

Но сейчас моего плеча коснулась мягкая рука, а затем раздался знакомый, приятный и мелодичный голос.

— Это я, Ройас.

— Я рад, что ты пришла, — сказал я. — Мне хотелось поблагодарить тебя за то, что ты поддержала меня.

— Боюсь, что это не принесет тебе пользы. Пиэксус не любит меня.

— Почему?

— Пиэксус хотел сделать меня своей женой, но я отказала ему. Птантус, хотя и ненавидит Пиэксуса, почувствовал, что затронута честь его рода. Дотар Соджет, — проговорила она. — Я хочу, чтобы ты навсегда остался в Инваке и жил здесь, со мной.

— Это приятно слышать, Ройас, ко, боюсь, что судьба распорядится иначе.

Нежная рука обвила мои плечи. Голова у меня закружилась от невидимой близости теплого женского тела. Я почувствовал неотразимо приятный запах ее духов.

— Ты хотел бы остаться здесь, Дотар Соджет?

Ситуация становилась весьма щекотливой. Даже Птор Фак смутился, а ведь его шею не обнимали мягкие ласковые руки. Придя в замешательство, он отодвинулся от нас, насколько позволяла длина его цепи.

Конечно, приятно и романтично разделить любовь с девушкой на мягкой траве, при серебристом лунном свете… Но если девушка невидима, то все это равнозначно тому, чтобы разделить ложе с привидением. Хотя, насколько я мог судить по тем частям тела, которыми они прижималась ко мне, Ройас была далеко не бестелесным духом.

— Ты не ответил мне, Дотар Соджет, — потребовала она продолжения разговора.

Я никогда и никого не любил, кроме моей несравненной Деи Торис. Однако, как и все мужчины, нередко пользовался любовью других женщин, правда, ничего не обещая им. В любви, как и на войне, все должно быть честно. И вот сейчас передо мной милая, красивая девушка, которая ждет от меня ответа… Если бы я был один, я бы не колебался, но от моего решения зависела судьба Ланы из Гатола, и это перевесило все остальное.

— Остаться с тобой, Ройас, или нет, — от меня не зависит. Более того, это невозможно. Я жив пока всего лишь по воле случая. Изменится настроение джеддака — и смерть навечно разлучит нас.

— О нет, Дотар Соджет! — воскликнула она, еще крепче прижимаясь ко мне трепещущим телом. Еще никогда мне не приходилось прикладывать столько усилий, чтобы подавлять вспыхнувшее желание. — Ты не должен умереть потому… потому что я люблю тебя!

— Но, Ройас, как можно полюбить человека, которого знаешь всего несколько часов?

— Я полюбила тебя сразу, с первого взгляда. Увидев тебя, я не уходила с площади. И изучила выражение твоих глаз, твоего лица — то насмешливое, то гневное, то дружелюбное… За всю жизнь я не смогла бы узнать тебя лучше! Поцелуй меня, Дотар Соджет, — заключила она.

Я сделал то, чего всю жизнь буду стыдиться. Я обнял и поцеловал ее. Вы когда-нибудь целовали привидение? Лично я должен признать, что это вовсе не неприятно. Но Ройас так крепко и так надолго припала к моим губам, что мне стало не по себе.